12 марта Конституционный Суд вынес Постановление № 10-П/2024 по делу о проверке конституционности положений Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг, в котором указал, что в данном Законе не установлено, подлежит ли возвращению плата за рассмотрение финансовым уполномоченным обращения, поданного лицом, которому уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации, в случае прекращения рассмотрения финансовым уполномоченным такого обращения.
ИП не удалось взыскать уплаченные за обращение к финансовому уполномоченному деньги
Индивидуальному предпринимателю Юлии Бронниковой было уступлено право требования о возмещении причиненного в результате ДТП вреда к страховой организации. Не согласившись с размером выплаченного страхового возмещения, она обратилась к финансовому уполномоченному в рамках досудебного урегулирования спора и оплатила рассмотрение обращения. Уполномоченный, выяснив, что поврежденный автомобиль использовался для предпринимательской деятельности, что препятствует рассмотрению обращения, прекратил его рассмотрение.
Арбитражные суды отказали Юлии Бронниковой во взыскании в качестве неосновательного обогащения денежных средств, уплаченных ею за обращение к финансовому уполномоченному. Они пришли к выводу, что обращение было принято уполномоченным к рассмотрению, процесс его рассмотрения с направлением необходимых уведомлений, запросов и документов, в том числе в страховую организацию, начат, но прекращен по причине выявления препятствующих тому обстоятельств, и это не позволяет усмотреть неосновательное обогащение на стороне финансового уполномоченного.
Тогда Юлия Бронникова обратилась в Конституционный Суд. В жалобе она указала, что ч. 4 и 5 ст. 9, ч. 6 ст. 16, ч. 1 и 4 ст. 18, ч. 1, 2 и 11 ст. 20 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг противоречат Конституции РФ, поскольку препятствуют возврату, в частности, в качестве неосновательного обогащения, денежных средств, уплаченных финансовому уполномоченному, в случае прекращения им рассмотрения обращения.
КС уточнил предмет рассмотрения
Изучив жалобу, Конституционный Суд указал, что ч. 4 и 5 ст. 9, ч. 1 и 4 ст. 18, ч. 1 и 2 ст. 20 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг, регламентируя порядок содействия службой обеспечения деятельности финуполномоченного в выполнении им функций, возложенных на него данным Законом, и определяя порядок его взаимодействия с финансовой организацией, по поводу финансовых услуг которой поступило обращение, непосредственно не затрагивают вопросов, связанных с установлением, взиманием и возвратом платы за рассмотрение обращения к уполномоченному, вносимой лицами, которым уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации. В то же время эти положения использовались судами для обоснования того, что плата вносится за весь комплекс действий, осуществляемых уполномоченным и работниками службы обеспечения его деятельности в рамках содействия ему в подготовке обращений к рассмотрению, а рассмотрение обращения предполагает осуществление уполномоченным определенных действий в связи с получением обращения потребителя или правопреемника потребителя, вне зависимости от того, было ли вынесено уполномоченным решение по существу спора. Поэтому эти положения не подлежат исключению из предмета рассмотрения по делу.
КС добавил, что ч. 11 ст. 20 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг, содержащая отдельные основания для прекращения рассмотрения обращения финуполномоченным, не указывает на то основание, которое было отражено в п. 1 ч. 1 его ст. 27 и применено в деле Юлии Бронниковой, а именно на выявление в процессе рассмотрения обращения обстоятельств, обозначенных в ч. 1 ст. 19 данного Закона. Следовательно, производство по делу о проверке конституционности ч. 11 ст. 20 указанного Закона подлежит прекращению.
Таким образом, указал КС, предметом рассмотрения по делу являются ч. 6 ст. 16 Закона об уполномоченном по правам потребителей финуслуг и взаимосвязанные с ней ч. 4 и 5 ст. 9, ч. 1 и 4 ст. 18, ч. 1 и 2 ст. 20 данного Закона в той мере, в какой на их основе решается вопрос о возвращении платы за рассмотрение финуполномоченным обращений, поданных лицами, которым уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации, в случае прекращения рассмотрения обращения в связи с выявлением в процессе рассмотрения того, что оно не подлежит рассмотрению финансовым уполномоченным.
Необходимо устранить пробел в спорных положениях закона
Конституционный Суд отметил, что ч. 6 ст. 16 Закона об уполномоченном по правам потребителей финуслуг установлена плата за рассмотрение финуполномоченным обращений, поданных лицами, которым уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации. Размер платы устанавливает Совет Службы финансового уполномоченного и в настоящее время он составляет 15 тыс. руб. В иных случаях внесения какой-либо платы за принятие и рассмотрение финансовым омбудсменом обращений не предусмотрено. Кроме того, в Определении от 29 октября 2020 г. № 2514-О в связи с жалобой, в которой оспаривалось, среди прочего, требование закона о внесении указанной платы, Суд не усмотрел нарушения конституционных прав заявителя.
Решение, принимаемое финуполномоченным по результатам рассмотрения обращения лица, которому потребителем финансовых услуг уступлено право требования к финансовой организации, может расцениваться как юридически значимое действие. Взимаемая за совершение таковых плата, как правило, устанавливается в форме госпошлины. Применительно к плате за рассмотрение финуполномоченным обращений, поданных лицами, которым уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации, в силу специфики данной платы и имеющейся у законодателя дискреции им самостоятельно решается вопрос о ее наделении статусом госпошлины, в том числе с учетом того, каким образом предполагается использовать взимаемые средства. Вместе с тем, указал КС, в силу схожести такой платы как обязательного платежа с госпошлиной объем нормативного регулирования ее существенных элементов, в том числе порядка ее уплаты, взимания, возврата, не должен в принципиальном плане расходиться с объемом регулирования законно установленного сбора. Это касается и вопроса о возможности возвратить плательщику внесенное им, если совершение юридически значимого действия не завершено принятием положительного или отрицательного решения по существу его требования.
Плата, вносимая лицом, которому потребителем финуслуг уступлено право требования к финансовой организации, за рассмотрение финуполномоченным обращения названа ч. 2 ст. 10 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг одним из источников пополнения фонда финансирования деятельности финансового уполномоченного. В силу ст. 11 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг взносы для обеспечения деятельности Службы финансового уполномоченного уплачиваются финансовой организацией ежеквартально не позднее 15-го числа второго месяца квартала, следующего за кварталом, за который уплачиваются взносы; размер взноса определяется путем умножения количества обращений в отношении финансовой организации, принятых уполномоченным к рассмотрению, на ставку, которая определяется Советом Службы и может быть дифференцирована в зависимости от перечисленных в данном Законе критериев. Решением Совета Службы от 18 декабря 2020 г., которое действовало на момент рассмотрения судами дела заявительницы, ставка взносов страховых организаций определена в размере 30 тыс. руб. (после 31 декабря 2023 г. применяется ставка в размере 33,4 тыс. руб.), однако в соответствии с предоставленным Совету Службы правом она дифференцирована в зависимости от результата рассмотрения уполномоченным обращения потребителя. Например, пояснил КС, при принятии уполномоченным решения о полном или частичном удовлетворении требований потребителя применяется коэффициент 1,5, а при отказе в их удовлетворении, за исключением случаев, если такое решение принято в связи с добровольным исполнением финансовой организацией требований потребителя, – коэффициент 0.
В то же время, отметил Конституционный Суд, ч. 4 ст. 11 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг устанавливает, что при расчете количества рассмотренных финансовым уполномоченным обращений в связи с деятельностью финансовой организации не учитываются обращения, не подлежащие рассмотрению уполномоченным в соответствии со ст. 19 данного Закона, и обращения, отозванные потребителями финансовых услуг в соответствии с ч. 7 его ст. 16. Уменьшение же количества обращений на количество обращений, для которых в соответствии с ч. 6 ст. 16 данного Закона установлена плата за рассмотрение финансовым уполномоченным обращений, поданных лицами, которым уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации, не предусмотрено. Следовательно, обращения, поданные лицами, которым уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации, по общему правилу (если рассмотрение обращения не было прекращено) как включаются в расчет взносов финансовых организаций, так и облагаются платой, что свидетельствует о ее субсидиарном значении в формировании фонда финансирования деятельности финансового уполномоченного по сравнению со взносами финансовых организаций. Тем не менее это не ставит под сомнение наличие разумных оснований для взимания платы за рассмотрение обращений лиц, которым уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации как в качестве одного из источников формирования названного фонда, так и прежде всего с учетом самостоятельной регулятивной функции установления такой платы.
Предполагается, что выгода цессионария состоит в разнице между причитающимся потребителю по его требованию к финансовой организации и стоимостью приобретения требования, которая, как правило, ниже того, что может быть взыскано по нему в полном размере при положительном исходе спора с финансовой организацией. Суд указал, что обычно подобная сделка имеет своими основаниями неопределенность исхода спора между потребителем и финансовой организацией, недостаточность организационных ресурсов и информированности потребителя для ведения спора и получения им всего ему причитающегося. Тем самым приобретение цессионариями требований граждан к финансовым организациям обыкновенно приводит к уменьшению полученного гражданами по сравнению с размером обязательств перед ними финансовых организаций. В свою очередь, законодатель, руководствуясь принципом экономической и социальной солидарности и преследуя цели защиты экономически более слабой, как правило, стороны в правоотношениях, может обременять такие действия цессионариев – в отсутствие оснований для их прямого запрета – некоторыми условиями.
В данной ситуации, указал КС, законодатель, видит необходимость внесения цессионариями платы за обязательное досудебное обращение к финансовому уполномоченному в качестве сдерживающего фактора для приобретения ими прав требования у потребителей финансовых услуг. Соответственно, указанная плата не может расцениваться только как форма возмещения затрат, понесенных на рассмотрение финансовым омбудсменом требований цессионария к финансовой организации, а объяснение отсутствия ее возврата, если в процессе рассмотрения выявлено, что обращение цессионария не подлежит рассмотрению уполномоченным, не может – в отсутствие нормативного решения этого вопроса – строиться на отождествлении указанной платы с оплатой услуг и на необходимости компенсации любых затраченных уполномоченным и службой обеспечения его деятельности усилий в связи с начавшимся рассмотрением обращения. Такой подход необоснованно придавал бы публично-правовой деятельности уполномоченного частноправовые характеристики, а обязательному платежу, которым является указанная плата, – свойства платежа за оказание услуги, тем более что объем работы, завершенной решением о прекращении рассмотрения обращения, предполагается меньшим, чем требовалось бы для мотивированного решения по существу спора (о полном или частичном удовлетворении обращения или об отказе в его удовлетворении), исходя из развернутых нормативных требований к последнему.
Причиной, по которой прекращается рассмотрение финуполномоченным обращения, нередко служит неверная оценка цессионарием объема компетенции финансового уполномоченного, для установления которой требуется учет фактических обстоятельств, связанных с конкретным требованием к финансовой организации, заметил Суд. В деле с участием Юлии Бронниковой фактом, воспрепятствовавшим рассмотрению обращения, стало использование транспортного средства для предпринимательской деятельности. Однако признанием ошибочности такой оценки не компенсируется отсутствие прямого нормативного указания на невозвращение платы за рассмотрение обращений в подобных случаях. При приобретении права требования потерпевшего в ДТП лица к страховой организации, застраховавшей ответственность причинителя вреда, не всегда возможно доподлинно установить факт коммерческого использования потерпевшим автомобиля, особенно если речь идет о таком автомобиле, который, исходя из его марки и модели, не предназначен специально для коммерческого использования. Выяснение способа использования автомобиля – от чего зависит наличие или отсутствие необходимости обращаться к финансовому уполномоченному в досудебном порядке – может требовать дополнительных усилий, превышающих обычный их уровень в гражданско-правовых отношениях по приобретению прав требования, притом что в рамках конкретных отношений, по поводу которых возникло уступленное требование, для дальнейших действий цессионария по взысканию задолженности с финансовой организации могут быть достаточны переданные ему цедентом документы, такой информации не содержащие.
С учетом того, что для лиц, приобретших право требования к финансовой организации, обращение к финуполномоченному сопряжено с дополнительным обременением в виде внесения указанной платы, сложно предположить, что, будучи осведомленным об отсутствии необходимости прибегать к этому средству разрешения спора, лицо, по общему правилу, осознанно игнорирует возможность обратиться непосредственно за судебной защитой. В случае же, когда из полученных от цедента и достаточных для предъявления требования документов лицу, приобретшему право требования к финансовой организации, должно быть очевидно, что в силу использования транспортного средства в предпринимательских целях обращение к финансовому уполномоченному не предполагается, это же должно быть очевидно сотрудникам службы обеспечения его деятельности при обработке обращения, а значит, обращение и не должно быть принято к рассмотрению. «Потому невозвращение платы за рассмотрение обращения финансовым уполномоченным при прекращении этого рассмотрения в связи с непринятием цессионарием дополнительных усилий, чтобы установить отсутствие оснований для обращения, допустимо, но лишь при наличии прямого и недвусмысленного нормативного указания на данное последствие, притом что отсутствие оснований для обращения могло быть обнаружено при проявлении цессионарием должной заботливости и осмотрительности. Однако в действующем правовом регулировании таких или подобных указаний не имеется», – указал Конституционный Суд.
Он пояснил, что отсутствие в Законе об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг предписания о возврате в описанной ситуации платы, предусмотренной ч. 6 его ст. 16, не может быть истолковано как квалифицированное умолчание законодателя, достаточное для констатации отсутствия необходимости в таком возврате. Публично-правовой характер соответствующих правоотношений предполагает точное и однозначное указание на правовые последствия решения, которым прекращено рассмотрение обращения, для платы, внесенной частными лицами в связи с выполнением публичным институтом своих функций. Кроме того, указал КС, оценка оспариваемого регулирования в качестве содержащего квалифицированное умолчание, по существу, означала бы сомнения в правомерности возврата платы цессионарию и в случае отказа в принятии обращения к рассмотрению в соответствии с ч. 4 ст. 18 данного Закона, так как об этом случае законодатель тоже умалчивает, при том что такой возврат допускается, как следует из ответа Главного финансового уполномоченного.
Устойчивость судебной практики, поддерживающей позицию о том, что в описанной ситуации плата не подлежит возвращению, также не является весомым аргументом в пользу достаточности оспариваемого регулирования, указывается в определении. Конституционный Суд в Постановлении от 28 ноября 2017 г. № 34-П применительно к налоговым нормам, находящимся в тесной связи с положениями иных отраслей права, отметил, что должная степень определенности правового регулирования в данной сфере может быть достигнута как в разъяснениях Верховного Суда по вопросам судебной практики, так и в судебных актах, принимаемых в том числе ВС РФ по результатам рассмотрения кассационных (надзорных) жалоб. Эта позиция относится к устранению неясности тех положений, которые в законодательстве содержатся, и не предполагает, что судебным толкованием возможно полностью заменить необходимое регулирование существенных элементов обязательного платежа, имеющего публично-правовую природу.
Как указал КС, отмеченные общие черты таких обязательных платежей, как плата за рассмотрение финансовым уполномоченным обращений, поданных лицами, которым уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации, с одной стороны, и, с другой, госпошлина, не создают в системе правового регулирования – в силу их нетождественности – безусловных оснований для применения к рассматриваемому случаю по аналогии, во всяком случае без специального нормативного указания на такую возможность, случаев возврата госпошлины, установленных в п. 1 ст. 333.40 НК. К причинам для возврата госпошлины эта норма относит, в частности, возвращение заявления, жалобы, иного обращения или отказ в их принятии судами либо отказ в совершении нотариальных действий уполномоченными на то органами или должностными лицами, возвращение заявления о совершении юридически значимого действия или документов без их рассмотрения уполномоченным органом либо должностным лицом, совершающим такое действие. Соответственно, применительно к государственной пошлине законодатель разрешил данный вопрос, хотя процедура, например, возвращения заявления и документов без рассмотрения может иметь разное наполнение в зависимости от особенностей конкретного юридически значимого действия.
Суд подчеркнул, что не подтверждает правомерности отсутствия возврата обязательного платежа за совершение юридически значимых действий и допущение случаев, когда госпошлина при отказе в удовлетворении притязаний ее плательщика не возвращается. Так, в Постановлении от 23 мая 2013 г. № 11-П не было признано неконституционным установленное п. 1 ст. 333.40 НК правовое регулирование, предполагающее отказ в возврате госпошлины за предоставление лицензии на розничную продажу алкогольной продукции, если в предоставлении такой лицензии было отказано. Тогда КС исходил из того, что эта норма по своему конституционно-правовому смыслу во взаимосвязи с иными положениями данного Кодекса и законодательством, регулирующим производство и оборот алкогольной продукции, не допускает при выполнении соискателем лицензии условий, необходимых для осуществления указанной деятельности, принятия лицензирующим органом произвольного решения по данному вопросу, позволяет соискателю лицензии самостоятельно, до подачи в лицензирующий орган необходимых документов оценить соответствие отраженных в них данных требованиям, предъявляемым к розничной продаже алкогольной продукции, а в случае необоснованного отказа в ее предоставлении – обжаловать его в лицензирующий орган либо в суд. «Очевидно, в этом и подобных случаях речь идет о том, что уполномоченный орган по обращению лица принимает решение, пусть и негативное для него, но во всяком случае по существу его притязаний», – указал Суд.
Показательно, отметил он, что в российском законодательстве имеются примеры регулирования вопроса о возврате платы за рассмотрение споров специализированным органом в рамках обязательного порядка такого рассмотрения в случае, когда рассмотрение спора прекращено. Так, Постановлением Правительства РФ от 10 декабря 2008 г. № 941 утверждено Положение о патентных и иных пошлинах за совершение юридически значимых действий, связанных с патентом на изобретение, полезную модель, промышленный образец, с государственной регистрацией товарного знака и знака обслуживания, с государственной регистрацией и предоставлением исключительного права на географическое указание, наименование места происхождения товара, а также с государственной регистрацией отчуждения исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, залога исключительного права, предоставления права использования такого результата или такого средства по договору, перехода исключительного права на такой результат или такое средство без договора. Им, в частности, регулируется данная пошлина за рассмотрение возражений (заявлений) в указанной сфере, то есть, по существу, за рассмотрение такого рода споров. Этим Положением предусмотрено, что пошлина, уплаченная в соответствии с ним, возврату не подлежит, за исключением случаев, когда она уплачена в размере, превышающем размер, установленный Положением, либо заявитель отказался от совершения юридически значимого действия до обращения за его совершением в уполномоченный орган, либо пошлина уплачена за юридически значимое действие, которое не совершалось; в случае же принятия уполномоченным органом решения о прекращении производства по возражению (заявлению) возврату подлежит 50% суммы уплаченных пошлин, предусмотренных отдельными подпунктами приложения № 1 к Положению.
КС заметил, что Закон об уполномоченном по правам потребителей финуслуг не содержит, как отмечалось, решения вопроса о возвращении или невозвращении платы за рассмотрение финансовым уполномоченным обращений, поданных лицами, которым уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации, в случае прекращения рассмотрения уполномоченным такого обращения в связи с выявлением в процессе рассмотрения того, что оно не подлежит рассмотрению. Даже если исходить из того, что законодатель вправе не поощрять деятельность лиц, приобретающих для последующего предъявления требования потребителей финансовых услуг к финансовым организациям, а также их ошибочное в силу невыяснения всех значимых обстоятельств обращение к уполномоченному, воля законодателя, направленная на невозвращение такой платы, должна быть четко и недвусмысленно выражена в данном Законе, которым она введена. Это обусловлено вытекающими из Конституции требованиями к регулированию обязательных платежей, затрагивающих право собственности и свободу экономической деятельности, а равно принципом поддержания доверия к закону и действиям государства, который, будучи основанным на положениях о юридическом равенстве и справедливости в правовом демократическом государстве, предполагает определенность правового регулирования, предсказуемость совершенных в соответствии с законом действий.
Как подчеркнул Суд, это приобретает признаки конституционно значимого пробела, так как лицо, внесшее плату, за которую, по буквальному указанию ч. 6 ст. 16 Закона, осуществляется рассмотрение обращения, и исходящее из того, что в итоге будет принято решение о полном или частичном удовлетворении обращения или об отказе в этом, не получив решения по существу в связи с прекращением рассмотрения обращения, имеет основания ожидать возвращения платы, хотя такие ожидания не могли бы сформироваться, если бы в оспариваемом регулировании вопрос о том, подлежит ли в этом случае данная плата возвращению, был разрешен.
Таким образом, Конституционный Суд признал ч. 6 ст. 16 Закона об уполномоченном по правам потребителей финуслуг и взаимосвязанные с нею ч. 4 и 5 ст. 9, ч. 1 и 4 ст. 18, ч. 1 и 2 ст. 20 данного Закона не соответствующими Конституции РФ и обязал федерального законодателя устранить указанный пробел в правовом регулировании. При этом он рекомендовал учесть и другие основания прекращения рассмотрения таких обращений финуполномоченным, не исключая возможности предусмотреть обоснованный дифференцированный подход в зависимости как от основания прекращения, так и от других обстоятельств.
Суд постановил, что впредь до внесения изменений в законодательное регулирование в соответствии с постановлением лицу, которому уступлено право требования потребителя финансовых услуг к финансовой организации, внесшему плату за рассмотрение обращения финансовым уполномоченным в случае, если рассмотрение прекращено в связи с выявлением в процессе рассмотрения того, что обращение не подлежит рассмотрению финансовым уполномоченным, соответствующая плата не возвращается. Он указал, что если изменения в законодательное регулирование не будут внесены до 1 марта 2025 г., то до установления законодательного регулирования, содержащего иное решение данного вопроса, соответствующая плата, внесенная за рассмотрение обращений, решение о прекращении рассмотрения которых по указанным основаниям принято с 1 марта 2025 г., возвращается в полном объеме.
Также Суд постановил пересмотреть судебные акты, вынесенные в отношении Юлии Бронниковой, если изменения, внесенные федеральным законодателем в соответствии с постановлением, будут предусматривать возвращение платы либо части платы за рассмотрение финуполномоченным обращения, поданного лицом, которому уступлено право требования потребителя финуслуг к финансовой организации, в случае прекращения рассмотрения такого обращения в связи с выявлением в процессе рассмотрения того, что оно не подлежит рассмотрению финансовым уполномоченным, а также если федеральный законодатель до 1 марта 2025 г. не внесет необходимых изменений.
При этом КС прекратил производство по жалобе в части, касающейся проверки конституционности ч. 11 ст. 20 Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг.
Адвокаты оценили выводы КС
Адвокат КА «А4» Екатерина Ельчанинова посчитала, что постановление имеет неоспоримую ценность для института гражданско-правовых отношений, реализуемых при обращении к уполномоченным лицам или структурам, наделенным государством определенной властью. Конституционный Суд напомнил о том, что на первом месте стоят интересы потребителей, обращение которых должно иметь смысловую нагрузку, а также исполнения возложенных на финансового уполномоченного обязанностей, в том числе по проверке наличия права заявителя на получение компенсации со стороны финансовой организации.
«КС усмотрел, что отказ в возвращении платы за обращение к финансовому уполномоченному в случае отсутствия у заявителя права на выплату со стороны страховой компании “строится на отождествлении указанной платы с оплатой услуг”, и соответственно тенденцию к частноправовым характеристикам деятельности финансового уполномоченного. Тем самым была проведена черта между сводным гражданско-правовым договором, где законодатель позволяет вычитать из уплаченных средств стоимость понесенных исполнителем расходов, и финансовым уполномоченным как отдельной структурой, на которую распространяются специальные нормы права», – обратила внимание Екатерина Ельчанинова.
Адвокат КА «Династия», к.ю.н., Елена Дьякова согласилась с выводом Конституционного Суда о том, что отсутствие оснований для обращения могло быть обнаружено при проявлении цессионарием должной заботливости и осмотрительности. «Однако в действующем правовом регулировании таких или подобных указаний не имеется. В данном случае можно применить аналогию из процессуального законодательства: если дело не подлежит рассмотрению в судебном порядке, то суд выносит определение о возращении искового заявления. На основании этого заявления можно вернуть госпошлину, уплаченную за рассмотрение иска в суде», – отметила она.
Эксперт пояснила, что в соответствии с положениями Закона об уполномоченном по правам потребителей финансовых услуг обращаться к уполномоченному может только потребитель лично, представитель по доверенности этого сделать не может, что прямо противоречит институту представительства в гражданском законодательстве. «Кроме того, это создает проблемы при оказании юридической помощи доверителям, так как до обращения в суд приходится требовать от доверителя личного обращения к финансовому уполномоченному, что порой затруднительно. Иной вариант: получить формальный отказ в рассмотрении заявления по доверенности, который, кстати, суд принимает. Так что если введут возможность адвокату действовать по доверенности или ордеру, то процесс сможет проходить быстрее и эффективнее», – считает Елена Дьякова.
Адвокат КА «Свердловская областная гильдия адвокатов» Мария Стальнова согласилась с выводом КС о том, что норма права должна содержать четкое указание на судьбу внесенной платы за рассмотрение обращения финансовым уполномоченным. «Сложно утверждать об эффективной защите прав граждан в ситуации, когда права и интересы зависят исключительно от правоприменителя, от того, как он истолковал положения закона и как велит его внутреннее убеждение. У другого правоприменителя может возникнуть иной вывод по результату толкования аналогичной нормы права. Что касается вывода КС о том, что неосуществление возврата платы за рассмотрение жалобы в случае прекращения ее рассмотрения не противоречит Конституции РФ, то можно отметить, что комментируемое постановление порождает вопрос о том, по какой причине КС считает недопустимой аналогию с порядком возврата уплаченной госпошлины судами. Как отметил КС, плата в адрес финансового уполномоченного по своей правовой природе близка к госпошлине», – полагает эксперт.
Деятельность финансового уполномоченного связана с рассмотрением конкретных споров, как и деятельность суда, отметила адвокат. На первый взгляд, представляется логичной возможность применить к деятельности финансового уполномоченного принципы правового регулирования, относящиеся к деятельности судов. «Действительно, в рассматриваемом случае финансовый уполномоченный произвел ряд действий для того, чтобы установить, что автомобиль использовался для предпринимательской деятельности. Это означает, что фактически обращение рассматривалось, изучались фактические обстоятельства дела, но обнаружены обстоятельства, которые не позволяют вынести решение об удовлетворении или отказе в удовлетворении обращения. Однако суд тоже может фактически рассматривать обращение и после совершения ряда действий установить основания для прекращения его рассмотрения, но при этом государственная пошлина будет подлежать возвращению», – заключила Мария Стальнова.
