Конституционный Суд опубликовал Определение № 582-О/2025 по жалобе на неконституционность ст. 3 «Принцип законности» и 210.1 «Занятие высшего положения в преступной иерархии» УК РФ, а также п. 1 и 2 ч. 1 ст. 73 «Обстоятельства, подлежащие доказыванию» и главы 42 «Производство по уголовным делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей» УПК РФ.
Судом с участием присяжных заседателей Максим Закомолдин был осужден, в том числе за совершение преступления, предусмотренного ст. 210.1 УК РФ.
Вердиктом присяжных было установлено, что неоднократно привлекавшийся к уголовной ответственности Максим Закомолдин не позднее 2019 г. занял высшее положение в преступной иерархии и осуществлял организационно-распорядительные, регулирующие и дисциплинарные функции в уголовно-преступной среде в пределах территории, находящейся под его криминальным влиянием. Апелляция и кассация оставили приговор в силе, а Верховный Суд не стал рассматривать жалобу осужденного. При этом суды сочли, что сведения о предшествующих судимостях Максима Закомолдина и обстоятельствах отбывания им наказания в местах лишения свободы исследовались с участием присяжных только в пределах предъявленного ему обвинения и с целью установления его статуса в преступной иерархии.
В жалобе в КС Максим Закомолдин сослался на допущенные при рассмотрении его уголовного дела нарушения, вынесение приговора на основе предположений и его ненадлежащую проверку вышестоящими инстанциями. Он также счел, что ст. 3 и 210.1 УК РФ, а также п. 1 и 2 ч. 1 ст. 73 и главы 42 УПК РФ не соответствуют Конституции РФ в той мере, в какой они позволяют суду при рассмотрении дела по обвинению лица в совершении преступления, предусмотренного ст. 210.1 УК РФ, без установления его события исследовать с участием присяжных сведения о прежних судимостях подсудимого и об отбывании им наказания в виде лишения свободы.
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, Конституционный Суд напомнил, что ст. 210.1 УК, предусматривающая уголовную ответственность за занятие высшего положения в преступной иерархии, применяется во взаимосвязи с положениями Общей части этого Кодекса, предполагает наличие прямого умысла, направленного на занятие высшего положения в преступной иерархии, а также наличие состава преступления как единственного основания уголовной ответственности. Эта норма не содержит неопределенности, которая лишала бы лицо, добровольно принимающее свой неформальный статус в преступной среде, возможности осознавать содержание установленного уголовным законом запрета, общественную опасность и противоправность своего деяния, свидетельствующего о лидерстве в преступной иерархии, о поддержании, укреплении или проявлении (реализации) виновным своего авторитета в этой среде, предвидеть его правовые последствия и которая приводила бы к произвольному ее применению.
Согласно установленным в главе 42 УПК РФ нюансам производства по делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей, в ходе судебного разбирательства присяжные разрешают лишь те вопросы, которые предусмотрены п. 1, 2 и 4 ч. 1 ст. 299 Кодекса и сформулированы в вопросном листе, а именно: доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый; доказано ли, что деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении этого преступления.
При этом ч. 8 ст. 335 УПК позволяет исследовать с участием присяжных данные о личности подсудимого в той мере, в какой они нужны для установления отдельных признаков состава инкриминируемого преступления. Как отметил КС, положения этой нормы – с учетом предписаний п. 1 ч. 1 ст. 73 и п. 1 ч. 1 ст. 299 этого Кодекса – не должны истолковываться как императивно запрещающие коллегии присяжных исследовать факты прежней судимости (а равно обстоятельства отбывания наказания), относящиеся к событию преступления и подлежащие доказыванию по делу. Данные о факте судимости могут доводиться до сведения коллегии присяжных, если они входят в предмет доказывания по делу – в части установления обстоятельств события преступления, – исходя из предъявленного обвинения либо из версии стороны защиты (Определение КС РФ от 5 декабря 2019 г. № 3276-О). Соответственно, оспариваемые положения ст. 73 УПК РФ и его главы 42, не содержащие каких-либо изъятий из установленных этим Кодексом общих правил использования, проверки и оценки доказательств, также не могут расцениваться в качестве нарушающих права заявителя в указанном им аспекте.
Как отметил адвокат АП г. Москвы Сергей Насонов, в определении КС РФ приведено толкование ч. 8 ст. 335 УПК РФ, которое давно стало единообразным в судебной практике. «Это толкование исходит из того, что положения ч. 8 ст. 335 УПК РФ, запрещающие исследовать до вынесения вердикта факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого, не содержат безусловного запрета на исследование этих сведений с участием присяжных заседателей. По смыслу ч. 8 ст. 335 УПК РФ, допускается возможность исследования всех этих сведений с участием присяжных заседателей, в том числе о предыдущей судимости подсудимого, если эти данные позволяют установить отдельные признаки состава преступления, вменяемого подсудимому. Сведения о предыдущей судимости подсудимого исследуются, например, чтобы установить мотив содеянного (см., например, кассационное определение ВС РФ от 11 мая 2005 г. по делу № 93-о05-5сп, апелляционное определение ВС РФ от 9 июля 2013 г. по делу № 32-АПУ13-7сп), установить место совершения преступления (если оно было совершено в местах лишения свободы) и т.д.», − отметил он.
По мнению эксперта, КС РФ верно отметил, что доказывание элементов преступления, предусмотренного ст. 210.1 УК РФ, предполагает исследование данных о прежних судимостях подсудимого, нарушение УПК и Конституции РФ в данном случае отсутствует: «Вместе с тем в судебной практике довольно острой является проблема выхода суда за рамки ч. 8 ст. 335 УПК РФ при исследовании данных о личности подсудимого, проявляющаяся во “вбросах” негативной информации о подсудимом со стороны обвинения, при лояльном отношении к этому председательствующего. Эту проблему необходимо решать».
Управляющий партнер АБ «Михальчик и партнеры ЮК» Алексей Михальчик отметил, что ст. 210.1 УК РФ определенно является новеллой уголовного закона, практика применения которой только начинает формироваться. «При этом как конструкция самой нормы, так и конкретные решения правоприменителей по уголовным делам уже успели стать объектом для критики адвокатского сообщества. Как можно понять из текста определения КС, заявителем подняты значимые и уже прозвучавшие проблемы, связанные с указанной нормой, в частности – недостаточная правовая детерминированность использованных законодателем слов и выражений, составляющих эту статью. Дополнительно была затронута проблема возможности компрометации подсудимого при рассмотрении дела судом с участием присяжных (в рассматриваемом случае – это сведения о прежних судимостях)», − обратил внимание он.
Эксперт с сожалением отметил, что определение КС, помимо того, что оно отклоняет доводы жалобы, не дает адвокатам и юристам новых правовых позиций, которые позволяли бы упорядочить правоприменение и снять спорные вопросы, возникающие в практике. «В частности, доказательства, представляемые стороной обвинения, зачастую носят крайне абстрактный характер. Имея опыт работы в судах присяжных, не могу также не выразить озабоченность тенденцией, которая нашла отражение и в этом определении КС, расширения для стороны обвинения возможности доводить до сведения коллегии данные, порочащие подсудимого, которые прямо не относятся к предмету судебного разбирательства. Надо понимать, что при этом, в силу сложившейся практики, защита лишена возможности обсуждать подобные заявления», − полагает Алексей Михальчик.
Профессор Московской высшей школы социальных и экономических наук, федеральный судья в отставке, заслуженный юрист РФ Сергей Пашин напомнил, что уголовные дела подсудимых, обвиняемых в занятии высшего положения в преступной иерархии были изъяты из ведения суда присяжных еще в 2023 г., поэтому позиция КС РФ относительно правомерности исследования в присутствии присяжных фактов судимости данного обвиняемого и обстоятельств отбывания им наказания утратила значение для будущих судебных разбирательств такого рода. «Однако мнение КС РФ в пользу заявителя побудило бы Верховный Суд пересмотреть его уголовное дело по новым обстоятельствам, что немаловажно. КС РФ последователен: как он неоднократно уже отмечал, сведения о судимости не должны рассматриваться в присутствии присяжных, чтобы вызвать предубеждение против подсудимого (мол, он заведомый преступник), но могут изучаться вместе с представителями народа, когда, исходя из предъявленного лицу обвинения, входят в предмет доказывания по делу», − пояснил он.
По мнению эксперта, при изучении определения КС РФ возникают сомнения другого рода. «Статус “вора в законе”, “авторитета”, как верно подчеркивается в определении, – неформальный. Правильно ли возводить ритуалы преступной среды (“коронование”) в юридический факт и придавать актам “сходняка” правовое значение? Допустимо ли судить человека не за конкретные злодейства, а за опасное состояние, в котором он будто бы пребывает? Жаль, что судьи КС РФ не задались этими вопросами, поспешно отказав заявителю в полноценном разбирательстве. Страшно думать, что бы они сделали с поэтом Велимиром Хлебниковым, которого друзья по его просьбе нарекли “Председателем Земного шара” и даже вручили ему перстень, подтверждающий его высший статус в иерархии современников», − заметил Сергей Пашин.
