Заместитель председателя Комиссии АП г. Москвы по защите прав адвокатов рассказал «АГ» о том, как развивается история с обжалованием постановления об отказе в принятии к рассмотрению его жалобы на нарушения при производстве обыска в жилище адвоката.
Напомним, в конце августа в квартире одного из московских адвокатов прошел обыск, в ходе которого Александр Пиховкин представлял адвокатскую палату в порядке ст. 450.1 УПК РФ. Поскольку при производстве следственного мероприятия были допущены существенные нарушения как профессиональных прав адвоката, так и норм УПК РФ, защитник заявил замечания к протоколу обыска в порядке ст. 166 УПК РФ.
В своих замечаниях уполномоченный представитель АП г. Москвы указывал, в частности, на то, что адвокатская палата не была проинформирована о предстоявшем производстве обыска у адвоката; судебное разрешение наделяло правом на его производство следователя, который в нем не участвовал; обыск производил следователь, который не был поименован в постановлении о разрешении производства обыска, при этом иные документы, подтверждавшие его право на участие в обыске, последний предъявлять отказался; постановление суда не содержало указаний, упоминаний или ссылок на ст. 450.1 УПК РФ; добровольная выдача адвокатом предметов и документов, подлежавших отысканию, как следует из постановления, послужила основанием для полноценного обыска и осмотра следователем и сопровождавшими его лицами всего архива адвокатских досье, не относившихся к подлежавшим отысканию предметам и документам.
«Обыск был произведен по судебной санкции, выданной в 2016 г. и, естественно, не учитывавшей требований ст. 450.1 УПК РФ, которая была введена в апреле 2017 г. Следственный орган рассудил, что поскольку уголовно-процессуальное решение было санкционировано судом до введения указанной нормы, то и уголовно-процессуальное действие можно производить без учета вступивших в силу изменений в законе. В ходе обыска были и другие нарушения прав адвокатов, но вышеуказанное представляется мне наиболее существенным», – отметил Александр Пиховкин.
Напомним, что замечания Александра Пиховкина к протоколу обыска были восприняты в СК России как жалоба на действия следователей, в удовлетворении которой и было отказано. Поскольку замечания были рассмотрены по правилам ст. 124 УПК РФ, адвокат, оказавшийся невольным заявителем, посчитал необходимым и законным обжаловать вынесенное по результатам «жалобы» постановление в порядке ст. 125 УПК РФ.
Как ранее сообщала «АГ», в своей жалобе защитник обратил особое внимание на вывод постановления о том, что в ст. 450.1 УПК РФ и других нормах Кодекса отсутствует указание на обязанность лица, производящего обыск, осмотр, выемку в отношении адвоката, уведомлять об этом адвокатскую палату субъекта РФ. «Данное утверждение, тем более исходящее от одного из руководителей Главного следственного управления Следственного комитета РФ, представляет общественную опасность степенью отрицания прямо выраженного требования уголовно-процессуального закона», – подчеркивал тогда Александр Пиховкин.
28 сентября Басманный районный суд Москвы отказался принять жалобу защитника к рассмотрению, мотивировав свое решение тем, что доводы заявителя «...сводятся к необходимости оценки действий следователя при производстве обыска в жилище, а также на предмет соответствия положениям уголовно-процессуального законодательства, что не является предметом обжалования в порядке ст. 125 УПК РФ».
«Заявитель, оспаривая проведение следственных действий относительно их соответствия требованиям УПК РФ, фактически ставит вопрос о допустимости этих доказательств, проверка которых относится к исключительной компетенции суда, рассматривающего дело по существу», – указала судья Басманного районного суда.
По мнению Александра Пиховкина, выводы суда фактически означали, что следственные органы могут производить обыски на основании любого неисполненного постановления о производстве следственного действия. «Вне зависимости от того, получена ли судебная санкция в 2017 г. или, например, в 1937 г., следственное действие будет произведено, поскольку рассмотреть в суде жалобу на действия следственного органа в порядке ст. 125 УПК РФ –значит вмешаться в ход предварительного расследования. И если участник полагает, что следственный орган произвел обыск неправомерно, то оспаривать его законность возможно лишь со стадии судебного следствия, которое, согласно уголовно-процессуальному закону, может и вовсе не начаться. При таком подходе ст. 125 УПК РФ становится декоративной, а заложенные в ней защитительный и охранительный потенциалы лишаются возможности реализации на стадии предварительного следствия», – пояснил он.
Заместитель председателя Комиссии АП г. Москвы по защите прав адвокатов изложил эти доводы в апелляционной жалобе в Мосгорсуд, который, выслушав всех участников, постановил ее удовлетворить. Вопреки позиции представителя СК России и позиции прокурора, апелляция указала, что вывод суда первой инстанции о невозможности дать правовую оценку нарушениям следственного органа без вмешательства в ход предварительного расследования по уголовному делу является ошибочным, и направила дело по жалобе на рассмотрение в Басманный районный суд г. Москвы.
«Очевидно, что окончательное решение по данной жалобе не будет принято в ближайшее время. Более того, я невысоко оцениваю вероятность удовлетворения моей жалобы в суде первой инстанции. Однако решение Мосгорсуда о принятии жалобы к производству полезно уже тем, что идет вразрез с практикой судов отказывать в принятии жалобы по ст. 125 УПК РФ, – отметил Александр Пиховкин. – Это отчасти девальвировало данный инструмент защиты прав в глазах многих моих коллег, не желающих тратить время и силы на заведомо, как им представляется, неэффективное занятие. Нынешнее решение Мосгорсуда добавит оптимизма той части коллег, которая продолжает попытки реализации своих прав в порядке ст. 125 УПК РФ».
Также адвокат назвал важным прецедентом то обстоятельство, что впервые в судебной практике представитель адвокатской палаты, уполномоченный в порядке ст. 450.1 УПК РФ, был признан и следственными органами, и судами первой и апелляционной инстанций в качестве самостоятельного субъекта уголовно-правовых отношений.
«Несмотря на известное несовершенство данной новеллы УПК РФ, она доказывает свою эффективность. И теперь мы вправе исходить из признания за уполномоченными в порядке ст. 450.1 УПК РФ представителями адвокатских палат самостоятельной правосубъектности в уголовном процессе. А это означает новые возможности для эффективной защиты прав граждан и повышения гарантий независимости адвоката и адвокатской деятельности», – заключил заместитель председателя Комиссии АП г. Москвы по защите прав адвокатов.
