В Определении № 305-ЭС20-8917 (3) от 1 сентября Верховный Суд разобрал вопрос, является ли осуществление лизинговых платежей третьими лицами за должника сделкой с предпочтением.
АО «Лизинговая компания «Европлан» и ООО «СитиЭнерго» заключили договоры лизинга. Позднее в отношении лизингополучателя началась процедура банкротства. При этом в период как до, так и после возбуждения дела о банкротстве третьи лица, КПК «МСБФинанс» и ООО «Телекор-Энергетика», осуществляли лизинговые платежи за должника в пользу лизинговой компании. За шесть месяцев до возбуждения банкротного дела они оплатили почти 3 млн руб., а за месяц до возбуждения дела и после – более 12,7 млн руб.
Полагая, что платежи совершены за счет должника с предпочтением по отношению к иным кредиторам, конкурсный управляющий «СитиЭнерго» обратился в суд с заявлением о признании их недействительными.
Суд первой инстанции сослался на положения ст. 61.1 и 61.3 Закона о банкротстве и пришел к выводу, что действительно имело место оказание предпочтения лизинговой компании по отношению к иным кредиторам должника. При этом суд счел недоказанной осведомленность компании о наличии у должника признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества в спорный период, в связи с чем признал недействительными только те платежи, которые были совершены в пределах месяца до, а также после возбуждения дела о банкротстве (на сумму более 12,7 млн руб.). Апелляция и кассация оставили решение первой инстанции в силе.
Лизинговая компания обратилась в Верховный Суд. Изучив материалы дела, ВС заметил, что особенность отношений, вытекающих из выкупного лизинга (ст. 19 Закона о лизинге) при банкротстве, состоит в том, что, в отличие от случаев предоставления финансирования в иной форме, имущество, обеспечивающее исполнение обязательства перед кредитором (лизингодателем), в случае нарушения должником своих обязательств и расторжения договора – не включается в конкурсную массу, а остается в собственности кредитора.
ВС сослался на п. 2 Постановления Пленума ВАС от 14 марта 2014 г. № 17 «Об отдельных вопросах, связанных с договором выкупного лизинга», согласно которому приобретение лизингодателем права собственности на предмет лизинга служит для него обеспечением обязательств лизингополучателя по уплате установленных договором платежей, а также гарантией возврата вложенного. Согласно п. 3.1 Постановления № 17 в ситуации, когда должником не завершены расчеты по договору выкупного лизинга, лизинговая компания, действующая исходя из своих имущественных интересов, как правило, вправе предпринять действия по расторжению договора лизинга и определению завершающей обязанности одной из сторон договора. При этом, отметил ВС, сохранение права собственности и получение средств от последующей продажи предмета лизинга позволяют лизингодателю покрыть свои убытки от расторжения договора, минуя установленный Законом о банкротстве порядок получения удовлетворения кредиторами своих требований.
Таким образом, указал Верховный Суд, разрешая спор о признании недействительными лизинговых платежей по мотиву оказания лизинговой компании предпочтения (ст. 61.3 Закона о банкротстве), необходимо иметь в виду наличие у нее таких специальных полномочий, позволяющих в отсутствие этих платежей в любом случае получить удовлетворение своих требований. По этой причине само по себе совершение подобных платежей еще не свидетельствует об оказании предпочтения, так как не является предпочтением такое исполнение, которое может быть законно получено и при наличии дела о банкротстве (аналогичный правовой подход применительно к залогу содержится в разъяснениях п. 29.3 Постановления Пленума ВАС от 23 декабря 2010 г. № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”»).
«До совершения платежных операций руководитель должника находится в состоянии принятия конкретного управленческого решения: либо осуществить платежи (в том числе с отступлением от очередности удовлетворения требований иных кредиторов) и получить право собственности на лизинговое имущество (которое затем может быть включено в конкурсную массу и продано с торгов), либо отказаться от дальнейшего обслуживания лизингового договора, расторгнуть его и определить завершающую обязанность одной из сторон», – указывается в определении.
Поскольку цель ст. 61.3 Закона о банкротстве состоит в восстановлении равного положения кредиторов при осуществлении расчетов за счет имущества должника, и сохранение возможности использования лизингового имущества должником и (или) выкупа предмета лизинга в определенных случаях может приводить к увеличению стоимости активов должника, вопрос о действительности лизинговых платежей должен решаться с учетом того, какое управленческое решение на момент его принятия, с точки зрения руководителя должника, интересов иных кредиторов и конкурсной массы, являлось объективно оправданным исходя из ожидаемого финансового результата.
«Так, например, отступление от очередности и совершение лизинговых платежей в целях выкупа оборудования может иметь смысл в ситуации, если при помощи данного оборудования должник впоследствии планирует вести свою производственную деятельность, выйти из кризиса и восстановить платежеспособность. Также отсутствует целесообразность в признании платежей недействительными, если оценочная стоимость имущества на момент выкупа (либо если впоследствии сумма вырученных на торгах в банкротстве средств) превышала размер платежей, совершенных в период предпочтения, и должник рассчитывал впоследствии реализовать это имущество, покрыв названные расходы», – указал ВС. Вместе с тем, заметил он, суды рассмотрели спор так, как если бы оспаривался платеж по рядовому гражданско-правовому обязательству, не учтя особенности отношений сторон по договору выкупного лизинга.
Верховный Суд направил дело в первую инстанцию и отметил, что при новом рассмотрении следует принять во внимание, что лизинговая компания указывала на то, что конкурсным управляющим четыре автомобиля, являвшиеся предметом лизинга, реализованы с торгов, денежные средства поступили в конкурсную массу. Оспаривание операций по перечислению лизинговых платежей могло привести к двойному взысканию в пользу должника, что является несправедливым исходом. Поэтому, если по приведенным выше критериям суд придет к выводу о наличии оснований для удовлетворения иска, оспариваемые платежи могут быть признаны недействительными в любом случае только в пределах разницы между суммой таких платежей и размером вырученных на торгах по продаже объектов лизинга средств.
В комментарии «АГ» партнер практики по разрешению споров Bryan Cave Leighton Paisner Иван Веселов назвал наиболее интересным то, что Верховный Суд избежал категоричных суждений и не исключил возможность признания платежей по договору лизинга как сделок с предпочтением, указав на необходимость анализа экономических основ принятия решения руководителем лизингополучателя.
«Так, следуя позиции ВС РФ, на руководителя должника (лизингополучателя) возложено дополнительное бремя по определению наиболее экономически оптимального решения по судьбе договора лизинга (расторжение договора и формирование сальдо либо уплата лизинговых платежей для цели приобретения собственности на предмет лизинга). Последствием принятия неверного решения, по всей видимости, будет являться риск признания соответствующих платежей должника недействительными как сделок с предпочтением и, соответственно, привлечения руководителя к субсидиарной ответственности / взыскания с него убытков», – отметил он.
Так, добавил Иван Веселов, и судам теперь придется более подробно исследовать экономическую оправданность решения соответствующего руководителя должника (в том числе посредством проведения судебных экспертиз) в рамках споров по ст. 61.3 Закона о банкротстве, которая традиционно регулирует наиболее элементарный для доказывания состав недействительности сделок.
Адвокат АБ «Синум АДВ» Никита Глушков указал, что определение представляет интерес с точки зрения квалификации правовой природы договора лизинга. «ВС указал, что в случае нарушения должником своих обязательств и расторжения договора лизинга имущество не включается в конкурсную массу, а остается в собственности кредитора. В литературе существует мнение об ошибочности данного подхода. Критика основана на оценке договора выкупного лизинга как титульного обеспечения. Соответственно, в случае банкротства должника предмет титульного обеспечения по аналогии с залогом подлежит включению в конкурсную массу», – объяснил он.
В целом Никита Глушков поддержал позицию Верховного Суда, отметив, что конструкцией договора выкупного лизинга предусмотрено право должника на выбор: либо выплатить лизинговые платежи и стать собственником имущества, полученного в лизинг, либо, вместо совершения платежей, расторгнуть договор и определить завершающую обязанность одной из сторон. Соответственно, в силу закона вопрос перехода собственности в данном случае зависит от конкретных обстоятельств дела и принятия управленческих решений руководством должника. По этой причине, указал он, представляется неправильным в случае перехода предмета лизинга в собственность должника квалифицировать погашение лизинговой задолженности в качестве сделок с предпочтением.
Его коллега, адвокат АБ «Синум АДВ» Андрей Амбарцумов, посчитал ценным для судов нижестоящих инстанций и участников будущих судебных процессов указание коллегией на необходимость выбора руководителем должника наиболее правильного из двух возможных управленческих решений в той ситуации, когда должник имеет непогашенную задолженность перед лизингодателем: должник может как погасить ее, в результате чего предмет лизинга перейдет в его собственность и, соответственно, в конкурсную массу, либо расторгнуть договор лизинга с тем, чтобы впоследствии была определена завершающая обязанность одной из сторон.
Суды первых трех инстанций, отметившиеся достаточно формальным подходом, при рассмотрении дела не оценивали целесообразность погашения долга и приобретения предмета лизинга в собственность, и теперь им или, по крайней мере, Арбитражному суду г. Москвы предстоит сделать это при новом рассмотрении, заметил он.
При этом Экономколлегия ВС, указал Андрей Амбарцумов, отметила и другое, не менее важное обстоятельство: конкурсный управляющий успел реализовать лизинговое имущество с торгов, в результате чего вырученные деньги пополнили конкурсную массу. «Удручает, что в судебных актах первых трех инстанций, вопреки требованиям ст. 170 АПК, практически отсутствует аргументированная оценка правовых доводов лизингодателя, что и привело к вынесению неверного решения. Верховный Суд это упущение исправил, одновременно устранив некоторые имевшиеся пробелы в регулировании лизинговых правоотношений, и будущая судебная практика, несомненно, будет содержать немало ссылок на рассматриваемое нами определение», – резюмировал адвокат.
