Верховный Суд в Определении № 305-ЭС19-18803 (10) по делу № А40-214074/2021 пояснил, что одного лишь предположения о том, что должник передал контрагенту какое-то имущество и в каком-то объеме, явно недостаточно для оспаривания сделки, так как при таком подходе судебный спор становится беспредметным.
Признание сделки недействительной
ООО «Терминал Сервис» закупало у поставщиков моторное топливо (бензин, дизельное топливо, газ) и реализовывало его на автозаправочных станциях владельцам микропроцессорных топливных карт. Топливо считалось поставленным обществу в момент его выборки владельцем карты в объеме, зафиксированном компьютерной программой по учету топлива.
В марте – мае 2018 г. бизнес общества был переведен на ООО «Трэк Сервис». По договору от 1 марта 2018 г. «Терминал Сервис» обязалось передать микропроцессорные карты с информацией о количестве денежных средств на них и поставлять «Трэк Сервис» товары и услуги в объеме и стоимостью, определенных процессинговой системой. В свою очередь «Трэк Сервис» обязалось приобрести карты, товары и услуги на условиях предоплаты. Поставка топлива должна была осуществляться путем его отпуска на АЗС держателям карт по их заказам при использовании установленного терминального оборудования и процессинговой системы, которые обеспечивали прием топливных карт, отпуск нефтепродуктов, расчет за них и учет. В таком же порядке оплачивались иные товары и услуги. С 21 марта по 27 июля 2018 г. во исполнение договора общество «Трэк Сервис» перечислило компании «Терминал Сервис» 142 млн руб., которая, в свою очередь, настаивала на том, что на эти деньги она поставила товары (горюче-смазочные материалы и другие) и оказала услуги.
В октябре 2019 г. Арбитражный суд г. Москвы по заявлению «Терминал Сервис» признал общество банкротом. В декабре 2020 г. кредитор банкрота – ООО «Кардпрофит» – потребовало признать недействительными совершенные с 21 марта по 27 июля 2018 г. операции по реализации должником имущества в пользу общества «Трэк Сервис» в рамках договора на 142 млн руб., так как сделка совершена во вред кредиторам, и взыскать указанную сумму в конкурсную массу должника.
В удовлетворении заявления было отказано, ввиду того что в результате оспариваемой сделки не пострадали ни конкурсная масса должника, ни очередность удовлетворения требований его кредиторов. Апелляционный суд оставил без изменения данное определение. Суды также сочли пропущенным годичный срок исковой давности, исчисленный с даты осведомленности об обстоятельствах сделки ООО «Виакард» (правопредшественником общества «Кардпрофит»). Вместе с тем постановлением суда округа судебные акты нижестоящих инстанций были отменены, а дело – возвращено на новое рассмотрение ввиду неправильного уяснения судами предмета спора и распределения бремени доказывания, а также ошибочного применения срока исковой давности.
При новом рассмотрении спора сделка была признана недействительной на основании ст. 10 и 168 ГК РФ, с общества «Трэк Сервис» в пользу должника взыскано 142 млн руб., с чем согласилась апелляция. Выводы судов свелись к тому, что должник работал в группе аффилированных лиц как центр убытков, а вся прибыль аккумулировалась на ином лице. По их мнению, оспариваемый договор прикрывал сделки по выводу активов должника. Так, по спорной сделке имущество «Терминал Сервис» перешло к «Трэк Сервис», а платеж создавал видимость реальности и эквивалентности операций и носил транзитный характер, так как денежные средства впоследствии были выведены с расчетного счета должника в пользу третьих лиц. Определяя размер вреда, суды исходили из того, что общество «Трэк Сервис» не представило доказательств ассортимента и объема полученного им имущества, однако, коль скоро оно обозначило перевод должнику определенной денежной суммы, как минимум на эту сумму оно признало стоимость поставки и долг перед поставщиком. В связи с этим заявление кредитора было удовлетворено в размере минимально возможного эквивалента выбывшего имущества.
ВС посчитал, что факт причинения вреда кредиторам не доказан
Не согласившись с такими решениями, общество «Трэк Сервис» обратилось с кассационной жалобой в Верховный Суд. Его доводы сводились к тому, что суды неправомерно квалифицировали действия сторон сделки как злоупотребление правом, так как между ними произошел обычный и равноценный товарообмен в рамках исполнения договора: «Трэк Сервис» авансировало поставку товаров и услуг на 142 млн руб., а «Терминал Сервис» впоследствии отработал аванс, осуществив поставку более чем на 120 млн руб. Факт поставки и ее объем подтверждался документами, переданными конкурсному управляющему должника. Заявитель полагал, что одновременные выводы судов как об отсутствии поставки как таковой, так и о его обязанности оплатить поставленный товар взаимоисключают друг друга.
Изучив дело, ВС напомнил, что правовой механизм оспаривания сделок в банкротстве предназначен для пополнения конкурсной массы должника за счет возврата отчужденного им имущества во вред кредиторам или при неравноценном встречном предоставлении, а также уменьшения размера имущественных требований к должнику или для восстановления очередности удовлетворения требований кредиторов. Суд пояснил, что в данном обособленном споре заявителю по существу вменялось то, что он как лицо, аффилированное с должником, знал о неплатежеспособности последнего и в пределах трех лет до возбуждения дела о банкротстве совершил с ним сделку по выводу имущества должника-банкрота от возможных правопритязаний его кредиторов, то есть им во вред. При доказанности юридического состава этих признаков недействительности сделки она подлежала квалификации по ч. 2 ст. 61.2 3акона о банкротстве как специальной норме, регулирующей основания подозрительных сделок должника.
Экономколлегия подтвердила, что наличие в законодательстве о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную по ст. 10 и 168 ГК РФ (п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. № 63, п. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 30 апреля 2009 г. № 32). В то же время, исходя из того что совершение подозрительной сделки по сути является также злоупотреблением правом, но со специальным юридическим составом признаков, указанных в ст. 61.2 Закона о банкротстве, Судебная коллегия посчитала, что, вопреки доводам кредитора банкрота и выводам судов, квалификация по ст. 10 и 168 ГК РФ должна применяться субсидиарно к специальным нормам. ВС подчеркнул, что произвольная или двойная квалификация одного и того же правонарушения как по специальным, так и по общим нормам противоречит принципам правовой определенности и предсказуемости.
В определении отмечается, что одним из обязательных признаков недействительности подозрительной сделки является причинение вреда кредиторам должника. В силу принципа состязательности сторон судебного спора и правовых норм, регулирующих доказывание обстоятельств дела, факт причинения вреда должен доказываться лицом, оспаривавшим сделку. Его процессуальный оппонент несет бремя опровержения этих обстоятельств, указал Суд.
Совершая оспариваемую сделку, общество «Трэк Сервис» перечислило должнику 142 млн руб. и, как отметил ВС, этими действиями вред кредиторам должника не причинило и не могло причинить, так как имущественная масса «Терминал Сервис» не уменьшилась. Доводы инициатора оспаривания сделки и лиц, поддерживавших его позицию, о том, что должник безвозмездно передал имущество, основаны исключительно на предположениях, лишены какой-либо конкретики (не названы ни наименования, ни количество, ни стоимость отчужденного имущества) и не позволяют даже приблизительно (оценочно) установить факт отчуждения имущества и его стоимость. Доказательств отчуждения имущества не представлено вовсе. Одного лишь предположения о том, что должник передал какое-то имущество и в каком-то объеме, явно недостаточно, так как при таком подходе судебный спор становится беспредметным, добавил ВС.
Он также подчеркнул, что лицо, не участвовавшее в сделке, объективно ограничено в возможности по представлению в суд прямых доказательств отчуждения имущества должника. Однако это не освобождает его от обязанности по доказыванию обстоятельств спора, на которые оно ссылалось в заявлении. Такое лицо может выстраивать свою процессуальную позицию, в частности на косвенных доказательствах о передаче ответчику конкретного имущества должника, и хотя бы в какой-то степени подтвердить обоснованность своих претензий, запустив тем самым состязательную процедуру доказывания. В данном случае, как отметил ВС, это не сделано: по существу суды согласились с ничем не подтвержденным заявлением о том, что общество «Трэк Сервис» получило какое-то имущество общества «Терминал Сервис», и обязали самого ответчика доказать факт причинения вреда его же действиями. Не установив факт отчуждения имущества должника, суды вменили ответчику в вину сумму, которую он уже один раз уплатил должнику.
ВС разъяснил: поскольку не доказан факт причинения вреда имущественным правам кредиторов спорной сделкой, у судов не было оснований для ее квалификации по п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. Обстоятельств, выходивших за пределы диспозиции этой правовой нормы, ответчику не вменялось и судами не установлено. Как следствие, не было оснований и для признания сделки ничтожной по ст. 10 и 168 ГК РФ. Таким образом, Верховный Суд отменил обжалуемые судебные акты, а ввиду того что не требуется ни исследования доказательств, ни установления обстоятельств дела, он принял новый судебный акт, отказав в удовлетворении заявления о признании сделки недействительной.
Эксперты «АГ» прокомментировали позицию ВС
Управляющий партнер ЮК «Стешева и партнеры», юрист Оксана Стешева уверена, что затронутая проблема актуальна. Эксперт поделилась, что в связи с недобросовестностью инициатора оспаривания сделки – ООО «Виакард» – под удар была поставлена не только компания «Терминал Сервис», но и другие крупнейшие поставщики топлива. Она добавила, что в связи с некомпетентностью судей некоторых инстанций Верховный Суд был вынужден заниматься исправлением допущенных ими ошибок. «Действительно, одного лишь предположения о том, что должник передал какое-то имущество и в каком-то объеме, явно недостаточно. Судебная коллегия разобралась в деле, благодаря чему кредитору не удалось реализовать необоснованное требование и взыскать дополнительно 142 млн руб., которые ранее уже поступили на счет должника», – прокомментировала эксперт.
Генеральный директор Союза арбитражных управляющих СРО «Северная столица» Валерия Герасименко указала, что оспаривание сделок одновременно и по основаниям Закона о банкротстве, и по основаниям ГК РФ (ст. 10 и 168) – классический прием, связанный с тем, что сроки оспаривания по данным положениям ГК больше, чем по ст. 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве: «ВС же в данном случае в очередной раз указал на невозможность использования данного сочетания безосновательно и произвольно. Он отметил, что ст. 10 и 168 ГК должны применяться дополнительно к нормам ст. 61.2 Закона о банкротстве».
Валерия Герасименко считает ключевым то, что ВС запретил перекладывать на самого ответчика обязанность доказать факт причинения вреда его же действиями. «Да, по общим нормам АПК каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается. Однако зачастую происходит наоборот – ответчика вынуждают опровергать заявления истца. Меня, как руководителя СРО, это касается при рассмотрении жалоб на арбитражных управляющих. Фактически в последние годы именно арбитражные управляющие вынуждены оправдываться и приводить доказательства на ничем не подтвержденные доводы заявителя жалобы. Надеюсь, что впредь ВС будет и при рассмотрении жалоб на арбитражных управляющих придерживаться такой же позиции о правилах доказывания, как и в рассматриваемом судебном акте», – поделилась эксперт.
Адвокат АП г. Москвы Ольга Борисенко отметила, что определение ВС представляет собой тот редкий случай, когда вышестоящий суд не дал какое-то новое толкование закона применительно к рассматриваемому делу, а сам исправил очевидные «перегибы» нижестоящего суда, признавшего сделку банкрота недействительной лишь на том основании, что установлен факт аффилированности должника и его контрагента по сделке, при этом вред кредиторам причинен не был. «ВС РФ дал нижестоящим судам четкий сигнал о недопустимости формального прокредиторского подхода по таким спорам и бездумного переложения на ответчика бремени доказывания его добросовестности в случаях, когда кредиторам "мерещится" обратное, но какие-либо признаки недобросовестности сторон оспариваемой сделки не выявлены», – отметила эксперт.
Исполнительный директор УК «Помощь» Анна Ларина заметила, что ВС РФ продолжает развивать практику о соотношении ст. 10, 168 ГК РФ и п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. «При оспаривании сделок юристы очень часто добавляют ст. 10 и 168 ГК РФ "на всякий случай", руководствуясь тем, что если суд не увидит оснований для оспаривания по "банкротным" основаниям, то оспорит по общегражданским. Вторая причина указания ст. 10 ГК РФ – попытка обойти трехгодичный период, предусмотренный п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. При этом уже с 2019 г. ВС РФ указывает на недопустимость такого смешения (Определение ВС РФ от 6 марта 2019 г. № 305-ЭС18-22069)», – рассказала она.
Анна Ларина пояснила, что ВС в очередной раз напомнил об исключительности применения положений ст. 10 ГК РФ при оспаривании сделок должника и указал на недопустимость произвольной или двойной квалификации одного и того же правонарушения как по специальным, так и по общим нормам, однако, как и ранее, не привел четких критериев для их разграничения. Она отметила, что определение порока сделки, выходящего за пределы дефектов сделок с предпочтением или подозрительных сделок, – давно сформировавшаяся проблема в правовом сообществе. По ее мнению, ВС не дал четкого разграничения составов для признания в процедурах банкротства недействительными сделок по специальным и общим нормам, а указал лишь на субсидиарный порядок применения ст. 10, 168 ГК РФ относительно специальных норм Закона о банкротстве.
Анна Ларина добавила, что ВС в данном деле дал разъяснения относительно распределения бремени доказывания между сторонами спора при оспаривании сделки. «Суд в очередной раз предостерег, что повышенный стандарт доказывания в процедурах банкротства не означает возможность формального подхода со стороны оспаривающего сделку лица и полного переложения бремени доказывания на ответчика как сторону оспариваемой сделки», – подчеркнула она.
