Верховный Суд опубликовал Определение № 307-ЭС22-12512 по делу № А05-11/2021, в котором рассмотрел вопрос об освобождении гражданина-банкрота от исполнения обязательств перед банками.
В рамках дела о банкротстве Елены Щеголевой финансовый управляющий ее имуществом по итогам проведения процедуры реализации активов гражданина представил в суд отчет о своей деятельности и ходатайство о завершении вышеуказанной процедуры. Поскольку в реестр требований кредиторов должника вошли требования АО «Альфа-Банк» и Сбербанка на сумму свыше 2,2 млн руб., поступившие в конкурсную массу денежные средства были направлены на погашение судебных расходов по делу и на частичное удовлетворение требований этих банков. Признаков фиктивного или преднамеренного банкротства Елены Щеголевой не было установлено, также не были выявлены основания для оспаривания сделок должника.
Суд счел возможным завершить процедуру реализации имущества должника с учетом наличия в деле доказательств исполнения финансовым управляющим возложенных на него полномочий по проведению процедуры банкротства должника, а также отсутствия возможности дальнейшего формирования конкурсной массы. При этом он не освободил Елену Щеголеву от исполнения обязательств перед кредиторами со ссылкой на недобросовестное поведение, выразившееся в наращивании кредиторской задолженности в преддверии банкротства (за три месяца до обращения в суд с заявлением о банкротстве) и принятии на себя заведомо неисполнимых обязательств (ежемесячные платежи по кредитам превышали доход должника). Суд также указал на недоказанность целесообразности привлечения заемных средств в значительном размере и намеренное уклонение женщиной от исполнения уже имеющихся обязательств. Определение суда устояло в апелляции и кассации.
Елена Щеголева обратилась с кассационной жалобой в Верховный Суд, в которой просила об освобождении от исполнения обязательств перед банками. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ напомнила, что, согласно п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве, освобождение гражданина от обязательств не допускается, если при возникновении или исполнении обязательств перед кредиторами он действовал недобросовестно. В рассматриваемом случае, заметил Суд, анализ финансового состояния должника не выявил признаков преднамеренного и фиктивного банкротства. Также не были установлены сокрытие или уничтожение принадлежащего должнику имущества, равно как сообщение им недостоверных сведений финансовому управляющему.
ВС напомнил, что принятие на себя непосильных долговых обязательств ввиду необъективной оценки собственных финансовых возможностей и жизненных обстоятельств не может служить основанием для неосвобождения от долгов. В отличие от недобросовестности, неразумность поведения физлица сама по себе таким препятствием не является. При этом необходимо учитывать, что банки, будучи профессиональными участниками кредитного рынка, имеют широкие возможности для оценки кредитоспособности гражданина. По результатам проверок в каждом конкретном случае банк решает вопрос о выдаче денежных средств. В случае положительного решения о выдаче кредита, основанного на достоверной информации, предоставленной гражданином, последующая ссылка банка на неразумные действия заемщика, взявшего на себя чрезмерные обязательства в отсутствие соответствующего источника погашения кредита, не может учитываться для целей применения положений п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве.
«Вопреки выводу судов последовательное наращивание гражданином кредиторской задолженности путем получения денежных средств в кредитных организациях может быть квалифицировано как его недобросовестное поведение лишь в случае сокрытия им необходимых сведений (размер дохода, место работы, другие кредитные обязательства и т.п.) либо предоставления заведомо недостоверной информации. Однако на представление должником недостоверных сведений при обращении за получением денежных средств банки не ссылались, по всем обращениям должника о выдаче кредитов приняты положительные решения», – отмечено в определении.
Суд также напомнил, что освобождение гражданина от исполнения обязательств также не допускается, если он злостно уклонился от погашения кредиторской задолженности, что может быть установлено в рамках любого судебного процесса. При этом само по себе неудовлетворение требования кредитора не может квалифицироваться как злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности. Подобное поведение должно выражаться в стойком умышленном нежелании должника исполнять обязательство при наличии возможности, а намеренное уклонение обычно не ограничивается простым бездействием. Его признаки, как правило, обнаруживаются в том, что должник умышленно скрывает свои действительные доходы или имущество, на которые может быть обращено взыскание; совершает в отношении этого имущества незаконные действия, в том числе мнимые сделки, с тем чтобы не производить расчеты с кредитором. Он также может менять место жительства или имя, не извещая об этом кредитора; противодействовать судебному приставу-исполнителю или финансовому управляющему в исполнении обязанностей по формированию имущественной массы или, несмотря на требования кредитора о погашении долга, вести явно роскошный образ жизни.
«Таких нарушений в поведении должника судами не установлено. С учетом изложенного основания для неприменения в отношении Елены Щеголевой правил об освобождении от дальнейшего исполнения обязательств отсутствовали», – заключил ВС, который отменил судебные акты нижестоящих инстанций и освободил должника от дальнейшего исполнения обязательств.
Адвокат, младший партнер юридической группы «Яковлев и Партнеры» Денис Крауялис отметил, что случаи, когда гражданин не может быть освобожден от исполнения обязательств перед кредиторами, установлены в ст. 213.28 Закона о банкротстве, согласно которой нельзя освободить гражданина от обязательств, если при возникновении или исполнении обязательств перед кредиторами он действовал недобросовестно. «Суд уточнил, что в настоящем деле анализ финансового состояния должника признаков преднамеренного и фиктивного банкротства не выявил, а сокрытие или уничтожение принадлежащего должнику имущества, равно как сообщение им недостоверных сведений финансовому управляющему, также не установлено. ВС сделал очень интересный вывод и фактически перераспределил ответственность за кредитные обязательства с должника на кредитора», – полагает он.
Эксперт обратил внимание на указание ВС РФ о том, что главный критерий в подобных спорах – это предоставление заемщиком достоверной информации: «И если на ее основе банк принял решение о предоставлении кредита, то заемщика нельзя в последующем обвинить в наращивании долгов. Это очень важное определение ВС РФ, которое будет иметь влияние на судебную практику».
Адвокат, управляющий партнер АБ «РИ-консалтинг» Елена Гладышева отметила, что определение ВС РФ имеет определяющее значение для практики рассмотрения споров о несостоятельности граждан как в части определения критерия недобросовестности гражданина и его умышленного уклонения от возврата кредитных обязательств, так и в части разумности действий кредитных организаций по вопросам выдачи кредитов гражданам.
Как отметила эксперт, Верховный Суд указал, что банк не был лишен возможности при наличии кредитного рейтинга, имущественного пула, данных о зарплате и уже имеющихся кредитных обязательств на дату обращения гражданина в кредитную организацию для предоставления ему кредита провести полную оценку возможности гражданином исполнить принятые на себя кредитные обязательства перед банком. «В противном случае, проявляя должную осмотрительность и при условии предоставления гражданином всего пакета документов, отражающего его финансовое состояние на момент обращения в банк, можно сделать вывод, что кредитор осознавал все риски, которые могут возникнуть в случае неразумного принятия не себя гражданином кредитных обязательств, что не может быть вменено последнему как умышленное и злонамеренное уклонение от уплаты задолженности, а может быть применено лишь как довод против кредитора, который, несмотря на наличие взятых на себя гражданином непосильных кредитных обязательств, предоставил должнику кредит. Такая судебная практика позволит судам нижестоящих инстанций более грамотно и подробнее устанавливать обстоятельства при принятии решения об освобождении гражданина от исполнения обязательств по итогам процедуры несостоятельности или, наоборот, принятии решения о неосвобождении от такого исполнения», – заметила Елена Гладышева.
Советник консалтинговой группы «РКТ» Иван Стасюк полагает, что в этом деле ВС пытался найти баланс между жестким и мягким подходами к вопросу об освобождении граждан-банкротов от долгов по итогам процедуры банкротства. «В этом вопросе сталкиваются две разнонаправленные цели банкротства граждан – с одной стороны, обеспечение возможности начать жизнь с “чистого листа”, без долгов, с другой – максимальное удовлетворение требований кредиторов. Первая цель предполагает, что максимальное количество граждан (за исключением явно недобросовестных) должно освобождаться от непосильных долгов, вторая цель – напротив, требует, чтобы освобождение имело место только для случаев “нечастного” банкротства, по обстоятельствам, которое гражданин не мог предотвратить», – пояснил он.
По словам эксперта, п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве допускает достаточно широкие возможности судебного усмотрения. И в этом деле суды акцентировали внимание на том, что должник принял на себя значительные обязательства в преддверии банкротства, обязательства были заведомо неисполнимыми, однако Верховный Суд предложил более мягкий подход: «Для неосвобождения от обязательств, по его мнению, надо установить конкретные действия – например, сокрытие имущества. Непосильные же обязательства – это всего лишь неразумные действия, которые в данном случае простительны. Таким образом, даже если гражданин взял несколько кредитов и ежемесячно должен платить по ним больше, чем его доход, он может освободиться от этих долгов в личном банкротстве. Соответственно, большинство дел о банкротстве будет завершаться именно таким исходом».
Руководитель проектов ProLegals Ирина Беседовская считает, Верховный Суд в очередной раз очень четко указал, что ключевым фактором при решении вопроса об освобождении должника от долгов является установление факта того, что тот действовал недобросовестно. «Четкие критерии действий, которые попадают под категорию недобросовестных, изложены в п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве. Последовательное наращивание гражданином кредиторской задолженности путем получения денежных средств в кредитных организациях может быть квалифицировано как его недобросовестное поведение лишь в случае сокрытия им необходимых сведений либо предоставления заведомо недостоверной информации. Однако в этом случае суды нижестоящих инстанций ограничились формальным подходом и не проанализировали поведение должника на предмет добросовестности или недобросовестности его действий», – заметила она.
Также эксперт назвала важным акцент Суда на том, что банки имеют широкие возможности для оценки кредитоспособности гражданина: «Одновременно они вправе запрашивать информацию о кредитной истории обратившегося к ним лица на основании Закона о кредитных историях в соответствующих бюро».
