Верховный Суд вынес Определение № 302-ЭС16-8804 (4), в котором высказался относительно того, является ли информированность цессионария о банкротстве должника признаком предпочтительного получения исполнения по текущим обязательствам.
26 сентября 2014 г. ООО «Байкальские коммунальные системы» и АО «Улан-Удэнский авиационный завод» заключили договор уступки требования, по условиям которого компания уступила заводу требование к ООО «ТГК-14» в сумме более 18 млн руб.
Согласно договору в счет платы по нему был уменьшен объем денежных обязательств цедента перед цессионарием (заводом) по другому договору от 1 февраля 2011 г. на отпуск питьевой воды и прием сточных вод на ту же сумму – более 18 млн руб., в том числе: более чем на 12 млн руб. была уменьшена существующая задолженность, сформировавшаяся с мая по сентябрь 2014 г., на оставшуюся сумму – полежит уменьшению объем денежных обязательств цедента по оплате услуг, которые будут ему оказаны заводом в будущем – после сентября 2014 г. ООО «ТГК-14», уведомленное об уступке, погасило задолженность заводу (новому кредитору).
Определением Арбитражного суда Республики Бурятия от 10 ноября 2014 г. было возбуждено дело о банкротстве ООО «Байкальские коммунальные системы», а 29 июня 2017 г. должника признали банкротом.
Полагая, что вследствие заключения и исполнения договора уступки требования цессионарию оказано предпочтение перед другими кредиторами цедента, конкурсный управляющий должника обратился в суд с заявлением о признании сделки недействительной, а также о применении последствий недействительности этой сделки, ссылаясь на положения ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Суд первой инстанции счел, что завод в приоритетном порядке получил удовлетворение своего требования по договору от 1 февраля 2011 г., подлежащего включению в реестр требований кредиторов должника, по отношению к требованиям других кредиторов. В момент заключения договора уступки требования заводу было известно о наличии у должника признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества. Исходя из этого спорный договор был признан недействительным.
Суд апелляционной инстанции установил, что стороны договора уступки требования отступили от согласованного в этом договоре условия о порядке взаиморасчетов и в действительности в счет оплаты переданного заводу требования к «ТГК-14» была уменьшена следующая задолженность должника перед заводом по договору от 1 февраля 2011 г. – за услуги, оказанные заводом должнику до возбуждения дела о банкротстве последнего, в сумме более 7 млн руб., а также за услуги, оказанные после возбуждения дела о банкротстве, в сумме более 11 млн руб.
Установив, что завод не знал и не мог знать о нарушении очередности погашения текущих обязательств должника, имущества которого достаточно для удовлетворения приоритетных текущих платежей, суд апелляционной инстанции признал, что предпочтение заводу перед другими кредиторами должника оказано лишь в связи с уменьшением задолженности, подлежащей включению в реестр, составившей более 7 млн руб.
Отменяя постановление апелляции и оставляя в силе определение первой инстанции, окружной суд указал, что для правильного разрешения спора не имеет правового значения то, какой являлась погашенная уступкой задолженность должника перед заводом – реестровой или текущей, поскольку в результате заключения и исполнения спорной сделки цедент утратил возможность получения денежных средств от «ТГК-14», перечислившего цессионарию более 18 млн руб.
Не согласившись с таким решением, завод обратился в Верховный Суд. Ознакомившись с делом № А10-5296/2014, ВС обратил внимание на то, что суд апелляционной инстанции установил, что уступкой требования погашено в том числе текущее обязательство должника перед заводом по договору от 1 февраля 2011 г. на отпуск питьевой воды и прием сточных вод в сумме более 11 млн руб. Суд округа данный довод не опроверг, не сослался на несоответствие этого вывода фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам (ч. 1 ст. 288 АПК РФ).
Верховный Суд заметил, что в отношении части требования к «ТГК-14», уступленной заводу и направленной на погашение текущей задолженности должника перед заводом по договору от 1 февраля 2011 г., суду округа следовало учесть разъяснения, приведенные в п. 13 Постановления Пленума ВАС от 23 декабря 2010 г. № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”». Согласно данным разъяснениям сделка по удовлетворению текущего платежа, совершенная с нарушением очередности, установленной п. 2 ст. 134 Закона о банкротстве, может быть признана недействительной на основании п. 2 ст. 61.3 этого же закона, если в результате сделки у должника отсутствуют денежные средства, достаточные для удовлетворения текущих платежей, имевших приоритет над погашенным требованием, при доказанности того, что получивший удовлетворение кредитор знал или должен был знать о нарушении очередности.
ВС посчитал, что по смыслу приведенных разъяснений текущие операции могут быть признаны недействительными при наличии совокупности обстоятельств:
- осведомленность кредитора о нарушении принятым им исполнением (суррогатом исполнения) очередности совершения текущих платежей (его осведомленности о погашении долга преимущественно перед уже ожидающими исполнения кредиторами приоритетной очередности удовлетворения, а для текущих требований, относящиеся к одной очереди, – о нарушении календарной очередности);
- недостаточность конкурсной массы для удовлетворения текущих платежей, имевших приоритет над погашенным.
«Сама по себе информированность завода об объективном банкротстве должника, равно как и осуществление должником и заводом деятельности на одном и том же рынке коммунальных услуг, не могут рассматриваться в качестве достаточного обоснования того, что завод знал или должен был знать о признаках предпочтительного получения исполнения по текущим обязательствам», – заметила высшая инстанция.
Суд указал, что оспаривающий текущие операции конкурсный управляющий должен был представить конкретные доказательства недобросовестности завода в этой части, в частности подтвердить, что завод имел доступ к реестру текущих обязательств или иным документам, которые содержали информацию об очередности проведения расчетов по текущим платежам. Суд апелляционной инстанции констатировал отсутствие в материалах дела такого рода доказательств, на их наличие не сослался и окружной суд. При таких обстоятельствах, посчитал ВС, у суда округа не имелось оснований для отмены постановления суда апелляционной инстанции.
Таким образом, ВС отменил постановление суда округа и оставил в силе решение апелляционной инстанции.
В комментарии «АГ» руководитель практики разрешения споров и банкротства юридической компании Coleman Legal Services Андрей Ступников посчитал, что данное дело похоже на классический пример вывода имущества должника в пользу одного из кредиторов (вопрос о связанности которого с должником судами не исследовался) в преддверии банкротства должника.
По его мнению, некоторый интерес представляет избранный сторонами способ избежать включения денежных средств третьего лица в конкурсную массу путем использования комбинации цессия плюс зачет, поскольку она позволила решить волей одного кредитора (либо контролирующего должника лица, если связанность имела место), какая часть полученных по цессии денежных средств попадет в конкурсную массу, а какую данный кредитор получит от третьего лица беспрепятственно (фактически в обход всех банкротных процедур), единолично присвоив ей статус суммы, идущей в зачет текущих платежей.
«Как представляется, Верховный Суд данной проблемы не увидел либо не захотел ее решить, применив формальный подход со ссылкой на п. 13 Постановления Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. № 63. На мой взгляд, есть необходимость в законодательных изменениях либо в соответствующих разъяснениях высшей судебной инстанции, закрывающих подобную “лазейку”», – резюмировал Андрей Ступников.
Адвокат АБ «PB legal» Ольга Борисенко заметила, что определение ВС РФ с практической точки зрения ценно тем, что в нем четко установлены предмет и пределы доказывания по обособленному спору о признании недействительной сделки должника как совершенной с предпочтением в отношении конкретного кредитора в случае, когда такая сделка нарушает очередность погашения как текущей, так и реестровой задолженности перед другими кредиторами.
«Так, суд первой инстанции не стал разбираться в правовой природе задолженности перед кредитором, получившим преимущественное исполнение. Суд признал недействительной всю сделку уступки права требования, фактически представляющую собой зачет в отношении реестровой задолженности должника и отступное – в отношении текущей. Суд кассационной инстанции такой подход одобрил, указав, что “в данном случае не имеет значения, какой является задолженность должника – реестровой или текущей”. Верховный Суд РФ исправил ошибки судов первой и кассационной инстанций и подтвердил правильность выводов суда апелляционной инстанции», – отметила адвокат.
