Верховный Суд вынес Определение по делу № 20-КГ23-11-К5, в котором он, в частности, отметил, что рассмотрение спора третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора (ad hoc), не препятствует выигравшей стороне получить в суде общей юрисдикции исполнительный лист на принудительное исполнение решения арбитража.
В декабре 2022 г. решением третейского суда в составе единоличного арбитра Р. был удовлетворен иск индивидуального предпринимателя Сергея Моторина к гражданке Б. о взыскании авторского вознаграждения в размере 1,6 млн руб. Далее ИП обратился в суд общей юрисдикции с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда со ссылкой на то, что ответчик добровольно не исполняет его.
Ленинский районный суда г. Махачкалы отказал в удовлетворении заявления, посчитав, что оно не соответствует п. 1 и 2 ч. 4 ст. 424 ГПК РФ. При этом он сослался на то, что к заявлению не приложены доказательства направления решения третейского суда должнику и само третейское соглашение, на отсутствие сведений о проживании Б. на территории, относящейся к подсудности данного суда, а также на то, что арбитр Р. не входит в перечень учреждений, авторизованных Минюстом России на администрирование арбитража. Пятый кассационный суд общей юрисдикции оставил это решение в силе.
Изучив кассационную жалобу Сергея Моторина, Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ отметила, что в октябре 2022 г. между сторонами было заключено арбитражное соглашение о передаче спора на рассмотрение в третейский суд, образованный сторонами для разрешения конкретного спора в составе единоличного арбитра Р. Со ссылкой на Постановление Пленума ВС РФ от 10 декабря 2019 г. № 53 «О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража» коллегия напомнила, что суды содействуют как арбитражу (третейскому разбирательству), который администрируется постоянно действующим арбитражным учреждением, так и арбитражу, осуществляемому третейским судом, образованным сторонами для разрешения конкретного спора (ad hoc), а также осуществляют контроль за ними.
Как пояснил ВС, в этом деле первая инстанция не учла, что в отношении третейского суда, образованного сторонами для разрешения конкретного спора, не требуется администрирования со стороны постоянно действующего арбитражного учреждения. Он также напомнил, что решения третейского суда, образованного сторонами для разрешения конкретного спора (ad hoc), вынесенные с нарушением запрета, предусмотренного ч. 20 ст. 44 Закона об арбитраже, считаются принятыми с нарушением установленной процедуры. Такие нарушения случаются, если формально третейский суд образуется для разрешения конкретного спора (ad hoc), однако в действительности он имеет признаки, свойственные институциональному арбитражу. Однако таких обстоятельств судом в рассматриваемом случае не установлено.
ВС обратил внимание на то, что, отказывая в выдаче исполнительного листа по мотиву избрания сторонами ненадлежащего арбитра, суд первой инстанции сослался на положения п. 1 ст. 426 ГПК, которая предполагает такой отказ в случае установления того, что спор, рассмотренный третейским судом, не может быть предметом третейского разбирательства. В таких случаях происходит нарушение процедуры, предусмотренной федеральным законом, а следовательно, применяется п. 5 ч. 3 ст. 426 ГПК РФ, согласно которой суд может отказать в выдаче исполнительного листа, если сторона третейского разбирательства, против которой вынесено решение третейского суда, докажет, что состав третейского суда или процедура арбитража не соответствовали соглашению сторон или федеральному закону.
Различие в этих основаниях определяет и различный порядок их применения, пояснил Верховный Суд. Он указал, что суд вправе отменить решение третейского суда с местом арбитража на территории России или отказать в принудительном исполнении решения третейского суда по ряду оснований, установленных ГПК, АПК РФ, Законом о международном коммерческом арбитраже, Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г., только в том случае, если сторона, подающая заявление об отмене такого решения, или сторона, против которой вынесено решение, сама ссылается на указанные основания в заявлении. При этом суд по собственной инициативе не проверяет наличие и не применяет основания для отмены решения третейского суда или основания для отказа в выдаче исполнительного листа.
В свою очередь, основания для отмены решения третейского суда или отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, установленные, в частности, п. 5 ч. 1 ст. 412, п. 2 ч. 1 ст. 417, п. 1, 2 ч. 4 ст. 421, п. 1, 2 ч. 4 ст. 426 ГПК, применяются судом независимо от наличия заявления о них соответствующей стороны. При наличии в деле доказательств, свидетельствующих о том, что спор не может быть предметом третейского разбирательства, или о противоречии решения третейского суда публичному порядку РФ, суд может вынести указанные вопросы на обсуждение участников спора.
Кроме того, заметил ВС, суд первой инстанции сослался на нарушение требований к содержанию заявления ИП о выдаче исполнительного листа, на отсутствие приложений к нему, а также на сомнения в территориальной подсудности заявления этому районному суду. «Между тем несоответствие заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда требованиям закона к его форме и содержанию, а также отсутствие требуемых законом приложений к нему в качестве оснований для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда ст. 426 ГПК РФ не предусмотрены», – заметил Суд.
Такие недостатки служат основанием для оставления заявления судом без движения и предоставления срока, в течение которого истец должен устранить их. При этом ст. 426 ГПК также не предусмотрено в качестве оснований для отказа в выдаче исполнительного листа нарушение заявителем правил территориальной подсудности при подаче такого заявления. В этом случае заявление подлежит возвращению судьей до его принятия с указанием на то, в какой суд следует обратиться заявителю, а после принятия – передаче по подсудности в соответствующий суд. Кроме того, в этом деле первой инстанцией не было сделано какого-либо однозначного вывода о том, подсудно или неподсудно заявление ИП этому суду. В связи с этим ВС отменил решения нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Советник практики по разрешению споров юридической фирмы Allen & Overy Андрей Панов заметил, что в Судебную коллегию по гражданский делам ВС РФ дела по вопросам третейского разбирательства все же доходят достаточно редко. «Поэтому отрадно видеть, что тут коллегия разобралась с делом. Увы, нижестоящие суды не смогли этого сделать сами. Можно предположить, что у судей первой и кассационной инстанций сработал инстинкт “что-то тут не так”, но юридических оснований, подтверждавших их опасение, они найти не смогли. В итоге в выдаче исполнительного листа они отказали, но не смогли пояснить почему, вместо этого было свалено все в кучу: и вопросы компетенции и подсудности, и вопросы соблюдения требований к заявлению, и основания для отказа. ВС все разложил по полочкам: если к заявлению не приложены требуемые документы – это не основание для отказа в выдаче исполнительного листа, это основание для оставления без движения. Если дело неподсудно данному суду – это основание для возвращения заявления или передачи дела по подсудности», – пояснил он.
Эксперт добавил, что ВС правильно ориентирует нижестоящие суды на необходимость внимательно смотреть на основания для отказа в выдаче исполнительного листа и недопустимость их расширительного толкования. «Если были проблемы с формированием третейского суда, это может быть основанием для отказа, но только если об этом заявляет заинтересованная сторона и предоставляются соответствующие доказательства, по своей инициативе суд оценивать это не может. По своей инициативе суд может отказать в выдаче исполнительного листа по мотивам нарушения публичного порядка или неарбитрабельности спора. Нижестоящие суды сослались именно на неарбитрабельность, но никак не обосновали применение этого основания. При этом российское законодательство достаточно широко определяет круг споров, которые могут рассматриваться третейскими судами, а исключения из этого перечня должны быть установлены федеральным законом. В целом ВС правильно и аккуратно применил как законодательство об арбитраже, так и процессуальный закон. Остается надеется, что нижестоящие суды на втором круге рассмотрения дела также смогут это сделать», – заключил Андрей Панов.
Управляющий партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай заметил, что судам давно необходимо было отправить «месседж» о том, что существованию альтернативных методов разрешения споров вообще и деятельности третейских судов в частности надо способствовать и помогать, а не ограничивать и блокировать их, поскольку это позволит разгрузить судебную систему и сохранять многие конфликты между частными лицами не заметными для третьих лиц. «Очевидно, принцип состязательности и равноправия процесса не позволяет суду sua sponte рассматривать те доводы и гипотетические нарушения, на которые не ссылаются сами стороны. Давно пора отходить от патернализма и мелочной опеки, в том числе и судьям общей юрисдикции. С другой стороны, всегда неприятно замечать, что нижестоящие суды совершают “детские” ошибки в применении процессуального права, притом что все ответы содержатся в постановлениях Пленума ВС и других формах обобщения судебной практики. И надо просто их применять без локального вмешательства со стороны судей ВС РФ. Применительно к данному конкретному делу вызывает несогласие лишь тот факт, что судьи ВС, отменив судебные акты, отправили его на новое рассмотрение, хотя, на мой взгляд, можно было просто выдать исполнительный лист. Это соответствовало бы принципу эффективности и процессуальной экономии», – полагает он.
