28 марта Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС23-22266 по делу № А40-169761/2018, в котором разъяснил вопрос о распоряжении правом требования о взыскании убытков с контролирующего должника лица.
Ранее ООО «Элит Дизайн» подверглось процедуре банкротства. В 2022 г. суд первой инстанции и апелляция взыскали с КДЛ Слободана Сокича убытки в 12,7 млн руб. в пользу должника. Далее конкурсный управляющий получил исполнительные листы и обратился в суд заявлением о результатах выбора кредиторами способа распоряжения правом требования о взыскании вышеуказанных убытков, в котором он просил заменить взыскателя-должника его правопреемником в лице госкорпорации развития «ВЭБ.РФ», в сумме требований 8,3 млн руб. и выдать этому кредитору исполнительный лист. В отношении оставшейся денежной суммы конкурсный управляющий просил выдать исполлист на имя должника.
Суд отказал в удовлетворении заявления, с чем согласись апелляция и кассация. Они посчитали, что заявителем не завершены мероприятия по реализации включенного в конкурсную массу имущества (а именно по взысканию убытков по выданным исполлистам), не произведены расчеты с кредиторами, в то время как отчет о результатах выбора кредиторами способа распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности направляется в суд после завершения расчетов с кредиторами. Суды добавили, что конкурсным управляющим изначально был выбран способ взыскания убытков в порядке исполнительного производства, им получены исполнительные листы, а сообщение о выборе способа распоряжения правом требования было направлено кредиторам с нарушением сроков, установленных ст. 61.17 Закона о банкротстве, уже после получения исполлистов.
Изучив кассационную жалобу «ВЭБ.РФ», Верховный Суд напомнил, что ст. 61.17 Закона о банкротстве урегулированы отношения по распоряжению кредиторами правом требования о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности. Однако эта статья не содержит указания на возможность применения соответствующего механизма в отношении распоряжения кредиторами своим правом требования о привлечении КДЛ к гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков, равно как в ней нет и соответствующего запрета. Соответственно, ключевой вопрос, подлежащий разрешению при рассмотрении этого дела, состоит в возможности применения положений о выборе способа распоряжения субсидиарной ответственностью к требованию о возмещении убытков с КДЛ.
Со ссылкой на п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве» Суд напомнил, что субсидиарная ответственность по обязательствам несостоятельного должника фактически представляет собой разновидность иска о взыскании убытков. Выделение такого иска ввиду его специального применения и распространенности позволяет стандартизировать и упростить процесс доказывания, в том числе путем введения презумпций вины ответчика (Определение ВС РФ от 3 июля 2020 г. № 305-ЭС19-17007 (2)). Вместе с тем при соотнесении субсидиарной ответственности с требованием о взыскании убытков с КДЛ нужно различать ответственность за вред, причиненный третьим лицам (кредиторам), и ответственность за вред, причиненный самому должнику. В отличие от субсидиарной ответственности, которая сводится к погашению требований кредиторов должника, убытки могут быть направлены на возмещение имущественных потерь как кредиторов, так и самой корпорации (акционеров/участников). В связи с этим в зависимости от имущественного интереса, на защиту которого направлено предъявленное арбитражным управляющим или кредиторами в деле о банкротстве требование о возмещении убытков, важно различать кредиторские (конкурсные) и корпоративные (замещающие) иски.
ВС добавил, что по заявлению о привлечении КДЛ к ответственности в виде взыскания убытков по корпоративным основаниям прямым выгодоприобретателем выступает должник (его акционеры), поэтому цена такого иска законодательно не ограничена размером требований кредиторов (п. 6 ст. 61.20 Закона о банкротстве). Она определяется по правилам ст. 15, 53.1, 393 ГК РФ и равна сумме всех убытков, причиненных организации. Предъявляя такой иск, кредиторы являются лишь процессуальными истцами, наделенными полномочиями выступать от имени (вместо) корпорации и ее акционеров. При этом корпоративные убытки (в отличие от кредиторских) изначально не принадлежат сообществу кредиторов, поскольку они направлены на возмещение вреда, причинного собственникам юрлица. Удовлетворение от такого права требования кредиторы в процедуре банкротства могут получить лишь с учетом правил ст. 134, 142 Закона о банкротстве в форме распределения конкурсной массы, пополненной на сумму взыскания такой задолженности, либо суммы, полученной от реализации этого права требования на торгах.
Иной правовой природой обладают кредиторские убытки (ст. 1064 ГК РФ, ст. 61.13 Закона о банкротстве). С точки зрения законодательства о банкротстве право на соответствующий кредиторский иск возникает с момента, когда носящая недобросовестный характер деятельность должника начинает вредить кредиторам: т.е. когда поступления в имущественную массу должника становятся ниже его кредиторской нагрузки, иными словами, когда стоимость чистых активов корпорации приобретает отрицательное значение. «Само субъективное право требовать взыскания кредиторских убытков принадлежит не корпорации, а сообществу кредиторов (конкурсной массе). В отсутствие кредиторов права на привлечение к субсидиарной ответственности или на возмещение кредиторских убытков (равно как и на конкурсное оспаривание) не имеется как такового. Поэтому должник (корпорация) в такой ситуации выступает лишь номинальным держателем права от имени сообщества кредиторов», – заметил Суд.
Как добавил ВС, то обстоятельство, что право на привлечение к субсидиарной ответственности принадлежит кредиторам, обусловливает наличие у них полномочий на распоряжение этим правом в соответствии с п. 2 ст. 61.17 Закона о банкротстве. Этой нормой предусмотрены три способа распоряжения требованием: взыскание задолженности по требованию; продажа требования с торгов; уступка кредитору части требования в размере требования кредитора. Реализация первых двух способов осуществляется в банкротном деле, конкурсная масса пополняется путем взыскания денег с КДЛ или путем возмездной уступки требования к нему. Распределение конкурсной массы производится с соблюдением очередности, установленной ст. 134, 142 Закона о банкротстве.
Третий способ подразумевает замену взыскателя в части соответствующей суммы, для чего суд выдает на имя каждого такого кредитора как взыскателя исполлист с указанием размера и очередности погашения его требования. Суть этого способа распоряжения состоит в том, что кредиторы, будучи действительными собственниками права требования, прекращают представительские функции должника, решая в дальнейшем самостоятельно реализовывать права в отношении принадлежащего им актива. Соответственно, вопрос о возможности распоряжения правом на возмещение убытков разрешается исходя из того, какой интерес защищает это право. Поскольку кредиторские убытки, как и субсидиарная ответственность, принадлежат самим кредиторам и имеют своей целью возместить вред, причиненный кредиторам должника, к ним возможно применение механизма, установленного ст. 61.17 Закона о банкротстве. При этом такой механизм не может быть применим к корпоративным убыткам как к активу самого должника (его акционеров).
«Следует также учитывать, что размер права требования о взыскании кредиторских убытков может не покрывать размера требований всех кредиторов. Аналогичная ситуация складывается и при снижении размера субсидиарной ответственности (абз. 2 п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве). Однако данное обстоятельство не может являться основанием для отступления от очередности, установленной ст. 134 и 142 Закона о банкротстве, в связи с чем при выборе кредитором способа распоряжения правом требования в виде его переуступки первоначально необходимо соблюсти очередность удовлетворения текущих и реестровых требований, а при недостаточности средств – пропорциональность размеру требований кредитора соответствующей очереди», – отмечено в определении ВС.
В связи с этим Суд счел, что нижестоящие инстанции не выяснили правовой природы взысканных убытков, а также не проверили представленный управляющим расчет на предмет его соответствия принципам очередности и пропорциональности погашения требований кредиторов. По существу спор фактически судами не разрешен, поэтому вывод о невозможности процессуальной замены должника его правопреемником «ВЭБ.РФ» в соответствующей сумме является преждевременным. Сама по себе выдача конкурсному управляющему исполлиста на принудительное исполнение судебного акта о взыскании убытков не препятствовала суду произвести процессуальную замену. Так, из ст. 61.17 Закона о банкротстве следует, что выбор способа распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности (взыскании кредиторских убытков) отнесен к компетенции каждого кредитора, а не конкурсного управляющего. В свою очередь, п. 49 Постановления № 53 разъяснено, что требование в соответствующей части переходит к выбравшему уступку кредитору независимо от того, какой выбор сделали другие кредиторы. Получение их согласия на уступку не требуется.
В рассматриваемом случае кредитор «ВЭБ.РФ» в установленный п. 2 ст. 61.17 Закона о банкротстве срок направил в адрес управляющего заявление о выборе способа, предусмотренного подп. 3 п. 2 этой статьи, в связи с чем у суда не имелось оснований для отказа в процессуальной замене кредитора по формальным основаниям. Более того, выбор кредитором способа взыскания задолженности в процедуре банкротства не лишает его возможности впоследствии изменить способ распоряжения требованием при условии возмещения убытков субъектам, понесшим расходы на взыскание задолженности. В связи с этим ВС отменил судебные акты нижестоящих судов и вернул обособленный спор на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Управляющий партнер Domino Legal Team Иван Домино отметил, что Верховный Суд выработал механизм, по которому кредиторы могут оставить за собой право требования взыскания убытков. «Этот механизм аналогичен предусмотренному для субсидиарной ответственности. Любопытен софизм, с помощью которого действие ст. 61.17 Закона о банкротстве распространили и на убытки: “статья не содержит возможности, но и запрета нет”. При этом ВС разделил “корпоративные убытки” (причиненные обществу) и “кредиторские убытки” (причиненные и обществу, и кредиторам), указав, что кредиторы могут “забрать себе” только кредиторские убытки. Полагаю, это ограничение кредиторы могут обойти, получив права требования взыскания убытков в качестве отступного после нескольких несостоявшихся торгов по продаже таких прав требования. Главное в этом механизме – не устанавливать слишком маленькую минимальную цену на последнем этапе торгов, чтобы сам должник не выкупил права требования на подставных лиц за бесценок. Касательно корпоративных убытков Суд указал, что они направлены на возмещение вреда, причиненного собственникам юрлица. Однако суд не рассмотрел ситуацию, когда личность руководителя и собственника совпадает (как это часто бывает). Как в такой ситуации вести речь о действии кредиторов в интересах собственников при подаче иска об убытках? Указанный вопрос, вероятно, потребует от ВС своего разрешения дополнительно», – резюмировал он.
Управляющий партнер МКА TA lex Андрей Торянников отметил, что в этом деле Верховный Суд разбирался в вопросе права кредитора на самостоятельный выбор способа распоряжения правом требования о взыскании убытков с КДЛ. «Конкурсному кредитору – “ВЭБ.РФ” – все три инстанции отказали в изменении взыскателя с должника на его правопреемника в сумме требований, причитавшихся кредитору с учетом его доли в реестре прав требования кредиторов (8 321 810 руб. 42 коп.), и выдаче ему исполнительного листа. По мнению судов нижестоящих инстанций, такое правопреемство недопустимо, поскольку уступка кредитору права требования о взыскании задолженности с КДЛ возможна лишь в отношении требования о привлечении к субсидиарной ответственности. Это само по себе является спорной позицией, поскольку в нашей практике имеются решения судов, которыми были удовлетворены аналогичные требования кредиторов. Необходимо отметить, что в той же Москве – а рассмотренное ВС РФ дело находится в производстве именно Арбитражного суда г. Москвы – кредиторам обычно отказывают в возможности распоряжения правом требования о взыскании убытков в форме уступки. Хотя, например, в деле о банкротстве одной московской компании в 2023 г. нам удалось убедить суд в том, что кредитор вправе забрать себе требование о взыскании убытков с нескольких КДЛ», – сообщил он.
До рассмотрения этого дела Верховным Судом, по словам эксперта, подобный подход не являлся единым для всех российских судов, однако ВС указал, что сама по себе выдача конкурсному управляющему исполнительного листа на принудительное исполнение судебного акта о взыскании убытков не препятствовала суду произвести процессуальную замену. «При этом, поскольку выбор способа распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности (взыскании кредиторских убытков) отнесен непосредственно к компетенции каждого кредитора, а не конкурсного управляющего, то с учетом положений Закона о банкротстве и Постановления Пленума ВС РФ № 53, а также иных судебных актов ВС РФ требование в соответствующей части переходит к выбравшему уступку кредитору независимо от того, какой выбор сделали другие кредиторы. Получение их согласия на уступку не требуется. Таким образом, этим определением ВС была поставлена точка в рассмотрении аналогичных споров, а в дальнейшем арбитражная практика станет единообразной», – заключил Андрей Торянников.
