Не зарастет народная тропа в Европейский Суд по правам человека. К глубокому сожалению, он до сих пор остается зачастую последней инстанцией и надеждой для многих наших сограждан, не нашедших справедливости в национальных судах. И сколько бы ни рассуждали о судебной реформе, корректировке действующего законодательства, какие бы рекомендации ни давал Верховный Суд РФ в рассматриваемом аспекте, о чем уже упоминалось в одной из предыдущих публикаций, проблема надлежащего обеспечения и эффективной защиты прав и интересов граждан с точки зрения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод остается актуальной.
24 июля 2018 г. ЕСПЧ вынес постановление по делу «Шакирзянов против России», в котором в очередной раз констатировал, что российское законодательство в его нынешнем состоянии не предусматривает эффективной возможности получить компенсацию за незаконное содержание под стражей, если заявитель был признан виновным в уголовном судопроизводстве. Случай с Шакирзяновым – еще один наглядный пример этой неприемлемой ситуации. Заявителю было отказано в «праве на реабилитацию» на том основании, что оно предоставляется только тем, кто был освобожден от обвинений.
Дело заключалось в следующем. Житель Татарстана Рустам Шакирзянов 4 июня 2002 г. был признан виновным в совершении беспорядочных действий (очевидно, речь идет о хулиганстве) и получил условное наказание в виде двух лет лишения свободы с испытательным сроком. 14 ноября 2003 г. суд заменил условное наказание на реальное, видимо, в связи с нарушением условий испытательного срока. 16 декабря 2003 г. Верховный Суд Республики Татарстан как суд второй инстанции оставил в силе этот приговор. Впоследствии заявитель отбывал наказание в виде реального лишения свободы.
13 июля 2016 г. Президиум Верховного Суда Республики Татарстан отменил состоявшиеся судебные решения об отмене условного осуждения и направлении Шакирзянова в места лишения свободы, отметив, что инкриминированное ему преступление было декриминализовано в декабре 2003 г., в связи с чем приговор не мог быть «осуществимым». То есть к тому моменту, когда заявитель начал отбывать наказание, лишение свободы больше не подлежало исполнению. Следовательно, были нарушены материальные и процессуальные требования внутреннего законодательства. Вместе с тем в праве на компенсацию за незаконное содержание под стражей заявителю было отказано, поскольку он первоначально был признан виновным, а декриминализация преступления не охватывает право на реабилитацию.
ЕСПЧ признал, что способ формулирования и применения российского законодательства не позволяет заявителю получить компенсацию за содержание под стражей, которым было заменено условное осуждение, в нарушение п. 1 ст. 5 Европейской конвенции. Отклонив требование заявителя о компенсации по формальным основаниям, российские суды не толковали внутреннее право в духе ст. 5 Европейской конвенции, в связи с чем он необоснованно был лишен права на исковое требование о компенсации. В то же время эффективное осуществление права на компенсацию, предусмотренного п. 5 ст. 5 Европейской конвенции, должно обеспечиваться и быть доступным на практике.
Присудив Шакирзянову 5 тыс. евро, ЕСПЧ напомнил принцип, согласно которому Европейская конвенция должна гарантировать не теоретические и иллюзорные, а практичные и эффективные права.
Эту правовую позицию Европейский Суд ранее неоднократно выражал и по другим делам.
Так, в деле «Абашев против России» ЕСПЧ констатировал нарушение п. 5 ст. 5 Европейской конвенции ввиду отказа Кировского районного суда Томской области в удовлетворении иска заявителя о компенсации морального вреда по ст. 1070 ГК РФ в связи с его незаконным арестом. ЕСПЧ указал, что в данном деле национальные суды отклонили иск заявителя о компенсации морального вреда, ссылаясь на то, что в соответствии с п. 2 ст. 1070 ГК РФ присуждение компенсации ставится под условие осуждения в уголовном порядке судьи, вынесшего необоснованное судебное постановление. Следовательно, заявителю требовалось доказать, что судья был обвинен в вынесении неправильного судебного акта, чего он сделать не мог, поскольку «судебная ошибка» не квалифицировалась как какое-либо правонарушение, предусмотренное уголовным законом. Европейский Суд пришел к выводу, что формулировка и применение ст. 1070 ГК РФ не предоставили заявителю возможности добиться компенсации вреда за незаконное содержание под стражей. Абашеву присуждена компенсация морального вреда 5 тыс. евро.
Аналогичную сумму компенсации ЕСПЧ присудил заявителю по делу «Стадник против России», который более одиннадцати месяцев находился в условиях изоляции сверх положенного срока в соответствии с неправомерным приговором суда первой инстанции, отмененным впоследствии в части срока наказания решением вышестоящего суда. Стадник неоднократно пытался в судебном порядке получить компенсацию за период незаконного содержания под стражей, но безуспешно.
ЕСПЧ счел, что отказы национальных судов в удовлетворении исков заявителя носили сугубо формальный характер и что эти суды не смогли интерпретировать российское законодательство в духе п. 5 ст. 5 Европейской конвенции, предусматривающей компенсацию в случае нарушения права на свободу.
Эти решения ЕСПЧ демонстрируют дефекты российского судопроизводства в сфере обеспечения прав граждан на компенсацию морального вреда за незаконные аресты и содержание под стражей, отсутствие эффективного контроля за качеством принимаемых судами общей юрисдикции решений со стороны вышестоящих судебных инстанций.
Действительно, о каком качестве и уровне правосудия можно говорить, когда гражданин Шакирзянов был отправлен в исправительную колонию, в то время как деяние, за совершение которого он был осужден, было декриминализировано? То есть Верховный Суд РТ, руководствуясь принципом обратной силы уголовного закона (ст. 10 УК РФ), должен был не только отменить решение нижестоящего суда о замене условного осуждения на реальное отбытие лишения свободы, но и привести приговор в соответствие с новым уголовным законом, устранившим ответственность за преступление, инкриминированное Шакирзянову. Вместо этого последний отправился отбывать двухлетний срок наказания в места лишения свободы за деяние, которое уже не признавалось уголовно наказуемым.
Возникают вопросы: неужели судьи Верховного Суда РТ, оставившие в силе решение о направлении Шакирзянова в колонию, не были знакомы с положениями общей части Уголовного кодекса РФ и проявили вопиющую профессиональную некомпетентность? И не этим ли неправосудным решением объясняется тот факт, что впоследствии теми же судебными инстанциями Шакирзянов был лишен права на компенсацию за незаконное направление его в колонию?
Тринадцать лет (!) понадобилось, чтобы судебная ошибка по уголовному делу в отношении Шакирзянова была исправлена. Завидная «расторопность». После этого начались его мытарства по поводу моральной реабилитации. Таким образом, права и свободы Шакирзянова были дважды попраны судами. О какой эффективности судебной системы можно в данном случае говорить?
В Постановлении Пленума от 27 июня 2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» Верховный Суд РФ разъяснил нижестоящим судебным инстанциям, что правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов.
Данное обстоятельство, а равно пересмотр в порядке надзора Верховным Судом РФ дефектных судебных решений, ставших предметом исследования ЕСПЧ, свидетельствуют о согласии высшей судебной инстанции с констатацией нарушений конвенционных прав и свобод заявителей и признании ошибок, допускаемых на различных стадиях судопроизводства национальными судами и влекущих серьезные нарушения.
Исправление постфактум неправосудных судебных актов, когда ЕСПЧ уже признал нарушение Европейской конвенции и присудил компенсацию, зачастую не несет для гражданина, чьи права и интересы были попраны, ощутимых выгод и может рассматриваться как не имеющая для него особого значения процессуальная формальность.
Между тем вновь закономерно появляется вопрос о необходимости введения механизма и процедуры привлечения к ответственности тех должностных лиц, по вине которых Российская Федерация становится ответчиком в процессах ЕСПЧ. Ежегодно за их незаконные решения и иные процессуальные действия государству присуждается выплата компенсаций в размерах, эквивалентных миллионам евро.
Но, как представляется, Верховный Суд РФ не склонен инициировать проверки и дисциплинарное преследование представителей судейского корпуса за подобные просчеты и ошибки, в том числе те, которые влекут незаконное содержание граждан под стражей. Возможно, это объясняется тем, что высшая судебная инстанция в качестве кассационной или надзорной инстанции нередко сама не обеспечивала эффективного контроля за теми решениями, которые становились предметом рассмотрения ЕСПЧ.
Так, мною подавалась жалоба в Европейский Суд в интересах моего подзащитного по делу экономической категории по поводу длительного содержания под стражей в качестве меры пресечения и отказа в освобождении до суда. ЕСПЧ 15 января 2015 г. принял по жалобе постановление (дело «Юрий Рудаков против России»), которым признал нарушение п. 1 и 3 ст. 5 Европейской конвенции и присудил в пользу моего клиента компенсацию в сумме 20 тыс. евро. При этом Верховный Суд РФ неоднократно выступал в качестве суда второй и надзорной инстанций, отказывая стороне защиты в отмене и пересмотре судебных актов нижестоящих судов, касающихся продления срока содержания под стражей.
Соответственно, судьи, принимавшие незаконные решения, остаются «неподсудны», безответственны, поскольку полностью застрахованы от неблагоприятных последствий.
Необходимо отметить, что 31 июля 2018 г. в «Российской газете» опубликован Федеральный закон от 29 июля 2018 г. № 243-ФЗ «О внесении изменений в Закон Российской Федерации “О статусе судей в Российской Федерации” и Федеральный закон “Об органах судейского сообщества в Российской Федерации”» (вступает в силу с 1 сентября 2019 г.), предусматривающий, что за совершение дисциплинарного проступка, то есть за совершение виновного действия (за виновное бездействие) при исполнении служебных обязанностей либо во внеслужебное время, в результате которого были нарушены положения этого закона и (или) Кодекса судейской этики, что повлекло умаление авторитета судебной власти и причинение ущерба репутации судьи, в том числе вследствие грубого нарушения прав участников процесса, на судью, за исключением судьи Конституционного Суда РФ, могут быть наложены дисциплинарные взыскания в виде замечания, предупреждения, понижения в квалификационном классе, досрочного прекращения полномочий судьи.
Дисциплинарное взыскание в виде досрочного прекращения полномочий судьи может налагаться на судью в исключительных случаях, за существенное, виновное, несовместимое с высоким званием судьи нарушение положений материального права и (или) процессуального законодательства, указанного закона и (или) Кодекса судейской этики, только при наличии жалобы или обращения участника (участников) процесса о нарушении его (их) прав незаконными действиями судьи, ранее подвергавшегося дисциплинарному взысканию, если допущенные судьей нарушения носят систематический и (или) грубый характер, повлекли искажение принципов судопроизводства, свидетельствуют о невозможности продолжения осуществления судьей его полномочий и установлены вступившим в законную силу судебным актом вышестоящей судебной инстанции или судебным актом, принятым по заявлению об ускорении рассмотрения дела либо о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок.
Поскольку с момента вынесения решений национальными судебными органами до выявления ЕСПЧ допущенных при этом нарушений Европейской конвенции, как правило, проходят годы, указанные нововведения в законодательстве о статусе судей не смогут обеспечить заявителям сатисфакции в виде реальной возможности добиться наказания виновного судьи, учитывая сроки давности привлечения к ответственности.
Согласно разъяснениям Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 апреля 2016 г. № 13 «О судебной практике применения законодательства, регулирующего вопросы дисциплинарной ответственности судей» ответственность за судебные ошибки, по сути, вообще исключена: «Судья не может быть привлечен к дисциплинарной ответственности за сам факт принятия незаконного или необоснованного судебного акта в результате судебной ошибки, явившейся следствием неверной оценки доказательств по делу либо неправильного применения норм материального или процессуального права <…>, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность судьи в преступном злоупотреблении либо вынесении заведомо неправосудного судебного акта» (п. 2).
Часто ли мы слышали о таких прецедентах?
То есть какие бы тяжкие последствия (например, месяцы или годы содержания под стражей) в результате вынесения неправосудного приговора ни наступили, его автор имеет постоянно действующую индульгенцию в виде возможности сослаться на ошибочную оценку обстоятельств и гарантированной поддержки вышестоящих коллег.
Но не слишком ли дорого это обходится гражданам и государству?
