Обозначу сразу, прямо и решительно: я – консерватор. Не люблю изменений, тем более радикальных, не приемлю революций. Одобряю только эволюцию, и то – осторожную, постепенную и поступательную.
Еще являюсь сугубым традиционалистом, причем считаю, что традиции нужно не только формально уважать, но и действительно беречь.
Но при этом, как все адвокаты, должен быть реалистом, потому что без этого качества нельзя вести практику, осуществлять профессиональную деятельность.
И именно поэтому, будучи одновременно консерватором, традиционалистом и реалистом, понимаю, как в настоящее время важно осовременивание нашей российской адвокатуры.
Конечно, сохранение традиций, выражающихся, в первую очередь, в этических правилах и установках, но включающих в себя и некоторые обычаи, обыкновения (например, обыкновение при ходатайствовании перед судом о приобщении в качестве письменного доказательства ответа на адвокатский запрос прикладывать к нему копию самого запроса) – первостепенно важно, поскольку в них во многом заключается сущность нашей отечественной адвокатуры и самой адвокатской деятельности. Но сбережение традиций не должно выражаться просто в их консервировании. Необходимо, чтобы реалистичность была присуща как каждому отдельному адвокату, так и всей адвокатуре в целом. Поэтому нельзя сохранять имеющееся положение, существующие формы незыблемыми просто в качестве самоцели.
И чтобы укрепить нашу готовность к эволюционным изменениям адвокатуры, можно обратиться к историческим примерам.
Адвокатура Франции исторически много веков являлась и общеевропейским, и даже (в определенной степени) всемирным эталоном адвокатуры в аспектах как осуществления адвокатской деятельности, так и организации адвокатуры (своевременное формулирование и отстаивание французскими адвокатами свода этических правил, конечно, во многом способствовало этой общепризнанной эталонности ее статуса). Однако к настоящему времени адвокатура Франции существенно изменилась, пройдя во второй половине XX в. 20-летний период постепенного принципиального изменения в рамках инициированной государством трансформации юридических профессий посредством сведения почти всех их в единую адвокатскую профессию. Это было ответом на вызовы второй половины XX в., один из которых – глобальное наступление англосаксонской адвокатуры (в первую очередь, североамериканской, а лишь затем – традиционной английской адвокатуры с ее многовековой историей). Можно по-разному относиться к адвокатуре, действующей в США (вплоть до оценки ее не как адвокатуры, а в качестве юридического бизнеса), но она – успешна, эффективна, к тому же весьма агрессивна, претендует на транснациональный характер. Поэтому, чтобы ей успешно противостоять, нужно воспринять некоторые ее черты. Именно это было сделано во Франции и помогло французской адвокатуре, сохраняя традиции, стать современной.
Наверняка французским адвокатам крайне тяжело было принимать глобальные, во многом принципиальные изменения, добровольно отказываясь от исторически привычного высокого общественного статуса, если можно так выразиться, «спускаясь на землю» для погружения в повседневное оказание юридической помощи. Однако «растворение» своеобразной элитарности профессии в более демократичной, доступной юридической работе, которой присуща множественность профессиональных функций адвоката, превращало их деятельность в более успешную.
Точно так же сейчас нужно решиться поступить и российской адвокатуре. Конечно, обыкновения отечественной адвокатуры времен «юрконсультаций» советского времени до сих пор наверняка привлекательны для многих наших коллег. Однако стиль работы и организационные формы работы адвокатов, существовавшие в 80–90-е годы XX в. (не говоря о более ранних периодах) и бывшие тогда нормой, сейчас однозначно неприемлемы. Более того, даже положения действующего Закона об адвокатуре в некоторой степени устарели и требуют осовременивающего их редактирования. Это относится ко многим положениям Закона: и к классификации форм адвокатских образований, и к вопросам вознаграждения адвоката за оказанную им помощь, и ко многим другим аспектам. Собственно традиции отечественной адвокатуры мы можем (и должны) сохранять, но объективные формы, в которых ведется адвокатская деятельность, к таковым традициям вовсе не относятся. Мы, российские адвокаты, должны быть внимательными к современным требованиям, предъявляемым юридической практикой, поскольку лишь реалистичное восприятие этой практики и соответствие ей сделают нашу профессиональную деятельность успешной.
Решение некоторых из названных задач предусмотрено проектом федерального закона № 469485-7 «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации”» (далее – законопроект).
В нем предусмотрена, в частности, модернизация системы форм адвокатских образований. Эта мера является необходимой – для того чтобы создать адвокатам возможность современного оформления отношений как между собой, так и с доверителем. Предлагаемая в настоящее время новелла закона – пока только одно принципиальное изменение в отношении партнеров адвокатского бюро – установление либо равного, либо различного количества голосов при принятии решений, а также права распределения полученного вознаграждения между партнерами так, как определено в партнерском договоре. Это уже существенный прорыв в сторону модернизации данной формы адвокатского образования (бюро изначально с момента принятия Закона об адвокатуре было самой прогрессивной формой). Нужно быть реалистами и признать, что равенство между партнерами адвокатского бюро, его учредившими, и партнерами, которые вступили в это бюро впоследствии, присоединившись к его деятельности, по определению невозможно, ибо нелогично. И если реальные условия получат закрепление в Законе, полагаю, можно это только приветствовать.
Однако относительно обсуждаемых новелл Закона об адвокатуре хочу уделить особое внимание, наконец-то, предлагаемому узаконению «гонорара успеха».
Адвокатская деятельность – это высокое служение на благо законности, при этом для подавляющего большинства российских адвокатов – это еще и единственный вид заработка. В соответствии с п. 4 ст. 25 Закона об адвокатуре условия и размер выплаты доверителем вознаграждения за оказываемую адвокатом юридическую помощь – одно из существенных условий соглашения об оказании юридической помощи. Следовательно, возмездность – внутренне присущая адвокатской деятельности черта. И адвокатам ничуть не нужно стесняться ее, поскольку именно благодаря возмездности они могут осуществлять высокое служение. И никакие призывы к пониманию высокого служения адвокатуры, какими бы социально значимыми они ни были, не отменят пирамиды потребностей А. Маслоу и даже не поменяют в этой пирамиде местами этажи потребностей, которыми естественно руководствуется любой человек, включая адвоката. Речь не о коммерциализации адвокатуры, а о реалистичном понимании жизненных интересов каждого адвоката.
Поэтому введение в ст. 25 Закона об адвокатуре новой нормы – п. 4.1 (о «гонораре успеха») важно, поскольку эта форма вознаграждения максимально отвечает интересам и адвоката, и доверителя. Данный вывод обусловлен тем, что в случае проведения дела с положительным для доверителя результатом адвокат имеет право получить гонорар в интересующем его размере (иногда довольно солидном), а доверитель, в свою очередь, заплатит столь значительный гонорар, только если благодаря выработанной адвокатом правовой позиции будет достигнута необходимая ему цель.
Конечно, предусмотренные законопроектом № 469485-7 изменения в Закон об адвокатуре представляют собой лишь начало модернизации современной российской адвокатуры. Но хорошо уже то, что этот процесс начинается, и он отвечает интересам как адвокатуры в целом, так и каждого конкретного российского адвоката.
