«Лед тронулся»!

19 июля 2023 г. Краснодарский краевой суд рассмотрел апелляционную жалобу на постановление Крымского районного суда Краснодарского края от 7 апреля о разрешении производства обыска в жилом помещении адвоката. По итогам рассмотрения жалобы суд, в заседании которого я участвовал как представитель АПКК, признал оспариваемое постановление незаконным.

Но обо всем по порядку.

28 апреля следователь СКР обратилась в Адвокатскую палату Краснодарского края с просьбой обеспечить присутствие ее представителя при производстве обыска в служебном помещении адвокатского образования, руководителем которого является адвокат АПКК Ольга Береза. Обеспечивать сохранность предметов и сведений, составляющих адвокатскую тайну, при производстве обыска в помещении адвокатского образования было поручено нашему коллеге, сопредседателю КА «Хмыров, Валявский и Партнеры» Александру Валявскому.

Прибыв на место производства следственного действия и ознакомившись с постановлением суда, представитель адвокатской палаты обратил внимание, что суд при принятии решения о разрешении производства обыска посчитал, что ст. 450.1 УПК РФ в данном случае неприменима, а подлежат применению общие нормы ст. 165 и 182 Кодекса.

Более того, в постановлении Крымского районного суда КК указывалось следующее:

• ходатайство следователя о производстве обыска в отношении адвоката удовлетворить;
• разрешить проведение обыска в жилище адвоката.

Несмотря на то что суд разрешил обыск в жилище адвоката, следователь произвел обыск в служебном помещении адвокатского образования.

Но все же серьезную опасность для адвокатского сообщества, на мой взгляд, представляют не столько действия следователя, сколько постановление суда, разрешающее производство обыска в данном конкретном случае.

Во-первых, суд, разрешая производство обыска в жилище адвоката, в постановлении указал, что поскольку лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, является доверителем адвоката по гражданскому делу, у адвоката могут быть документы, являющиеся предметом преступления.

Подобная практика для адвокатского сообщества не нова, но очень опасна. Похожие случаи были зафиксированы в г. Калининграде¹ и в Чеченской Республике². Так, 7 июля 2020 г. по материалу № 22-К-221/20 Верховный Суд Чеченской Республики рассмотрел жалобу на постановление Заводского районного суда г. Грозного, разрешившего производство обыска в жилище адвоката, которая, по версии следствия, являясь представителем доверителя, привлекаемого к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 330 УК, хранила у себя оригиналы подложных документов. Удовлетворяя ходатайство следователя, суд не учел, что законодатель в ч. 1 ст. 450.1 УПК однозначно указал, что обыск в помещении адвоката недопустим без возбуждения в отношении него уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого, в случае когда дело возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения преступления.

К чести ВС ЧР незаконное постановление, разрешающее производство обыска в помещении адвоката лишь на том основании, что она оказывала юридическую помощь доверителю, который привлекался к уголовной ответственности, было отменено.

Не могу не обратить внимание, что права адвокатов, в помещениях которых проводились обыски, были нарушены в связи с осуществлением ими профессиональной деятельности. Это практически то же самое, как если бы у адвоката, осуществляющего защиту лица, обвиняемого в сбыте наркотических средств, проводили обыск в целях отыскания наркотиков.

Во-вторых, судьей Крымского районного суда в постановлении верно указано, что в соответствии со ст. 450.1 УПК обыск в отношении адвоката может быть произведен лишь в случае возбуждения в отношении него уголовного дела или предъявления ему обвинения в случае, если уголовное дело возбуждено по факту совершения преступления, или в отношении других лиц. Однако при этом судья пришел к выводу о том, что особенности производства следственных действий к адвокату неприменимы, поскольку Ольга Береза не является подозреваемой или обвиняемой по данному уголовному делу, в отношении нее не возбуждено уголовное дело и она не подлежит привлечению в качестве обвиняемого. По мнению суда, в таких случаях обыск проводится в помещении адвоката на основании общих норм – ст. 165 и 182 Кодекса.

При этом в нарушение ч. 2 ст. 450.1 УПК суд не указал, какие конкретные отыскиваемые объекты могут быть изъяты следователем. Тем самым судья наделил следователя безграничными полномочиями на определение объектов в служебном помещении адвоката, которые могут иметь значение для уголовного дела.

В-третьих, в соответствии с ч. 1 ст. 165 УПК следователь с согласия руководителя следственного органа возбуждает перед судом ходатайство о производстве следственного действия, о чем выносится соответствующее постановление.

Возникает резонный вопрос: руководитель какого уровня следственного органа должен давать согласие следователю на возбуждение перед судом ходатайства о производстве обыска в отношении адвоката? В нашем случае согласие дал руководитель районного отдела, в котором работает следователь.

Отвечая на поставленный вопрос, обратимся к ст. 448 («Возбуждение уголовного дела») УПК. В соответствии с п. 10 ч. 1 данной статьи Кодекса решение о возбуждении уголовного дела в отношении адвоката либо о его привлечении в качестве обвиняемого, если уголовное дело было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, принимает руководитель следственного органа СКР по субъекту Федерации. Таким образом, адвокат является лицом, в отношении которого применяется особый порядок привлечения к уголовной ответственности.

Норма ч. 5 ст. 450 УПК гласит: «Следственные и иные процессуальные действия, осуществляемые в соответствии с настоящим Кодексом не иначе как на основании судебного решения, в отношении лица, указанного в части первой статьи 447 настоящего Кодекса, если уголовное дело в отношении его не было возбуждено или такое лицо не было привлечено в качестве обвиняемого, производятся с согласия суда, указанного в части первой статьи 448 настоящего Кодекса».

Исходя из смысла закона можно заключить, что согласие о возбуждении перед судом ходатайства о производстве следственного действия в отношении адвоката должен дать руководитель следственного органа СКР по субъекту РФ.

В нарушение указанных требований закона согласие на возбуждение перед судом ходатайства о производстве обыска в помещении адвоката дал руководитель следственного органа района, на что суд первой инстанции обратил внимание, однако принял ходатайство следователя к рассмотрению и разрешил обыск в отношении адвоката, несмотря на допущенное следователем существенное нарушение уголовно-процессуального закона.

Не согласившись с постановлением суда, Ольга Береза, в помещении которой был произведен обыск, совместно с представителем, адвокатом КА Краснодарского края «Береза и Партнеры» Юрием Бельковым обжаловали его, а также обратились в АПКК с просьбой обеспечить участие представителя палаты в ходе рассмотрения апелляционной жалобы.

Президент АПКК Светлана Васильева поручила мне как председателю Комиссии по защите профессиональных прав АПКК защиту профессиональных прав адвоката.

Результатом совместных усилий постановление Крымского районного суда КК было отменено, а в удовлетворении ходатайства следователя о производстве обыска в жилище Ольги Березы отказано.

Решение Краснодарского краевого суда от 19 июля имеет знаковое значение для адвокатского сообщества по двум причинам.

Первая: очередное незаконное постановление суда, разрешающее производство обыска в отношении адвоката, признано незаконным.

Вторая: впервые в Краснодарском крае суд допустил к участию в деле представителя адвокатской палаты, действующего на основании доверенности, а не на основании ордера адвоката.

Важность участия в уголовном судопроизводстве представителя адвокатской палаты обусловлена прежде всего тем, что, в отличие от адвоката, он выступает от имени всего адвокатского сообщества региона, выражая тем самым не частное мнение, а мнение сообщества.