28 июня Верховный Суд РФ опубликовал «Обзор судебной практики по рассмотрению Дисциплинарной коллегией Верховного Суда Российской Федерации административных дел о привлечении судей к дисциплинарной ответственности в 2016 году».
«Исправленные и дополненные»
В Обзоре содержится ряд интересных решений, в которых раскрывается суть дисциплинарных проступков судей. С некоторыми из их противоправных действий нередко встречаются адвокаты. Так, в п. II.5 описывается ситуация, когда судья, рассмотрев уголовное дело в особом порядке, огласил один текст приговора, а вручил другой, содержание которого противоречило провозглашенному в части назначения наказания за каждое из преступлений, наличия отягчающих обстоятельств и режима отбывания наказания. За такой проступок полномочия судьи были досрочно прекращены.
В адвокатской практике случаев вручения приговоров, «исправленных и дополненных» по сравнению с провозглашенными, более чем достаточно. Подобные исправления можно условно разделить на две группы: 1) устранение опечаток и ошибок, не влияющее на вопросы доказанности деяния, его квалификации и не имеющее правовых последствий для подсудимого (осужденного); 2) правка и дополнение мотивировки и обоснования приговора, изменение резолютивной части, устранение противоречий, т.е. действия, сказывающиеся на содержании итогового процессуального решения.
Нет сомнений в том, что приговор как единственный судебный акт, на основе которого лицо признается виновным в совершении преступления и который после вступления в силу обладает свойством истинности, должен быть совершенен как с технической, так и с содержательной стороны. Но людям свойственно ошибаться. И судьям тоже. Поэтому представители адвокатского сообщества привыкли к тому, что судья в ходе провозглашения приговора с карандашом в руках одновременно зачеркивает лишние буквы, ставит запятые, обозначает разрыв в «склеенных» словах и т.п. И, думается, в этом нет нарушения основ правосудия. Адвокаты с пониманием относятся к подобным правкам с надеждой, что судьи так же будут воспринимать технические недостатки в процессуальных актах адвокатов.
Как доказать?
Совершенно другая ситуация, когда судья правит приговор содержательно и «на выходе» адвокат с удивлением обнаруживает другой документ. С этим мириться невозможно. Но дальше возникают поразительные сложности с доказыванием того, что «написанный» приговор отличается от «услышанного». В Обзоре приведен уникальный случай, когда секретарь суда успел отсканировать провозглашенный приговор и вручить его прокурору, после чего приговор был исправлен, дополнен и вручен осужденному и его защитнику. Причем у прокурора на руках оказался более суровый приговор, чем у противоположной стороны процесса. По всей видимости, этот судья был не слишком лоялен к прокуратуре, поскольку прокурор приложил максимум усилий к возбуждению дисциплинарного производства (опросили даже сотрудника конвойной службы, который, безусловно, «разбирался» в вопросах рецидива преступлений, видах исправительных учреждений, совокупности преступлений, в вопросах назначения наказания при совокупности приговоров и других вопросах уголовного права и внимательно слушал мотивировочную часть приговора).
Однако такие ситуации единичны. В основном адвокаты сталкиваются с тем, что «на выходе» приговор оказывается дополненным и исправленным в угоду стороне обвинения – указано более суровое наказание, чем было провозглашено; мотивировочная часть дополнена новыми доказательствами и доводами; противоречия в приговоре устранены и т.п. Как назло, сотрудники конвойной службы ничего не понимают в праве, секретарь не вслушивался в приговор, государственный обвинитель вообще не заметил никакой разницы, а присутствовавшие при оглашении приговора родственники осужденного не опрашиваются, так как они не заслуживают доверия. Аудиозапись, которую вел адвокат-защитник в суде, нельзя использовать для обоснования столь грубого дисциплинарного проступка судьи, поскольку «она получена непроцессуальным путем». Вот и получается, что в большинстве случаев адвокатам-защитникам реально доказать факт провозглашения иного приговора по сравнению с врученным не представляется возможным.
Без реакции судейского сообщества
Поэтому можно только приветствовать факты очищения судейского сообщества от «судей-фальсификаторов». Только от таких единичных действий адвокаты, их доверители и общество в целом ничего не получают. Как правило, фальсификации приговоров остаются без какой-либо реакции судейского сообщества, несмотря на жалобы адвокатов. Предложения адвокатского сообщества о придании аудиозаписи, проведенной адвокатом-защитником в ходе судебного заседания и перенесенной на электронный носитель для ее хранения, статуса доказательства отвергаются законодателем. Не принимаются во внимание и предложения о признании жалоб адвокатов на судей достаточным поводом для возбуждения в отношении них дисциплинарного производства (по аналогии со статусом обращения судьи в адвокатскую палату). До тех пор пока не будут решены принципиальные вопросы доказывания дисциплинарных проступков судей и допуска к этому процессу адвокатов-заявителей, ничего кардинального в рассматриваемом вопросе добиться не удастся. Мы так и будем «восторгаться» единичными случаями наказания «судьи-фальсификатора».
Помимо этого, рассматриваемый Обзор содержит и другой показательный пример. В п. II.2 описывается ситуация, когда судья, рассматривая ходатайство органов следствия о продлении обвиняемому срока содержания под стражей, заменил указанную меру пресечения на домашний арест. Впоследствии суд апелляционной инстанции отменил это постановление и вновь избрал меру пресечения в виде заключения под стражу. Дисциплинарные органы судейского сообщества посчитали этот и некоторые другие, описанные в Обзоре, дисциплинарные проступки судьи достаточными для досрочного прекращения полномочий.
Безусловно, грубые процессуальные нарушения, допущенные судьей, не должны оставаться без внимания дисциплинарных органов судейского сообщества. Но адвокаты неоднократно встречались со случаями, когда судьи грубо нарушали процессуальное законодательство по отношению к их доверителям. Однако такие нарушения в большинстве случаев остаются за бортом дисциплинарной практики. Будем надеяться, что скоро и их мы увидим в Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ.
«Исправленные и дополненные»
В Обзоре содержится ряд интересных решений, в которых раскрывается суть дисциплинарных проступков судей. С некоторыми из их противоправных действий нередко встречаются адвокаты. Так, в п. II.5 описывается ситуация, когда судья, рассмотрев уголовное дело в особом порядке, огласил один текст приговора, а вручил другой, содержание которого противоречило провозглашенному в части назначения наказания за каждое из преступлений, наличия отягчающих обстоятельств и режима отбывания наказания. За такой проступок полномочия судьи были досрочно прекращены.
В адвокатской практике случаев вручения приговоров, «исправленных и дополненных» по сравнению с провозглашенными, более чем достаточно. Подобные исправления можно условно разделить на две группы: 1) устранение опечаток и ошибок, не влияющее на вопросы доказанности деяния, его квалификации и не имеющее правовых последствий для подсудимого (осужденного); 2) правка и дополнение мотивировки и обоснования приговора, изменение резолютивной части, устранение противоречий, т.е. действия, сказывающиеся на содержании итогового процессуального решения.
Нет сомнений в том, что приговор как единственный судебный акт, на основе которого лицо признается виновным в совершении преступления и который после вступления в силу обладает свойством истинности, должен быть совершенен как с технической, так и с содержательной стороны. Но людям свойственно ошибаться. И судьям тоже. Поэтому представители адвокатского сообщества привыкли к тому, что судья в ходе провозглашения приговора с карандашом в руках одновременно зачеркивает лишние буквы, ставит запятые, обозначает разрыв в «склеенных» словах и т.п. И, думается, в этом нет нарушения основ правосудия. Адвокаты с пониманием относятся к подобным правкам с надеждой, что судьи так же будут воспринимать технические недостатки в процессуальных актах адвокатов.
Как доказать?
Совершенно другая ситуация, когда судья правит приговор содержательно и «на выходе» адвокат с удивлением обнаруживает другой документ. С этим мириться невозможно. Но дальше возникают поразительные сложности с доказыванием того, что «написанный» приговор отличается от «услышанного». В Обзоре приведен уникальный случай, когда секретарь суда успел отсканировать провозглашенный приговор и вручить его прокурору, после чего приговор был исправлен, дополнен и вручен осужденному и его защитнику. Причем у прокурора на руках оказался более суровый приговор, чем у противоположной стороны процесса. По всей видимости, этот судья был не слишком лоялен к прокуратуре, поскольку прокурор приложил максимум усилий к возбуждению дисциплинарного производства (опросили даже сотрудника конвойной службы, который, безусловно, «разбирался» в вопросах рецидива преступлений, видах исправительных учреждений, совокупности преступлений, в вопросах назначения наказания при совокупности приговоров и других вопросах уголовного права и внимательно слушал мотивировочную часть приговора).
Однако такие ситуации единичны. В основном адвокаты сталкиваются с тем, что «на выходе» приговор оказывается дополненным и исправленным в угоду стороне обвинения – указано более суровое наказание, чем было провозглашено; мотивировочная часть дополнена новыми доказательствами и доводами; противоречия в приговоре устранены и т.п. Как назло, сотрудники конвойной службы ничего не понимают в праве, секретарь не вслушивался в приговор, государственный обвинитель вообще не заметил никакой разницы, а присутствовавшие при оглашении приговора родственники осужденного не опрашиваются, так как они не заслуживают доверия. Аудиозапись, которую вел адвокат-защитник в суде, нельзя использовать для обоснования столь грубого дисциплинарного проступка судьи, поскольку «она получена непроцессуальным путем». Вот и получается, что в большинстве случаев адвокатам-защитникам реально доказать факт провозглашения иного приговора по сравнению с врученным не представляется возможным.
Без реакции судейского сообщества
Поэтому можно только приветствовать факты очищения судейского сообщества от «судей-фальсификаторов». Только от таких единичных действий адвокаты, их доверители и общество в целом ничего не получают. Как правило, фальсификации приговоров остаются без какой-либо реакции судейского сообщества, несмотря на жалобы адвокатов. Предложения адвокатского сообщества о придании аудиозаписи, проведенной адвокатом-защитником в ходе судебного заседания и перенесенной на электронный носитель для ее хранения, статуса доказательства отвергаются законодателем. Не принимаются во внимание и предложения о признании жалоб адвокатов на судей достаточным поводом для возбуждения в отношении них дисциплинарного производства (по аналогии со статусом обращения судьи в адвокатскую палату). До тех пор пока не будут решены принципиальные вопросы доказывания дисциплинарных проступков судей и допуска к этому процессу адвокатов-заявителей, ничего кардинального в рассматриваемом вопросе добиться не удастся. Мы так и будем «восторгаться» единичными случаями наказания «судьи-фальсификатора».
Помимо этого, рассматриваемый Обзор содержит и другой показательный пример. В п. II.2 описывается ситуация, когда судья, рассматривая ходатайство органов следствия о продлении обвиняемому срока содержания под стражей, заменил указанную меру пресечения на домашний арест. Впоследствии суд апелляционной инстанции отменил это постановление и вновь избрал меру пресечения в виде заключения под стражу. Дисциплинарные органы судейского сообщества посчитали этот и некоторые другие, описанные в Обзоре, дисциплинарные проступки судьи достаточными для досрочного прекращения полномочий.
Безусловно, грубые процессуальные нарушения, допущенные судьей, не должны оставаться без внимания дисциплинарных органов судейского сообщества. Но адвокаты неоднократно встречались со случаями, когда судьи грубо нарушали процессуальное законодательство по отношению к их доверителям. Однако такие нарушения в большинстве случаев остаются за бортом дисциплинарной практики. Будем надеяться, что скоро и их мы увидим в Обзоре судебной практики Верховного Суда РФ.
