В места, не «столь отдаленные»

27 сентября «АГ» опубликовала новость об Определении Конституционного Суда РФ от 18 июля 2019 г. № 1873-О, которым Суд отказал в принятии к рассмотрению жалобы гражданина на нарушение его конституционных прав ч. 2 и 4 ст. 73 и ч. 2 ст. 81 УИК РФ.

Представляется, что данная позиция КС касается двух категорий лиц, отбывающих наказание в исправительных учреждениях ФСИН России.

К первой условно можно отнести граждан, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, а также отдельные тяжкие и особо тяжкие. Во вторую категорию входят лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления, в том числе отбывающие наказание в виде пожизненного лишения свободы, а также осужденные за иные преступления, в отношении которых имеется информация об их приверженности идеологии терроризма, ее исповедании, пропаганде или распространении.

Лиц первой категории действительно целесообразно направлять для отбывания наказания именно в исправительные учреждения, расположенные вблизи места их проживания или проживания их родственников. В случае отсутствия мест в соответствующих пенитенциарных учреждениях – не далее соседних областей с последующим переводом в свой регион при наличии места, а также желания осужденного. Такому гражданину для его исправления и перевоспитания необходимо сохранять семейные и иные социальные связи и взаимоотношения. При исполнении наказания не следует разрушать привычный ритм жизни человека, прерывать его отношения с окружающими, что, безусловно, имеет для него существенные негативные морально-психологические последствия, поскольку ограничиваются не только его права и свободы как гражданина, но и его права как личности. Кроме того, для родственников осужденного важное значение имеют транспортные и иные расходы, связанные с поездкой в дальний регион.

Известно также, что в процессе этапирования заключенного в исправительное учреждение, даже непродолжительного по времени, конвойными службами могут допускаться крайне негативные действия, в частности в результате нетолерантного отношения других осужденных, в том числе имеющих не одну судимость. Дальний этап, в свою очередь, нередко растягивается на несколько недель, заключенные страдают физически и морально, в отношении них могут осуществляться провокации, а также физическое и психическое насилие.

Как правило, направление в учреждение осужденного, не совершившего преступления, относящегося ко второй категории, «за тридевять земель» является неслучайным. Это может быть продолжением внесудебной расправы над ним, наказанием за несговорчивость со следствием, оперативными службами, сотрудниками изолятора. Бывают случаи, когда влиятельные потерпевшие, не удовлетворенные назначенным виновному наказанием, на коррупционной основе решают вопрос о направлении осужденного в места, «откуда нет пути назад, откуда нет возврата».

В практике работы адвокатов МКА «РОСАР» встречался не один подобный случай. Например, два года назад по громкому уголовному делу о мошенничестве привлекался депутат областной думы, в прошлом работник правоохранительного органа, зарегистрированный в г. Москве. Инициатором возбуждения дела была одна из серьезнейших оперативных служб, которая, как представляется, занималась сопровождением дела и его фигуранта не только на стадии предварительного следствия и суда, но и при этапировании и пребывании осужденного в колонии. Это делалось с целью побудить нашего доверителя заключить сделку с правосудием и дать «нужные» показания в отношении иных лиц. В следственном изоляторе с ним интенсивно проводился весь комплекс ОРМ, в том числе внутрикамерные разработки, прослушивание и т.д. Регулярно, говоря на тюремном сленге, он «пускался на парус» – то есть через каждые два-три дня в камере менялись «сидельцы» или его переводили в другие камеры, а также задерживались передачи и письма. Применялись и дисциплинарные наказания.

Для пресечения необоснованного воздействия на человека, заключенного под стражу, защитники, осужденный и его близкие родственники подавали жалобы руководству ФСИН, прокуратуры, членам ОНК, уполномоченным по защите прав граждан и в иные управомоченные организации. В результате удалось нормализовать условия его пребывания в изоляторе. Однако после осуждения для отбывания наказания гражданин – бывший сотрудник («БС») был направлен долгим этапом для отбывания наказания в обычную колонию в Вологодской области. Впоследствии после заявления соответствующих жалоб он был направлен в колонию для «БС» на Южный Урал. Этот этап длился несколько недель.

Другого гражданина, известного банкира, при этапировании в 2016 г. из Ростова-на-Дону в Москву – как представляется, вовсе не случайно, – поместили в одну камеру с так называемым «коронным»¹ свидетелем, дававшим против него показания и заключившим сделку с правосудием². По мнению защиты, в отношении доверителя использовались провокация и оперативная игра.

Крайне сложно обжаловать действия должностных лиц, поскольку во время этапа полностью отсутствует связь с доверителем, нет возможности оперативного получения информации и обжалования незаконных действий, заявления ходатайств о предоставлении медицинской помощи и т.д. Процесс этапирования практически полностью выпадает из-под своевременного контроля вышестоящих должностных лиц, в том числе надзирающих органов, адвокатов, членов ОНК и других институтов гражданского общества.

Не случайно именно процесс этапирования входит в круг наиболее тяжелых мероприятий, которых опасаются осужденные.

Думаю, что, направляя осужденного в места отбывания наказания на расстояние в несколько областей от постоянного места жительства, органы ФСИН должны мотивировать такое решение и предоставить аргументированный письменный ответ в случае обращения гражданина, его родственников, близких лиц и защитников. Малоимущие родственники, а также защитники не смогут ездить на свидания к такому осужденному и т.д. Заинтересованные лица также должны иметь возможность обжалования данного решения в вышестоящие органы ФСИН, прокуратуру и суд.

В связи с этим представляется, что в УИК РФ и нормативные правовые акты, регламентирующие деятельность ФСИН, необходимо внести соответствующее изменение, законодательно и нормативно закрепив право осужденного (условно отнесенного к первой категории) отбывать наказание в пределах субъекта Федерации, в котором он был осужден, либо проживал, либо где проживают его близкие родственники. При отсутствии мест в исправительном учреждении на территории такого субъекта – направлять осужденных в соседнюю область с возможностью перевода при наличии мест и желания осужденного.

Что касается лиц, условно отнесенных ко второй категории, то, как указал КС РФ, устанавливая жесткие меры государственного принуждения, государство действует как в своих интересах, так и в интересах общества и его членов. Полагаю, что в каждом субъекте РФ иметь исправительное учреждение для лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, в том числе лишенных свободы пожизненно, нецелесообразно.

Во-первых, создание в каждом регионе указанного учреждения вызовет значительные организационные, финансовые, кадровые и иные проблемы. Во-вторых, с учетом объема и общей тенденции снижения количества тяжких и особо тяжких преступлений названные учреждения, если они появятся в каждой области, вряд ли будут заполненными. В-третьих, существующая в России инфраструктура учреждений для лиц, совершивших указанные преступления, в целом справляется с возложенными задачами и не требует значительного реформирования.

Таким образом, полагаю, что в рассматриваемом Определении КС применение к осужденным уголовного наказания в качестве меры государственного принуждения обоснованно дифференцировано. Безусловно, лица, условно отнесенные к первой категории, должны иметь больше возможностей для социальной адаптации, сохранения родственных и социально полезных связей, а также предварительного решения вопросов трудового и бытового устройства после освобождения.