Напомним, по мнению Страсбургского суда, закрепленное в ч. 3 ст. 32 Конституции РФ ограничение права голоса носит абсолютный, автоматический и недифференцированный характер и нарушает ст. 3 Протокола № 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующую право на свободные выборы: «Оно касается всех лиц, отбывающих по приговору суда наказание в виде лишения свободы, распространяется на весь период отбывания такого наказания вне зависимости от тяжести и вида совершенного преступления, срока назначенного наказания и иных индивидуальных обстоятельств». Исходя из этого, ЕСПЧ предложил Российской Федерации обеспечить участие заключенных в выборах посредством политического процесса или путем толкования норм Конституции компетентными органами в гармонии с положениями Конвенции. Однако, по мнению Министерства юстиции РФ, согласие с такой позицией ЕСПЧ и предоставление заключенным права голоса на выборах нарушит положения Конституции РФ о ее высшей юридической силе и приоритете над любыми другими правовыми актами. Рассмотрение запроса Министерства юстиции РФ по этому поводу состоялось 31 марта.
Председатель Конституционного Суда РФ Валерий Зорькин огласил решение КС РФ, в котором выражено несогласие с формулировкой об абсолютном характере запрета на участие заключенных в выборах, содержащегося в ч. 3 ст. 32 Конституции РФ. КС РФ указал, что в соответствии с данной статьей и конкретизирующими ее положениями УК РФ по общему правилу исключаются назначение наказания в виде лишения свободы гражданам, совершившим впервые преступления небольшой тяжести, и тем самым ограничение их права голоса. При этом за более серьезные преступления лишение свободы и, следовательно, запрет на участие в выборах в качестве избирателя применяются только в случае, если менее строгий вид наказания не может обеспечить достижение целей уголовной ответственности.
В постановлении КС РФ также приведены статистические данные, из которых следует, что из более чем 700 тысяч осужденных в период с 2011 по 2015 г. только 211 тысяч приговорены к реальному лишению свободы. При этом среди совершивших преступления небольшой тяжести доля приговоренных к реальному лишению свободы составляет около 10%. А значит, большинство осужденных не лишены права участвовать в выборах. Таким образом, по мнению Конституционного Суда РФ, в части мер общего характера, направленных на обеспечение справедливости, соразмерности и дифференцированности применения ограничений избирательных прав заключенных, исполнение постановления ЕСПЧ является возможным и реализуемым в законодательстве и судебной практике Российской Федерации.
В то же время в своем постановлении Конституционный Суд РФ указал, что Госдума вправе перевести отдельные режимы отбывания лишения свободы, в частности в колонии-поселении, в альтернативные виды наказаний, не влекущие ограничения избирательных прав.
Однако по делу «Анчугов и Гладков против России» в части общих мер, предполагающих внесение в российскую правовую систему изменений, которые позволяли бы ограничивать в избирательных правах не всех осужденных, содержащихся в местах лишения свободы, исполнение постановления ЕСПЧ признано невозможным, поскольку предписание ч. 3 ст. 32 Конституции РФ носит императивный характер и распространяется на всех таких осужденных.
Также КС РФ признал невозможным исполнение мер индивидуального характера в отношении граждан Анчугова, осужденного за убийство, кражи и мошенничество, и Гладкова, осужденного за убийство, разбой и участие в организованной преступной группе, которые были приговорены к смертной казни, замененной впоследствии 15 годами лишения свободы. Они были осуждены за совершение особо тяжких преступлений, а значит, заведомо не могли рассчитывать на доступ к активному избирательному праву. В этом Конституция РФ не расходится с международными правовыми актами, включая Конвенцию о защите прав человека и основных свобод.
