3 марта Арбитражный суд Кировской области вынес решение по делу № А28-11930/2021, которым отказал иностранной компании, обратившейся за защитой своих интеллектуальных прав, в удовлетворении требований, сославшись на введение санкций против России.
Британская компания «Энтертейнмент Уан ЮКей Лимитед» обратилась в суд с иском к предпринимателю Ивану Кожевникову о взыскании компенсации за нарушение ее исключительных прав на произведения изобразительного искусства (рисунки «Свинка Пеппа», «Папа Свин») и соответствующие товарные знаки на общую сумму в 40 тыс. руб.
Арбитражный суд рассмотрел иск в порядке упрощенного производства и вынес решение об отказе в удовлетворении требований. Суд отметил, что в конце февраля – начале марта 2022 г. западными странами (в том числе Великобританией) были приняты ограничительные санкции против РФ. «Данные обстоятельства являются общеизвестными и в силу ч. 1 ст. 69 АПК РФ имеют преюдициальное значение для настоящего спора», – подчеркнул суд со ссылкой на указ Президента РФ от 28 февраля 2022 г. № 79.
АС Кировской области напомнил, что не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом) согласно п. 1 ст. 10 ГК РФ. При несоблюдении этих требований суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите его права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (п. 2 ст. 10 ГК РФ). «С учетом введения ограничительных мер в отношении РФ и статуса истца (местом нахождения истца является Великобритания) суд расценивает действия истца как злоупотребление правом, что является самостоятельным основанием для отказа в иске. Суд не находит оснований для удовлетворения исковых требований», – отмечено в решении.
Адвокат, к.ю.н., партнер практики разрешения споров Eversheds Sutherland Евгений Орешин отметил: суд пришел к выводу, что тот факт, что истец является компанией из Великобритании, автоматически указывает на злоупотребление правом при подаче иска и один этот факт влечет отказ в иске. «Российская практика допускает отказ в иске в связи со злоупотреблением правом. Такой подход используется как в спорах по интеллектуальной собственности (п. 154 Постановления Пленума ВС РФ от 23 апреля 2019 г. № 10 “О применении части четвертой ГК РФ”), так и в иных спорах (п. 1, 4 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 ноября 2008 г. № 127 “Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 ГК РФ”; Определение ВС РФ от 27 января 2020 г. № А41-19914/2018)», – пояснил он.
По словам эксперта, в подобных случаях суды всегда тщательно обосновывают, какие конкретно обстоятельства дела и почему указывают на злоупотребление правом, почему иск направлен на причинение вреда. «Например, в одном из дел СИП РФ согласился со следующей позицией нижестоящих судов: действия истца по регистрации товарных знаков совершены не с намерением использовать их в предпринимательской деятельности с целью индивидуализации производимых товаров и услуг и продвижения их на рынке, а с намерением запретить использовать третьим лицам соответствующие обозначения, тем самым запретить производителю оригинального оборудования реализовывать на территории Российской Федерации товары через официальных дистрибьюторов (Постановление СИП от 29 июля 2021 г. № А82-24270/2019). Позиция суда в комментируемом акте является экстраординарной – по сути, она означает, что нахождение истца в Великобритании автоматически лишает его защиты прав в российском суде. Не важно, какой иск предъявляется. Не важны конкретные обстоятельства дела. Не важно, что согласно российскому законодательству подлежат защите как права российских юридических лиц, так и права иностранных юридических лиц», – резюмировал Евгений Орешин.
По его словам, использование принципа недопустимости злоупотребления правами традиционно является шлюзом для появления судебных доктрин – позиций судов по определенной проблеме (судебное правотворчество). «В качестве примера можно привести известный подход ВАС РФ о несправедливых условиях договора, при наличии которых договор может быть изменен или расторгнут (п. 9 Постановления ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 6 “О свободе договоров и ее пределах”). В текущей ситуации правотворческая роль судов, безусловно, возрастет, так как суды столкнутся с большим количеством споров, которых раньше не было. Вместе с тем вряд ли оправдано введение подхода, который применил суд, без соответствующих разъяснений ВС РФ. Кроме того, эффективность судебного правотворчества заключается в учете всех нюансов и обстоятельств дела, автоматический вывод о злоупотреблении правом в анализируемой ситуации вряд ли оправдан», – убежден адвокат.
Евгений Орешин также сослался на ст. 1194 ГК РФ, согласно которой Правительством РФ могут быть установлены ответные ограничения (реторсии) в отношении имущественных и личных неимущественных прав граждан и юридических лиц тех государств, в которых имеются специальные ограничения имущественных и личных неимущественных прав российских граждан и юридических лиц. «Аналогичная по смыслу норма есть в ст. 254 АПК РФ, ст. 398 ГПК РФ. То есть действующее законодательство предусматривает ограничения прав иностранных лиц, но в ответ на соответствующие ограничения прав российских лиц, и осуществляется это на уровне Правительства РФ», – подытожил он.
Юрист практики по интеллектуальной собственности и информационным технологиям адвокатского бюро «Качкин и Партнеры» Андрей Алексейчук отметил, что пока это единственный случай в практике, когда суд полностью отказывает в защите права частному лицу из-за санкций. «При этом возникает ощущение, что решение суда основано на личных политических взглядах судьи, а не на законе. Злоупотребление правом как правовое явление предполагает осуществление какого-либо права с несоответствующими основам права целями: чтобы причинить вред другому лицу, чтобы “обойти” закон и т.п. То есть злоупотреблением правом можно признать только поведение самого лица. В данном же случае отказ истцу связан с действиями иных лиц – иностранных государств. Тогда как истец сам по себе не совершал никаких действий, которые могут рассматриваться в качестве злоупотребления правом – по крайней мере, в решении указание на такие действия не содержится», – полагает он.
По словам юриста, вывод о злоупотреблении правом явно ошибочен еще и потому, что истец обратился в суд с иском о взыскании компенсации в сентябре 2021 г. – задолго до того, как иностранные государства начали совершать «недружественные» действия, на которые ссылается в решении суд. «Стоит также отметить, что, отказав истцу во взыскании компенсации, суд освободил ответчика от ответственности за совершенное нарушение права. Конституционный Суд РФ неоднократно указывал, что ответственность в сфере интеллектуальной собственности и, в частности, предусмотренная законом компенсация носят публичный характер и преследуют не столько цель защитить правообладателя, сколько цель предупредить возможные нарушения, сделав их невыгодными для нарушителей», – подчеркнул Андрей Алексейчук.
Он добавил, что если суды будут отказывать во взыскании компенсации в пользу правообладателей из «недружественных» государств, то это, наоборот, мотивирует других лиц использовать объекты интеллектуальной собственности таких правообладателей, зная, что ответственности они не понесут. «Это приведет к значительному росту таких нарушений. Кроме того, отказ в защите исключительных прав, принадлежащих правообладателям из недружественных государств, не соответствует основным международным договорам в сфере интеллектуальной собственности. Пока Россия является их участником, положения таких договоров имеют приоритет над национальным законодательством. Надеюсь, что истец обжалует решение, а суд апелляционной инстанции – исправит очевидную ошибку», – заключил юрист.
Старший юрист АБ «Бартолиус» Татьяна Стрижова считает, что решение суда – редкий образец, с одной стороны, независимого от позиций сторон судебного правотворчества, а с другой стороны – пример применения права в угоду политическим страстям: «Наличие обеих характеристик судебного акта в государстве, объявляющим себя правовым, вызывает обоснованные вопросы».
Эксперт отметила, что краткая мотивировочная часть решения суда не дает возможности понять, в чем именно выражалось злоупотребление правом. «Ранее практика отказа в защите исключительных прав на товарный знак со ссылкой на ст. 10 ГК РФ требовала указания конкретных фактических обстоятельств, действий, бездействия, поведения истца, указывающих на злоупотребление правом. В существующих политико-правовых реалиях суд, очевидно, посчитал, что наличие статуса иностранного юридического лица, связанного с недружественным государством, – достаточное основание для отказа в защите права. Подобный подход выглядит необоснованным, учитывая, что иск был подан в сентябре 2021 г. в отношении ранее выявленного факта использования товарного знака без согласия правообладателя – т.е. более чем за полгода до признания Великобритании недружественным государством. Примечательно и то, что в письменных позициях сторон отсутствовала ссылка на злоупотребление правом по основанию введения санкций против РФ», – заметила Татьяна Стрижова.
Она выразила обеспокоенность тем, что подобная практика может закрепиться. «Постановлением Правительства № 299 от 3 марта 2022 г. утверждена “компенсация” в размере 0 руб. за использование патентов, принадлежащих иностранным гражданам и юридическим лицам из недружественных государств. И если подобную меру можно оправдать интересами государственной безопасности, защитой инноваций и технологий, то проследить такую же логику в отказе в защите прав на товарные знаки “Свинки Пеппы” и “Папы Свина” достаточно затруднительно. Принципиальное блокирование защиты иностранных правообладателей товарных знаков из недружественных государств идет вразрез с основными принципами интеллектуальной собственности и поставит под удар не только иностранных правообладателей, но и российских потребителей, которые более не смогут полагаться на индивидуализирующую функцию товарного знака в условиях “судебной легализации” контрафакта», – убеждена юрист.
Партнер юридической фирмы Maxima Legal Максим Али отметил, что решение справедливо вызвало широкий резонанс в юридическом сообществе: от удивления до возмущения. «Это закономерно. Даже если абстрагироваться от нормативного материала, в решении суда есть серьезные логические противоречия. Совершенно необъяснимо, почему введение Великобританией санкций в отношении РФ является злоупотреблением со стороны истца – британской компании. Очевидно, что компания не вводила санкции, тем более в отношении конкретного российского ИП. Более того, на момент предъявления иска никаких санкций еще не существовало, как и указа Президента РФ от 28 февраля», – подчеркнул он.
По словам эксперта, нужно понимать, что новые «антисанкционные» поправки в законодательство не уничтожают право на защиту интеллектуальной собственности. Такое право есть, в том числе, у иностранных компаний из недружественных юрисдикций. «Не исключаю, что в будущем мы увидим ограничения интеллектуальных прав – такие полномочия недавно были предоставлены Правительству РФ. Но “хоронить” нематериальные активы раньше времени я бы не стал, равно как и переоценивать значение решения суда, в котором некоторые видят чуть ли не новый политико-правовой тренд. Скорее всего, мы имеем дело с эксцессом на уровне суда первой инстанции, и можем надеяться, что допущенные ошибки исправит уже апелляция», – предположил Максим Али.
