Европейский Суд вынес постановление по делу «Лозовые против России», в котором заявители Андрей и Тамара Лозовые жаловались на неуведомление российскими властями о смерти их сына в результате убийства, что нарушило их право на частную жизнь, гарантированное ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Как следует из материалов дела, 1 декабря 2005 г. в Санкт-Петербурге был убит сын заявителей М. Лозовой, по обвинению в убийстве был задержан О. В январе 2006 г. следователь прокуратуры Приморского района Санкт-Петербурга обратилась к начальнику полиции Приморского района с просьбой установить сведения о родственниках погибшего и вызвать их в прокуратуру для предоставления им статуса потерпевших по уголовному делу. Через неделю после этого сын заявителей был похоронен в Санкт-Петербурге, при этом в записи в регистрационном журнале кладбища указывалось, что тело было не востребовано.
В конце января 2006 г. следователь пришла к выводу о невозможности установления сведений о родственниках погибшего и присвоила статус потерпевшего по уголовному делу представителю муниципальных властей. В начале февраля 2006 г. заявители, проживающие в г. Беломорске, узнали о смерти сына и обратились к следователю, сообщив о своем намерении приехать в Санкт-Петербург для участия в уголовном деле. Несмотря на полученное от заявителей уведомление, следователь направила материалы уголовного дела в суд.
Позднее Лозовым был присвоен статус потерпевших в уголовном деле. В середине февраля им было дано разрешение на эксгумацию тела их сына, который затем был похоронен в Беломорске.
В июне 2006 г. Приморский районный суд признал О. виновным в убийстве М. Лозового и приговорил его к 6 годам лишения свободы. Суд вынес частное определение в адрес прокурора, указав, что процессуальные нарушения в ходе предварительного следствия по уголовному делу в отношении родителей потерпевшего, допущенные следователем, должны быть доведены до сведения прокурора Приморского района Санкт-Петербурга, и о принятых мерах суд должен быть извещен не позднее чем через месяц после получения настоящего определения.
В 2007 г. Андрей и Тамара Лозовые подали иск к Генеральной прокуратуре РФ и Министерству финансов о компенсации морального и материального вреда. Они утверждали, что в результате несвоевременного уведомления следователем о смерти сына им был причинен материальный ущерб, поскольку они были вынуждены оплатить эксгумацию и транспортировку останков сына из Санкт-Петербурга в Беломорск. Кроме того, в течение длительного времени они не имели никакой информации о судьбе сына, не смогли попрощаться с ним и обеспечить ему достойное погребение, вынуждены были пройти бюрократические процедуры для получения разрешения на эксгумацию тела и его опознание, что причинило им моральные страдания.
Решением Тверского районного суда г. Москвы, который был оставлен в силе Мосгорсудом, в удовлетворении иска было отказано. Суды пришли к выводу об отсутствии нарушения закона со стороны следователя.
В отзыве на жалобу Правительство РФ заявило, что власти приняли все необходимые меры для установления места нахождения родственников погибшего М. Лозового, а после того как они не дали результатов, организовали его похороны. При этом, как утверждало Правительство, заявители не поддерживали регулярных контактов со своим сыном и начали его поиски лишь спустя два месяца после его смерти.
Европейский Суд указал, что, как следует из материалов дела, власти могли использовать несколько источников информации для установления того, что родителями погибшего являлись заявители. Такими источниками являлись ряд документов и доказательств, находившихся в материалах уголовного дела, в частности, показания обвиняемого о месте жительства родителей потерпевшего, показания свидетельницы, которая утверждала, что мать погибшего звонила ему домой по телефону, а также паспортные данные заявителя, приобщенные к делу. Европейский Суд отметил, что Правительство не представило разъяснений относительно того, почему следователь не воспользовался данными источниками информации.
Основываясь на прецедентной практике, Европейский Суд отметил, что, хотя целью ст. 8 Конвенции является защита личности от произвольного вмешательства со стороны государственных властей, она не только обязывает государство воздерживаться от такого вмешательства. Помимо негативного обязательства, могут существовать позитивные обязательства, присущие уважению частной и семейной жизни.
Как указал ЕСПЧ, суть жалобы заявителей заключается не в том, что государство действовало определенным образом, а в том, что оно бездействовало, не уведомив о смерти их сына, что является нарушением их прав. В связи с этим Европейский Суд счел целесообразным рассмотреть дело с точки зрения позитивного обязательства государства-ответчика по ст. 8 Конвенции.
Суд указал, что в частном определении, где отмечается факт нарушения следователем процессуального законодательства, Приморский районный суд не сослался ни на какое конкретное положение УПК РФ или другой законодательный акт, которые были нарушены следователем. Правительство в своих замечаниях также не назвало каких-либо конкретных положений внутреннего законодательства или практики. Таким образом, российским законодательством не урегулирован вопрос об обязанности уведомления родственников лица, погибшего в результате преступления.
В то же время ЕСПЧ отметил, что решения о захоронении сына заявителей и присвоении статуса потерпевшего по уголовному делу представителю муниципальных властей были приняты до официального окончания розыска его родственников. В этих обстоятельствах и с учетом информации о потерпевшем, которая имелась в распоряжении национальных властей после его смерти, Суд пришел к выводу о том, что власти не действовали с разумной осмотрительностью, следовательно, не выполнили свое позитивное обязательство по настоящему делу.
По итогам разбирательства Европейский Суд постановил выплатить заявителям 539 евро в качестве компенсации материального вреда, 10 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда и 374 евро судебных расходов.
Руководитель исследовательских программ Фонда «Общественный вердикт» Асмик Новикова отметила, что данное дело является достаточно новым для России, хотя проблема, поднятая в нем, является типичной с точки зрения российской практики. По ее словам, очень часто даже тогда, когда есть прямая обязанность уведомления следователем участников уголовного судопроизводства о тех или иных событиях, этого не делается.
Асмик Новикова отметила, что Европейский Суд, проанализировав российское законодательство, обнаружил, что прямая обязанность следователя уведомлять о смерти родственников отсутствует. Но, как указал ЕСПЧ, это не освобождает российские власти от позитивных обязательств по соблюдению ст. 8 Конвенции.
Эксперт предположила, что в результате принятия данного постановления ЕСПЧ российские власти сочтут необходимым включить такую обязанность в российское законодательство. Но даже в отсутствие этого, по мнению Асмик Новиковой, не нужно буквально трактовать положения п. 8 ст. 42 УПК РФ о том, что права потерпевшего по уголовным делам о преступлениях, результатом которых явилась его смерть, переходят к родственникам, следовательно, обязанность производить поиск родственников имеется только в тех случаях, когда необходимо их уведомление для включения в процесс в качестве потерпевших.
«Данное постановление имеет второй уровень важности, поскольку в нем Европейский Суд решал конкретную правовую задачу – выяснял, применима ли ст. 8 Конвенции в данном деле и имелось ли ее нарушение. Суд разбирался в вопросах права и национального российского законодательства. Это не одно из распространенных дел, как, например, нарушения по ст. 3 Конвенции, где можно менять только фамилии заявителей и регионы, а ситуации абсолютно типичны», – заключила Асмик Новикова.
Комментируя решение, адвокат МЦФ МОКА Светлана Добровольская отметила, что количество постановлений ЕСПЧ по жалобам на нарушение ст. 8 Конвенции, защищающей право на уважение частной и семейной жизни, невелико по сравнению с количеством жалоб на нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции. При этом она обратила внимание, что каждое такое постановление уникально, поскольку заставляет Европейский Суд переходить фактически из категории права в нравственно-моральные категории. «Так и в деле “Лозовые против России” ЕСПЧ затронул в своем решении нравственную проблему – бесчеловечного отношения государственных органов (органов следствия) к душевным страданиям родителей убитого. Презюмируя приоритеты интересов личности (особенно в области частной и семейной жизни) над интересами государства, ЕСПЧ ставит на особый контроль такую категорию дел, отсюда и более высокий уровень важности вынесенного постановления», – подчеркнула Светлана Добровольская.
Вместе с тем она считает, что вынесенное постановление не повлияет на правоприменительную практику России. Однако эксперт выразила надежду, что правовая позиция, сформулированная ЕСПЧ в этом деле, будет отражена в каком-либо из постановлений ВС РФ по данной проблематике.
