Конституционный Суд вынес Определение от 18 июля 2019 г. № 1912-О, которым отказался принимать к рассмотрению жалобу ООО «Рош Диагностика Рус» на неконституционность ч. 1 ст. 10 «Обратная сила уголовного закона» и ч. 3 ст. 159.4 «Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности» УК РФ.
«Рош Диагностика Рус» было признано потерпевшим по уголовному делу, по которому виновных осудили за совершение в 2010 г. мошенничества в особо крупном размере, сопряженного с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности. Осужденные были освобождены от назначенного наказания из-за истечения срока давности уголовного преследования.
В связи с этим общество обратилось в Конституционный Суд, попросив признать неконституционными ч. 1 ст. 10 и ч. 3 ст. 159.4 УК РФ – последняя Постановлением КС РФ № 32-П/201 была признана неконституционной в декабре 2014 г. По мнению заявителя, данные нормы не соответствуют Конституции, поскольку позволяют применять норму уголовного закона, признанную неконституционной, и руководствоваться «неопределенным понятием промежуточного закона», а не закона, действовавшего на момент совершения преступления либо на момент рассмотрения дела судом.
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС отметил, что согласно ст. 54 Конституции никто не может нести ответственность за деяние, которое не являлось правонарушением в момент его совершения. Как указано в определении, это правило выражает общепризнанный правовой принцип nullum crimen, nulla poena sine lege – нет преступления, нет наказания без указания на то в законе.
Конституционный Суд подчеркнул, что на реализацию этого принципа направлены взаимосвязанные положения ст. 1, 3, 9 Уголовного кодекса. Из них следует, что преступность, наказуемость и иные уголовно-правовые последствия деяния определяются исключительно правилами УК, основанными на Конституции, и общепризнанными принципами и нормами международного права, действовавшими во время совершения этого деяния. Тем самым, указал КС, установлено общее правило перспективного действия уголовного закона, которое предполагает распространение норм УК на совершаемые лишь после их вступления в силу общественно опасные деяния.
Однако, отметил Суд, в развитие положений ч. 2 ст. 54 Конституции, ст. 10 УК закрепляет, что уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение субъекта преступления, имеет обратную силу. То есть, напомнил КС, действие нормы распространяется на тех, кто совершил соответствующее деяние до вступления нового закона в силу, в том числе и на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость.
Из изложенного, по мнению Суда, следует, что если после совершения преступления ответственность за него смягчена одним законом, а затем усилена другим, то обратную силу имеет только закон, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение виновного.
Конституционный Суд напомнил, что ст. 159.4 УК устанавливала более мягкую ответственность по сравнению с общей нормой (ст. 159). КС подчеркнул, что ст. 159.4 УК утратила юридическую силу на будущее время (через 6 месяцев после провозглашения Постановления от 11 декабря 2014 г. № 32). Что, однако, не исключает необходимость ее применения в отношении лиц, совершивших предусмотренное ею преступление как в период действия данной нормы (ст. 9 УК), так и до ее принятия (ст. 10 УК).
Представитель заявителя жалобы в КС не смог предоставить «АГ» оперативный комментарий по данному делу.
Адвокат, старший партнер, руководитель уголовно-правовой практики АК «Бородин и Партнеры» Михаил Чечеткин отметил, что осужденные по уголовному делу, по которому заявитель жалобы был признан потерпевшим, совершили преступление в 2010 г., когда ст. 159.4, устанавливающей ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, еще не было в УК. «Осуждены же они были с применением положений ст. 10 УК РФ об обратной силе уголовного закона по ст. 159.4 УК РФ, предусматривавшей более мягкое по сравнению со ст. 159 УК РФ наказание», – прокомментировал адвокат.
Он отметил закономерность отрицательного результата обращения организации в Конституционный Суд. «Признав ст. 159.4 УК РФ не соответствующей Конституции РФ, КС установил шестимесячный срок на устранение нарушения. Это, учитывая положения ст. 10 УК, не исключает возможность и правомерность применения указанной нормы в отношении лиц, совершивших преступление в период ее действия или ранее», – пояснил Михаил Чечеткин.
Адвокат полагает, что позиция Суда согласуется с устоявшимся принципом, в соответствии с которым в случае первоначального смягчения и последующего усиления ответственности обратную силу имеет закон, более благоприятный для лица, совершившего преступление.
Адвокат КА «Московская городская коллегия адвокатов» Павел Гейко полагает, что появление в УК ст. 159.4 и последующее ее признание не соответствующей Конституции «по последствиям сравнимо с объявлением амнистии», поскольку указанная норма смягчила уголовно-правовые последствия для лиц, совершивших соответствующее правонарушение до даты утраты ею юридической силы.
«Сложилась ситуация, когда формально утратившая юридическую силу неконституционная норма фактически применяется в части, смягчающей ответственность предпринимателей-мошенников, т.е. утрата данной нормой юридической силы не является абсолютной», – пояснил адвокат. По его мнению, в результате некачественной законотворческой деятельности интересы определенной группы потерпевших были поставлены в неравное положение по сравнению с лицами, пострадавшими после отмены неконституционной нормы.
«Вряд ли можно считать, что законодатель был вправе принимать не соответствующую Конституции норму. Если уж она была принята, то должны быть предусмотрены меры восстановительного характера, которые бы обеспечивали восстановление ущемленных прав субъектов, потерпевших в результате неправильного издания подобных актов», – сообщил Павел Гейко.
Он отметил, что законодательством не предусмотрена «ответственность законодателя за совершенные им ошибки». «Было бы логично предусмотреть такую ответственность по аналогии с ответственностью других госорганов за ненадлежащее исполнение ими своих полномочий. Правовое государство должно отвечать за совершение неправильных действий, в том числе в сфере законотворчества», – подчеркнул адвокат.
Павел Гейко полагает, что еще в 2014 г., принимая Постановление № 32, Конституционный Суд должен был предложить механизм восстановления интересов потерпевших, которые пострадали в результате принятия неконституционной нормы.
