Во втором чтении рассмотрен законопроект № 900722-6, которым предлагается ввести новую меру пресечения – запрет определенных действий, предусматривающую возможность ограничения прав и свобод обвиняемого (подозреваемого), за исключением его изоляции в жилом помещении. Напомним, как писала «АГ», в первом чтении законопроект был принят еще в декабре 2016 г., однако ко второму чтению документ был значительно переработан.
Запрет определенных действий в качестве меры пресечения, по мнению авторов документа, должен избираться по решению суда в порядке, установленном ст. 108 УПК, за исключением требований, связанных с видом и размером наказания, квалификацией преступления, возрастом подозреваемого или обвиняемого.
УПК РФ предлагается дополнить новой ст. 105.1 «Запрет определенных действий», которая предусматривает, что при избрании меры пресечения в виде залога или домашнего ареста суд вправе возложить на подозреваемого или обвиняемого обязанность по соблюдению одного или нескольких запретов, предусмотренных ею.
В предлагаемой ст. 105.1 Уголовно-процессуального кодекса указывается, что запрет определенных действий в качестве меры пресечения избирается по судебному решению при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения. Запрет заключается в возложении на подозреваемого или обвиняемого обязанностей своевременно являться по вызовам дознавателя, следователя или в суд, соблюдать один или несколько запретов, а также в осуществлении контроля за их соблюдением. Поясняется, что запрет определенных действий может быть избран в любой момент производства по уголовному делу.
Определяет предлагаемая статья и виды запретов. Это может быть запрет выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, запрет находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещать определенные мероприятия и участвовать в них, общаться с определенными лицами, отправлять и получать почтово-телеграфные отправления, использовать средства связи и интернет, а также управлять автомобилем или иным транспортным средством, если совершенное преступление связано с нарушением ПДД и эксплуатации транспортных средств.
При этом суд должен указать конкретные условия исполнения данной меры пресечения. Кроме того, указывается, что подозреваемый или обвиняемый не может быть ограничен в праве использования телефонной связи для вызова скорой медицинской помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб в случае возникновения чрезвычайной ситуации, а также для общения со следователем, дознавателем и контролирующим органом. О каждом таком звонке в случае установления запрета, связанного с использованием средств связи, необходимо информировать контролирующий орган. Поправками предлагается суду учитывать при назначении наказания личность подозреваемого и обвиняемого, а также фактические обстоятельства уголовного дела.
Авторы проекта закона предлагают исключить из понятия домашнего ареста положение о полной либо частичной изоляции. Также предусматривается убрать положение о возложении на него ограничений.
Предлагается установить, что при избрании залога в качестве меры пресечения суд вправе возложить на подозреваемого либо обвиняемого обязанность по соблюдению запретов. Также предусматривается, что при отказе в удовлетворении ходатайства об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста судья по собственной инициативе вправе избрать меру пресечения в виде запрета определенных действий.
Если проект закона примут, в срок содержания под стражей будет засчитываться запрет выхода в определенные периоды времени за пределы жилого помещения из расчета два дня его применения за один день содержания под стражей.
Комментируя «АГ» текст законопроекта ко второму чтению, адвокат, старший юрист уголовно-правовой практики санкт-петербургского офиса АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Андрей Тузов пояснил, что предлагаемые поправки привносят в УПК РФ своеобразный конструктор ограничений и запретов, которые можно применить к конкретному лицу с учетом конкретно его жизненных обстоятельств и особенности личности. По мнению эксперта, такая законодательная инициатива смотрится достаточно свежей.
«Однако полагаю, что не все так исключительно позитивно в предложенном проекте. До появления обобщенной практики у судов будут проблемы с назначением данной меры пресечения. Во-первых, как и ко всему новому, потребуется длительное время, чтобы адаптироваться. Порой мне кажется, что следователь ходатайствует перед судом об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, потому что так привычней для него – он понимает, что́ это и как с этим работать. Суды же избирают ее, поскольку так надежней. А здесь появляется новая мера по возложению определенных запретов – и это совсем не понятно на первый взгляд», – указал Андрей Тузов.
Также он отметил, что у ФСИН России после увеличения количества решений о применении этой меры пресечения возникнет масса вопросов, как исполнять такие запреты: до первой жалобы или использовать какие-то иные меры, в том числе технические, в каком порядке это делать при имеющихся ресурсах.
«Во-вторых, судам придется сформулировать грань между возложением запретов и домашним арестом. Если применить четыре из шести предлагаемых запретов, то получившаяся комбинация будет крайне схожа с домашним арестом без установления строгих ограничений в порядке ст. 107 УПК РФ. В частности, домашний арест заключается в нахождении подозреваемого или обвиняемого в полной либо частичной изоляции от общества в жилом помещении, в котором он проживает, с возложением ограничений и запретов и осуществлением за ним контроля. Получается, что комбинацией запретов мы, по сути, получаем домашний арест», – пояснил Андрей Тузов. Он добавил, что даже попытка изменить понятие домашнего ареста не изменяет ситуацию с разграничением этих мер пресечения, поскольку любая мера пресечения в своей конструкции – это, по сути, и есть сочетание ограничений и запретов.
Адвокат отметил, что в предлагаемых изменениях отсутствует запрет на ограничение использования телефонной связи для контактов с защитником, например, чтобы договориться о встрече, решить какой-то срочный вопрос и т.д. «Хотя и понятно, что с учетом позиций как Конституционного, так и Верховного судов такой запрет исключен сам по себе, но принципиальное игнорирование этого права в этой норме является показательным», – пояснил Андрей Тузов.
Адвокат КА г. Москвы «Комаев и Партнеры» Армен Мартиросян считает, что поправки могут способствовать улучшению «ничтожно низкого качества» обоснованности постановлений об избрании мер пресечения: суду придется указывать, по какой причине в конкретном случае невозможно запретить обвиняемому совершать определенные действия, а необходимо применять домашний арест или заключение под стражу.
Эксперт не исключает, что проект направлен на смягчение законодателем репрессивных мер в отношении предпринимательского сообщества. «Фигурантам уголовных дел хотят оставить возможность заниматься бизнесом. Новая мера пресечения позволила бы заниматься предпринимательской деятельностью будучи под следствием, что практически невозможно при избрании домашнего ареста, не говоря уже о заключении под стражу», – указал адвокат.
«С другой стороны, в УПК РФ, кроме заключения под стражу, содержатся и другие меры пресечения. В частности, подписка о невыезде, залог, домашний арест, личное поручительство. В ч. 1 ст. 108 УПК РФ говорится о применении заключения под стражу при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения.
Однако речь идет об альтернативах заключению под стражу», – отметил Армен Мартиросян. Он пояснил, что в сравнении с такой мерой пресечения, как заключение под стражу, все остальные могут выступать в качестве более мягких. Однако, добавил он, не все более мягкие меры пресечения одновременно могут претендовать на роль именно альтернативных мер пресечения.
«Также для меня остается непонятным, почему указано, что нельзя будет запрещать вызывать скорую, полицию или аварийную службу, а также связываться со следователем и контролирующим органом, но в то же время нет ни слова о связи с адвокатом, что, безусловно, является нарушением права на защиту фигуранта, противоречит Конституции РФ, и непонятно: это пробел в законодательстве или же умышленное оставление определенной “лазейки” для каких-то целей?» – задается вопросом адвокат.
Впрочем, он отметил, что в целом нововведение можно оценить положительно, поскольку, несмотря на то что в УПК указаны семь мер пресечения, суды зачастую отправляют обвиняемых и подозреваемых под стражу: «Возможно, изменения поспособствуют расширению практики применения альтернативных заключению под стражу мер пресечения».
По мнению Армена Мартиросяна, возможность применения запрета определенных действий наряду с домашним арестом или залогом приведет к такой практике, что судами будет одновременно избрано сразу две меры пресечения. «Избрание в отношении подозреваемого, обвиняемого одновременно двух мер пресечения недопустимо и ни при каких обстоятельствах нельзя признать законным и обоснованным, более того, каждая из них имеет свое назначение и непосредственно связана с наличием определенных оснований для ее применения», – пояснил эксперт.
Адвокат отметил, что при всех недоработках инициатива законодателей носит разумный характер. «Также считаю правильным то, что ко второму чтению в документе появилась поправка, согласно которой обвиняемым и подозреваемым по уголовным делам о нарушении ПДД (ст. 264 и 264.1 УК) можно запретить водить автомобиль на время следствия. Такое ограничение должен налагать суд по ходатайству следствия. В этом случае водительское удостоверение изымут, и оно будет храниться в материалах дела, ведь не будем забывать, что автомобиль является источником повышенной опасности», – заключил Армен Мартиросян.
