Президиум Мосгорсуда отменил постановление Пресненского районного суда о законности обыска в адвокатском кабинете без учета положений ст. 450.1 УПК. Об этом «АГ» сообщил заместитель председателя Комиссии по защите прав адвокатов Совета АП г. Москвы Александр Пиховкин.
В июне 2017 г. руководителем ГСУ СК РФ по г. Москве было возбуждено уголовное дело в отношении П. На следующий день следователем по особо важным делам ГСУ СК РФ по г. Москве М.А. Кондратенко было вынесено постановление о производстве обыска по одному из адресов якобы фактического проживания П. Однако квартира по этому адресу на протяжении ряда лет официально сдавалась собственником-родственником фигуранта уголовного дела адвокату Павлу Казарезу, который зарегистрировал в ней адвокатский кабинет и где осуществлял адвокатскую деятельность.
Несмотря на то что следователь перед началом производства обыска был предупрежден П. о нахождении в квартире адвокатского кабинета, следственное действие было проведено без учета положений ст. 450.1 УПК РФ, предусматривающих особый порядок производства обыска в отношении адвоката.
Однако это не смутило Пресненский районный суд г. Москвы, который признал произведенный обыск законным. Вынося такое решение, суд сослался на рапорт сотрудника отдела службы «М» УФСБ России о формальной передаче собственником жилья в пользование адвокату.
В декабре президиум Московского городского суда рассмотрел кассационную жалобу на постановление суда. Представляющий интересы адвоката Павла Казареза заместитель председателя Комиссии по защите прав адвокатов Совета АП г. Москвы Александр Пиховкин просил отменить постановление суда и отправить дело на новое рассмотрение. Жалобу поддержал заместитель прокурора г. Москвы В.В. Ведерников.
В жалобе и в ходе судебного заседания указывалось, что Павел Казарез обладает особым правовым статусом, а потому произведенный в обычном порядке обыск по месту осуществления адвокатом профессиональной деятельности противоречит требованиям ч. 1 ст. 447 УПК (категории лиц, в отношении которых применяется особый порядок производства по уголовным делам) и ст. 450.1 УПК (особенности производства обыска, осмотра и выемки в отношении адвоката). Также суду было указано на осведомленность следователя о том, что обыскиваемая квартира арендуется адвокатом Казарезом у родственника фигуранта уголовного дела П. для осуществления адвокатской деятельности в форме адвокатского кабинета. Кроме того, при производстве по жалобе внимание суда было обращено на имеющийся рапорт сотрудника службы «М» УФСБ России по г. Москве и МО, подтверждающий передачу обыскиваемой квартиры в пользование Павлу Казарезу. Таким образом, по мнению адвокатов, принятые следователем меры для подтверждения или опровержения информации о расположении в обыскиваемой квартире адвокатского кабинета не являлись достаточными. Как итог, судебный порядок получения разрешения на производство следственного действия в отношении адвоката был проигнорирован, чем были нарушены положения ч. 5 ст. 165, ст. 450.1 УПК.
Рассмотрев кассационную жалобу и выслушав доводы сторон, президиум Мосгорсуда отметил, что Пресненским районным судом г. Москвы при проверке законности произведенного обыска не был учтен статус Павла Казареза, который предполагает особый порядок производства такого следственного действия в отношении адвоката. Кроме того, нижестоящим судом был оставлен без оценки тот факт, что следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия, направленные на проверку информации об осуществлении адвокатской деятельности в обыскиваемом помещении, не были проведены должным образом. В отношении ссылки суда на рапорт сотрудника службы «М» УФСБ России по г. Москве и МО президиум Мосгорсуда отметил, что сам по себе рапорт не может быть признан безусловным свидетельством законности проведенного обыска без дополнительной проверки изложенных в нем сведений.
В итоге президиум Мосгорсуда постановление нижестоящего суда отменил и направил материалы дела на новое рассмотрение.
Заместитель председателя Комиссии по защите прав адвокатов Совета АП г. Москвы Александр Пиховкин назвал решение президиума Мосгорсуда знаковым. «Ко времени судебного рассмотрения жалобы на обыск у адвоката Павла Казареза в багаже Комиссии уже имелось четыре успешных кейса по обыскам в отношении адвоката Максима Загорского. Причем данные обыски были первыми после введения ст. 450.1 УПК, то есть Комиссии удалось с самого начала применения статьи начать формировать позитивную практику признания подобных обысков незаконными. Немалую роль в этом сыграло непосредственное участие в этих обысках в качестве представителя Адвокатской палаты г. Москвы председателя Комиссии Роберта Зиновьева, – рассказал он. – Тем не менее до президиума суда субъекта федерации с жалобами по ст. 450.1 УПК нам доходить еще не приходилось, и определенные опасения были».
Также Александр Пиховкин подчеркнул, что Комиссия отмечает тенденцию к росту случаев, когда обыски в отношении адвокатов производятся без учета требований ст. 450.1 УПК. При этом сотрудникам, производящим обыски в адвокатских служебных и жилых помещениях, в большинстве случаев заблаговременно известно об адвокатском статусе их собственников или владельцев. Такое знание, однако, все реже служит препятствием для правоохранителей.
«Это может объясняться несколькими причинами. Во-первых, при недостаточно острой реакции судов первой и апелляционной инстанций на нарушения прав адвокатов, закрепленных в ст. 450.1 УПК, мы получаем на выходе нуллификацию данной новеллы со стороны следственных органов. Последние готовы с легкостью нарушать требования указанной “беззубой” нормы, поскольку вероятные бонусы от вторжения в адвокатскую тайну пока очевидно перевешивают возможные риски. Наиболее тяжелым последствием нарушения ст. 450.1 УПК для правоохранителей является лишь вероятность признания произведенного следственного действия в отношении адвоката незаконным. Во-вторых, даже риск наступления для правоохранителей негативных последствий в виде признания незаконным обыска, выемки, осмотра в отношении адвоката является весьма отсроченным. Так, на признание незаконными обысков в отношении адвоката Максима Загорского потребовалось 4 месяца. Признание недействительным только протокола обыска в отношении адвоката Я. заняло у Комиссии 6 месяцев. Оспаривание законности обысков, произведенных у адвоката Павла Казареза, потребовало полугода лишь для получения судебного решения о передаче дела на рассмотрение в суд первой инстанции», – объяснил он.
Заместитель председателя Комиссии Александр Пиховкин убежден, что «при таких обстоятельствах имеются все основания опасаться экспоненциального роста нарушений прав адвокатов, связанных с саботажем требований ст. 450.1 УПК РФ со стороны правоприменителя».
