3 июня Верховный Суд вынес Определение № 307-ЭС23-29213 (1) по делу № А42-6536/2021, в котором пояснил, на что обращать внимание при рассмотрении спора о мнимости подрядных отношений в банкротном деле.
В июле – сентябре 2017 г. ООО «МурманОблСтрой» заключило с ООО «Артис» договоры субподряда о ремонте теплосетей и допсоглашения к ним, по исполнении которых были подписаны акты приемки выполненных работ и сверки взаиморасчетов. В августе 2020 г. «Артис» за 150 тыс. руб. уступил по договору цессии Татьяне Мельничихиной право требования взыскания задолженности с генерального подрядчика в размере 6,6 млн руб.
Спустя год суд принял заявление ООО «Кольский Фарватер» о признании «МурманОблСтроя» банкротом. В октябре того же года в отношении должника была введена процедура наблюдения, требования общества «Кольский Фарватер» в размере 4,7 млн руб. были включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника. В апреле 2022 г. «МурманОблСтрой» был признан банкротом, в отношении него было введено конкурсное производство.
Далее Татьяна Мельничихина обратилась с заявлением о включении в реестр требования на сумму в 6,7 млн руб. со ссылкой на неисполнение должником обязательств по договорам субподряда. Суд отказал в удовлетворении заявления, ссылаясь на отсутствие доказательств реальности отношений субподряда, положенных в основу требований. Он указал, что общество «Артис» было зарегистрировано в 2016 г., однако бухгалтерская отчетность не сдавалась за 2017–2019 гг. Кроме того, отсутствуют книги продаж, налоговые декларации были «нулевыми», а в середине июля 2022 г. деятельность общества была прекращена в связи с недостоверностью сведений.
В свою очередь апелляционный суд отменил это определение и включил требование Татьяны Мельничихиной в заявленном размере в третью очередь реестра. Он указал на надлежащее исполнение должником муниципальных контрактов, во исполнение которых были подписаны договоры субподряда, и отсутствие доказательств того, что обязательства должника по ним были исполнены кем-либо. Кассация поддержала эти выводы.
Изучив кассационную жалобу общества «Кольский Фарватер», Верховный Суд напомнил, что сложившаяся судебная практика исходит из того, что в условиях банкротства должника и конкуренции его кредиторов для предотвращения необоснованных требований к должнику и нарушений тем самым прав его кредиторов предъявляются повышенные требования к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника-банкрота. В частности, при рассмотрении вопроса о мнимости подрядных правоотношений суд не ограничен проверкой соответствия договора подряда и документов, подтверждающих его исполнение, установленным законом формальным требованиям. Особое значение приобретают именно косвенные доказательства, поскольку исходя из предмета спора и возможной одинаковой заинтересованности обеих сторон спора в его исходе прямые доказательства могут быть поставлены под сомнение.
ВС назвал противоречивой позицию суда апелляции, поскольку, соглашаясь с выводами нижестоящего суда об отсутствии у «Артис» возможности выполнить субподрядные работы, тем не менее апелляционный суд признал подтвержденной и обоснованной задолженность за их выполнение перед данным кредитором, переданную Татьяне Мельничихиной. Действительно, надлежащее исполнение муниципальных контрактов, заключенных муниципальным заказчиком с должником до наступления у него финансового кризиса, может свидетельствовать о выполнении спорных работ по ремонту теплотрасс как силами самого должника, так и привлеченных им третьих лиц, в том числе общества «Артис». «Вместе с тем разумные возражения конкурсных кредитора и управляющего должником относительно реальности субподрядных отношений с обществом “Артис”, заявленные со ссылкой на наличие у субподрядчика признаков “фирмы-однодневки”, отсутствие в открытых источниках информации о привлечении общества “Артис” при исполнении должником муниципальных контрактов, длительный период непредъявления им требований к должнику, отсутствие бухгалтерской и налоговой отчетности, по сути, не опровергнуты лицом, которое данные требования предъявило», – указано в определении.
Толкуя противоречия в пользу позиции Татьяны Мельничихиной, апелляция указала на невозможность представления доказательств реальности субподрядных отношений ввиду ликвидации общества «Артис» и отсутствия признаков аффилированности Татьяны Мельничихиной со сторонами договора субподряда. Однако факт исключения контрагента должника из ЕГРЮЛ или уступка прав третьему лицу не служат обстоятельствами, изменяющим процесс доказывания при рассмотрении подобных споров, подчеркнул Верховный Суд. Выводы апелляции об отсутствии возможности представления документов, выходящих за рамки переданных по акту приема-передачи при заключении цессии, опровергнуты самой Мельничихиной, представившей документацию, которая в названный список не входила и обычно бывает недоступна независимым лицам, в частности переписка между должником и обществом «Артис».
ВС заметил, что представление заявителем доказательств, указывающих об оплате по договору цессии аффилированным с должником лицом – ООО «База», подконтрольным бывшему руководителю и участникам должника, а также нераскрытие мотивов, побудивших ее приобрести спорные требования, как раз являются теми косвенными доказательствами, которые должны были вызвать у суда разумные сомнения в независимости Татьяны Мельничихиной, без устранения которых невозможно надлежащее распределение бремени доказывания при разрешении подобного спора. «Поскольку целью судебной проверки является недопущение включения к должнику-банкроту необоснованных требований, то все обоснованные сомнения должны трактоваться в пользу должника и его независимых кредиторов. Отсутствие доказательств реальности требований не может трактоваться в пользу заявителя требований», – заключил Суд, отменив постановления апелляции и кассации и вернув обособленный спор на новое апелляционное рассмотрение.
Адвокат, руководитель судебно-арбитражной практики КА «Люди Дела» Игорь Кобзарев полагает, что определение ВС РФ продолжает сложившуюся практику повышенного стандарта доказывания в банкротных спорах, особенно при рассмотрении дел о включении в реестр кредитора, имеющего признаки заинтересованности по отношению к должнику и действующего с ним заодно. «На практике подобные случаи маскируются формальными документами, за которыми нет реальных обязательств, и имеют под собой цель “вытащить” из процедуры максимальное количество активов и иметь контроль над процедурой банкротства. В данном случае ВС РФ увидел ряд таких нестыковок, например то, что апелляция пришла к выводу о невозможности выполнения подрядчиком обозначенных работ, а задолженность была признана подтвержденной и обоснованной. При этом уступка права “спорного” кредитора не освобождает цессионария от повышенного стандарта доказывания, которое изначально возложено на первоначального кредитора. В итоге ВС РФ принял последовательное определение, основанное на уже сложившейся практике, увеличив тем самым шансы независимых кредиторов на получение причитающихся им от должника денежных средств», – отметил он.
Управляющий партнер МКА TA lex Андрей Торянников считает, что в делах о банкротстве многое зависит от того, кто контролирует реестр требований кредиторов и, соответственно, имеет возможность принимать необходимые решения на общем собрании кредиторов. «Поэтому чаще всего мы наблюдаем борьбу за реестр между независимыми кредиторами и аффилированными с должником. Хотя и независимые кредиторы зачастую имеют различные взгляды на то, какие действия необходимо предпринимать в рамках дела о банкротстве. Определение ВС РФ является очередным шагом в развитии судебной практики, который позволит независимым кредиторам отстаивать свои интересы с целью предотвращения необоснованных требований к должнику и нарушений прав кредиторов», – заключил эксперт.