23 марта Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека опубликовал отзывы Министерства юстиции, Верховного Суда, Генеральной прокуратуры, Института государства и права РАН и Института законодательства и сравнительного правоведения на предложение по совершенствованию УПК РФ в части назначения меры пресечения в виде заключения под стражу до вступления приговора в силу.
Как ранее писала «АГ», в феврале председатель СПЧ Михаил Федотов выступил с предложением не ужесточать меру пресечения после вынесения обвинительного приговора. В связи с этим он направил председателю Верховного Суда Вячеславу Лебедеву и Уполномоченному по правам человека в Российской Федерации Татьяне Москальковой предложения по внесению изменения в законодательство. В своем обращении он поднял вопрос о целесообразности корректировки существующей практики изменения меры пресечения подсудимому при вынесении обвинительного приговора судом первой инстанции.
В обращении отмечается, что для приведения судебной практики в соответствие с общими принципами уголовно-процессуального законодательства целесообразно внести изменения в УПК РФ, а также в п. 57 Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога».
«Изменение меры пресечения, избранной на досудебной стадии, на более строгую в целях обеспечения не вступившего в силу приговора суда, до принятия решения по делу судом апелляционной инстанции, противоречит положениям и общим принципам уголовно-процессуального законодательства», – подчеркнуто в обращении СПЧ. В этой связи он предлагает закрепить в нормах закона то, что в целях обеспечения исполнения приговора подсудимому может быть избрана мера пресечения только в виде домашнего ареста, которая будет утрачивать силу с момента вступления приговора в силу.
Напомним, поводом для обращения стало резонансное дело в отношении врача-гематолога Елены Мисюриной, которой было назначено наказание в виде двух лет лишения свободы и которая в целях обеспечения исполнения приговора была взята под стражу в зале суда. Таким образом, ранее избранная мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении была изменена на более строгую меру, при том что ранее избранная мера не нарушалась.
Кроме того, Совет предлагает дополнить ст. 247 УПК РФ положением, предусматривающим возможность помещения подсудимого, в отношении которого избрана мера пресечения в виде содержания под стражей, в защитную кабину только в том случае, если он обвиняется в совершении особо тяжких насильственных преступлений. Такое уточнение обусловлено тем, что «защитные кабины», предусмотренные рядом подзаконных актов, отсутствуют на уровне федерального закона, что может быть расценено как унижение человеческого достоинства.
По просьбе редакции «АГ» член Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека, советник ФПА РФ Игорь Пастухов прокомментировал каждый из полученных CПЧ ответов.
Ответ Генпрокуратуры России
Генеральная прокуратура РФ в своем ответе на обращение Совета согласилась с доводами о том, что если основания, учтенные при избрании меры пресечения в ходе досудебного производства, не изменились, избранная мера пресечения не нарушалась и не возникли какие-либо новые обстоятельства к моменту вынесения приговора, то вряд ли есть основания для изменения меры пресечения.
«Следует отметить, что новыми обстоятельствами как раз и могут служить не только признание лица виновным в совершении инкриминируемого преступления, но и назначение ему наказания в виде длительного срока лишения свободы, что, в свою очередь, может повлечь его уклонение от отбывания такого наказания. В этой связи при наличии достаточных оснований полагать, что осужденный скроется от суда, для обеспечения исполнения приговора (п. 1 ч. 1 и ч. 2 ст. 97 УПК РФ) суд вправе изменить меру пресечения, принять решение о его изоляции до вступления приговора в законную силу (п. 17 ч. 1 ст. 299 и п. 10 ч. 1 ст. 308 УПК РФ). Вместе с тем Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что “до постановления приговора необходимость его исполнения не может служить единственным основанием избрания меры пресечения или продления ее срока”», – указало ведомство.
При этом, как считают в Генпрокуратуре, безусловно, должна обеспечиваться соразмерность ограничений, связанных с применением в отношении лица заключения под стражу в качестве меры пресечения, тяжести инкриминируемого ему преступления, его личности, состоянию здоровья, семейному положению, роду занятий, поведению в период производства по уголовному делу, в том числе в ходе судебного разбирательства, а также назначенному наказанию. «Суд, разрешая вопросы об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, обязан в каждом случае рассматривать возможность применения в отношении лица иной, более мягкой, меры пресечения вне зависимости от наличия ходатайства об этом сторон, а также от стадии производства по уголовному делу», – указано в ответе.
По мнению Игоря Пастухова, приведенные Генпрокуратурой доводы кажутся не слишком убедительными. «Возможность вынесения приговора с наказанием в виде лишения свободы изначально учитывалась при избрании меры пресечения. Ссылка Генеральной прокуратуры РФ на то, что вопрос об изменении меры пресечения в настоящее время хорошо отрегулирован УПК РФ, также не выглядит убедительной на фоне сложившейся практики повсеместного изменения меры пресечения после оглашения приговора», – прокомментировал член СПЧ.
Ответ Верховного Суда
Верховный Суд РФ в своем ответе отметил, что уделяет повышенное внимание практике применения судами мер пресечения, особенно в виде заключения под стражу, и что поставленный Советом вопрос будет рассматриваться при работе по внесению изменений в Постановление Пленума ВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога».
По вопросу о помещении обвиняемых в «клетки» ВС РФ указал, что размещение защитных кабин в залах судебных заседаний предусмотрено Сводом правил СП 152.13330.2012 «Здания судов общей юрисдикции. Правила проектирования», утвержденным Приказом Федерального агентства по строительству и жилищно-коммунальному хозяйству от 25 декабря 2012 г. № 111/ГС. «Таким образом, предлагаемая законодательная инициатива может быть реализована только в случае урегулирования вопросов, связанных с обеспечением возможности оборудования в залах судебного заседания мест, предусматривающих как наличие защитных кабин, так и их отсутствие», – заключил ВС РФ.
Игорь Пастухов назвал сомнительным приведенное Верховным Судом обоснование. «Кроме защитных кабин в залах суда есть и места для сторон обвинения и защиты. И нет никаких препятствий для размещения подсудимого на месте, предназначенном для стороны защиты. Необходимость присутствия рядом с подсудимым сотрудников конвоя никак не препятствует такому размещению. Уж если закон позволяет защитнику тесно общаться с подсудимым наедине, то точно не может быть разумных оснований запрещать им сидеть на одной скамье защиты при наличии рядом конвоиров», – констатировал Игорь Пастухов.
Ответ Минюста России
Минюст РФ в своем ответе Совету, так же как и Генеральная прокуратура РФ, ссылается на достаточность действующего регулирования изменения меры пресечения после оглашения приговора.
В то же время по вопросу дополнения ст. 247 УПК РФ министерство сослалось на практику Европейского Суда по правам человека, из которой следует, что использование металлических клеток в залах судебных заседаний не исключается и может допускаться с учетом личности заявителя, природы преступлений, в которых он обвинялся, хотя сам по себе этот факт не рассматривался как достаточное оправдание, а также с учетом его судимости, его поведения или других данных об угрозе безопасности в зале судебных заседаний или угрозе того, что заявитель скроется. «ЕСПЧ также принимал во внимание такие дополнительные факторы, как присутствие публики и освещение процесса средствами массовой информации. Полагаем, что данное предложение требует дополнительной проработки с учетом указанных позиций ЕСПЧ, а также необходимости обеспечения безопасности самого подсудимого от неправомерных действий лиц, присутствующих при рассмотрении уголовного дела в судебном заседании», – указал Минюст.
Игорь Пастухов назвал интересным приведенный министерством тезис о защите подсудимого помещением его в клетку.
Ответы Института государства и права РАН и Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ
Ученые признали актуальность поставленных Советом проблем, согласились с оценкой нынешней сложившейся практики по этим вопросам как нарушающей принципы уголовно-процессуального законодательства и как унижение достоинства личности и нарушение ст. 3 Конвенции о защите прав и свобод человека и гражданина.
«Отрадно, что предложения Совета получили одобрение со стороны ученых. Обе научные организации поддержали позицию о целесообразности решения указанных проблем именно путем внесения изменений в УПК РФ», – заметил советник ФПА.
Кроме прочего, в поддержку позиции СПЧ Игорь Пастухов дополнительно указал, что сроки реального назначения уголовных дел для слушания в апелляционной инстанции сильно отличаются от указанных в УПК РФ. И если человек добросовестно ходил в суд в ходе слушания дела в первой инстанции, как правило, нет реальных оснований считать, что он «ударится в бега» до рассмотрения дела в апелляции, пояснил он
Относительно сохранения до вступления в силу обвинительного приговора ранее избранной меры пресечения он отметил, что вряд ли оно может потребовать существенных дополнительных затрат со стороны государства: такие затраты, как правило, уже понесены на этапе предварительного следствия и судебного разбирательства в суде первой инстанции.
«В качестве своего личного мнения хочу сказать, что, конечно, отдельные случаи нарушения меры пресечения в этот период будут, естественно, найдутся те, кто захочет “побегать” от наказания. Но абсолютно уверен, что таких случаев будет не много, и ради пресечения действий единиц государство не должно осложнять жизнь сотням и тысячам людей. И я также уверен, что даже “побеги” таких отдельных лиц не могут создавать серьезной проблемы государству. Очевидно, что нахождение в розыске в течение многих лет вряд ли будет восприниматься как облегчение. Тем более что для находящихся в розыске течение давности приостанавливается. При этом можно учесть и отсутствие необходимости производить траты на содержание в местах лишения свободы того, кто выберет путь постоянного страха быть пойманным», – прокомментировал Игорь Пастухов.
В заключение он высказал убежденность в том, что предложения Совета стоят того, чтобы быть воплощенными в текст закона. «К сожалению, несложно предположить, что они не будут восторженно приняты представителями правоохранительных органов. Поэтому судьба этих предложений вряд ли будет легкой. Но мы надеемся на лучшее», – заключил Игорь Пастухов.
