8 апреля Совет при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека обратился к председателю Государственной Думы Вячеславу Володину с призывом исключить упоминание полиграфа из законопроекта о судебной экспертизе в Следственном комитете РФ.
Напомним, что на рассмотрении Госдумы находится президентский проект № 663034-7, предусматривающий поправки в законы о государственной судебно-экспертной деятельности и о Следственном комитете РФ. Проектом, помимо прочего, предлагается включить в перечень судебных экспертиз по уголовным делам психофизиологическую экспертизу «с использованием полиграфа» – так называемого «детектора лжи», что превратит ее, по мнению СПЧ, в равноправный криминалистический метод экспертизы.
Как полагают члены Совета, доказательственное значение психофизиологических исследований (ПФИ) является спорным. При этом они ссылаются на единогласное мнение «подавляющего большинства российских правоведов-процессуалистов» о недопустимости использования данного метода в уголовном процессе. Кроме того, СПЧ упоминает и позицию Верховного Суда РФ, который неоднократно указывал, что результаты исследования с использованием полиграфа не отвечают требованиям, предъявляемым законом к доказательствам, в том числе требованию достоверности.
Обосновывая свою позицию, СПЧ заявляет, что «техническое устройство неспособно считывать внутренний мир человека». «И не в том дело, что исследования на полиграфе еще несовершенны, что полиграфологи еще недостаточно обучены, а методики противоречивы. Вмешательство в сознание, контроль и классификация мыслей и желаний, экспертиза подсознательного нарушают конституционные гарантии неприкосновенности личности, частной жизни и личной тайны», – отмечает Совет, отмечая, что в связи с этим процессуальная легализация таких технологий недопустима, особенно в уголовном судопроизводстве.
«Полагаем необходимым в случае принятия законопроекта в первом чтении исключить из него упоминание психофизиологической экспертизы (с использованием полиграфа), внеся соответствующие поправки ко второму чтению», – резюмируется в обращении.
Комментируя «АГ» обращение СПЧ, советник ФПА Сергей Насонов высказался категорически против применения полиграфа в уголовном процессе: «Я против любых нетранспарентных доказательств в принципе. Эти заключения легко фальсифицируются. Потом они подменяют следователя и суд. Получается новый вариант “царицы доказательств”».
По мнению Сергея Насонова, СПЧ занял по данному вопросу слишком мягкую позицию, поскольку изъятие упоминания полиграфа из законопроекта не станет серьезным барьером для сложившейся практики. «С критикой СПЧ психофизиологических экспертиз можно полностью согласиться, однако одно лишь изъятие упоминания этого вида экспертиз из указанного законопроекта не устранит их производство на практике, поскольку УПК РФ не содержит закрытого перечня допустимых судебных экспертиз, что легко позволяет назначать их производство в настоящее время в соответствующих экспертных учреждениях», – пояснил он.
По этой же причине, считает советник ФПА, упоминание данного вида экспертиз в законопроекте не является способом их «легализации» – они уже легализованы. С их использованием следует бороться установлением нормативного запрета либо соответствующими разъяснениями на уровне постановления Пленума ВС.
Как считает практикующий психолог-полиграфолог Ярослав Маричев, несмотря на то, что данный метод не обладает 100%-ной степенью надежности, он все равно очень нужен. «Нельзя просто так отмахнуться от того факта, что множество преступлений было раскрыто благодаря полиграфу при проработке разных следственных версий с его помощью, – отметил он. – Действительно, главной проблемой сейчас является отсутствие единого процессуального стандарта и взаимного контроля специалистов, хотя определенные шаги в этом отношении предпринимаются».
Ярослав Маричев полагает, что для «легализации» полиграфа недостаточно вписать его в какой-либо законопроект. По его мнению, сначала следует организовать регламентированную систему контроля проведения и анализа ПФИ. «Например, можно поручить Федеральному центру судебной экспертизы при Минюсте России создать контролирующую инстанцию. За рубежом это так и устроено: по делу проводится проверка на полиграфе и все полученные сведения направляются куратору для проверки корректности исследования и его соответствия стандартам. Конечно, это бюрократия, но с ней до полиграфологов не будут “докапываться” с сомнениями относительно качества их работы», – заключил эксперт. При этом он выразил уверенность, что как бы ни разрешился спор в отношении использования полиграфа в уголовном судопроизводстве, учитывая силу отечественных школ полиграфологии, рано или поздно российское правоприменение все равно придет к широкому использованию ПФИ.
Доцент кафедры криминалистики Университета имени Кутафина (МГЮА) Ярослава Комиссарова напомнила, что ПФИ с применением полиграфа по уголовным делам проводятся экспертными подразделениями правоохранительных органов РФ: с 2002 г. – ФСБ, с 2004 г. – Минобороны, с 2009 г. – СК, с 2017 г. – ОВД. В начале 2000-х гг. они проводились в лабораториях судебной экспертизы Минюста, в 2010–2016 гг. – в ФСКН. Разработаны образовательные стандарты подготовки экспертов-полиграфологов, а также методическое обеспечение их деятельности.
Она подчеркнула, что в 2018 г. руководители Института криминалистики Центра специальной техники ФСБ, ЭКЦ МВД, 111 Главного государственного центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Минобороны и ГУ криминалистики СК утвердили Межведомственную методику производства судебных психофизиологических экспертиз с применением полиграфа, разработанную по решению Федерального межведомственного координационно-методического совета по судебной экспертизе и экспертным исследованиям межведомственной рабочей группой.
«Также в минувшем году в ЭКЦ МВД была завершена научно-исследовательская работа по подготовке Методических рекомендаций по порядку назначения и производства психофизиологических экспертиз и исследований с применением полиграфа в системе МВД России. В ней участвовали опытные специалисты по использованию полиграфа в рамках криминалистического обеспечения уголовно-процессуальной и оперативно-разыскной деятельности из экспертных подразделений МВД по Республике Татарстан, ГУ МВД России по г. Москве, ФСБ, СК, МГЮА», – пояснила Ярослава Комиссарова.
В то же время, отметила эксперт, наличие качественного методического материала не гарантирует его правильное использование: «На практике имеют место ошибки в работе отдельных полиграфологов. Но это не может служить основанием для умаления научной состоятельности метода».
Как сообщала «АГ», ранее ФПА представила правовую позицию на указанный законопроект, в которой отмечается, что он чересчур расширяет полномочия ведомства и умаляет гарантии объективности экспертного исследования.
Для стороны защиты, отмечается в правовой позиции ФПА, гарантии независимости эксперта являются критически важными, поскольку механизм отвода эксперта на практике не работает: «Дело в том, что такой отвод разрешается следователем, что делает бессмысленным заявление соответствующего ходатайства по основанию зависимости эксперта от следователя. А возможность обжалования отказа в удовлетворении заявления об отводе эксперта также серьезно сужена».
«По указанным причинам представители адвокатуры не могут поддержать законопроект, в котором умаляются гарантии объективности экспертного заключения, – резюмирует ФПА. – Единственно правильным вектором развития судебно-экспертной деятельности является полное выведение всех экспертных учреждений из ведомственной подчиненности в автономное образование».
