Конституционный Суд РФ опубликовал особое мнение судьи Константина Арановского к Определению № 1797-О/2017 об отказе в принятии к рассмотрению жалобы на неконституционность положений ч. 3 ст. 47 и ч. 1 ст. 205.2 УК РФ.
Как ранее сообщала «АГ», с жалобой обратился осужденный за публикацию в интернете статьи, признанной судом экстремистским материалом, который был приговорен к трем годам лишения свободы с лишением права заниматься публицистической деятельностью в течение двух лет.
По мнению заявителя, ч. 1 ст. 205.2 УК РФ противоречит статьям Конституции РФ, гарантирующим равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии, свободу вероисповедания, включая право свободно выбирать, иметь и распространять религиозные убеждения и действовать сообразно с ними. А ч. 3 ст. 47 УК РФ не соответствует основному закону в той части, в какой, допуская лишение права заниматься публицистической деятельностью, нарушает право заявителя свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, а также ограничивает свободу его литературного, художественного и других видов творчества как писателя и публициста.
Конституционный Суд не согласился с приведенными в жалобе доводами, указав, что ч. 1 ст. 205.2 УК РФ не содержит неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своих поступков и предвидеть наступление ответственности за их совершение, а потому не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявителя в обозначенном им аспекте. Также Конституционный Суд указал, что введение основных и дополнительных видов наказаний за совершение преступлений не выходит за рамки правовых средств, которые законодатель вправе использовать для защиты личности, общества и государства от преступных посягательств.
Однако в особом мнении судья КС РФ Константин Арановский отметил, что изложенные в жалобе обстоятельства позволяют обсуждать неопределенность в том, конституционны ли оспариваемые законоположения. По его мнению, их неясность заметна прежде всего в свете принципа nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе).
«К условиям и требованиям, составляющим этот принцип, относится законная определенность не только в криминализации деяния, но и в его наказуемости; в изложение принципа равным образом входят и crimen – преступление, и poena – собственно наказание. Условия справедливого уголовного закона и суда в том, как они относятся к наказанию, требуют: “nulla poena sine lege” – “нет наказания без указания на то в законе”; закон должен быть недвусмысленным в определении наказания, а не только в описании состава преступления: “nulla poena sine lege certa” – “нет наказания без точного о нем указания в законе”», – отметил Константин Арановский.
Судья КС РФ подчеркнул, что если эти условия не исполнить, то суд при назначении наказаний будет заменять своими решениями закон, а также не сможет исполнить названный принцип, пока закон прямо не установит наказание. В этом смысле небесспорно выглядит положение ч. 3 ст. 47 УК РФ в том смысле, что оно позволяет назначать как дополнительное наказание в виде лишение права заниматься определенной деятельностью даже в случаях, когда это наказание не предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК РФ.
Константин Арановский также отметил, что во взаимосвязи с ч. 1 ст. 205.2 УК РФ вопросы по поводу конституционности ч. 3 ст. 47 Кодекса выглядят еще сложнее. Судья задался вопросом: если ст. 205.2 УК РФ действительно позволяет приговорить виновного к лишению права заниматься публицистической деятельностью, то в каком объеме суд определяет объем правоограничения? «Не очевидно, что его можно установить без уголовно-правового, в том числе бланкетного, определения запрещаемой публицистической деятельности и что без такой дефиниции можно избежать произвола после назначения наказания», – говорится в особом мнении.
Также судья КС РФ проанализировал само понятие «публицистика», указав, что по применяемым средствам она примыкает к писательской, издательской, журналистской, просветительской, научной деятельности и даже к развлечению публики. В частности, он отметил, что выпуск печатных изданий, выступление в эфире и т.п. завершают, но не исчерпывают публицистическую деятельность. «Запрещает ли приговор публицистическую деятельность без финального выступления или позволяет осужденному ее выполнять? Нарушает ли он запрет, если сам ничего не пишет, но редактирует чужие тексты, а те идут потом в печать?» – при таких вопросах, по мнению Константина Арановского, оспариваемые законоположения заслуживают проверки в процедурах конституционного правосудия.
Адвокат Международной правозащитной группы «Агора» Рамиль Ахметгалиев считает, что в особом мнении судьи Арановского четко обозначена проблема наличия неопределенности в оспариваемых заявителем жалобы статьях УК РФ, вследствие чего их формулировка в том виде, в котором она существует, фактически позволяет произвольно назначать те или иные дополнительные наказания. При этом Рамиль Ахметгалиев заметил, что судья не говорит о том, как проблема должна быть разрешена, но подчеркивает, что есть основания для принятия дела к производству Конституционным Судом.
По мнению Рамиля Ахметгалиева, российским судам рано или поздно придется решать данную проблему, поскольку ЕСПЧ, куда будут направлены жалобы по таким делам, неизбежно обратит внимание на такие формулировки федерального закона, которые позволяют фактически произвольно назначать те или иные виды наказания.
Адвокат АБ «Мусаев и партнеры» Надежда Ермолаева согласилась с особым мнением Константина Арановского, указав, что его позиции всегда отличаются мотивированностью и честностью. Она также заметила, что ранее, комментируя решение Конституционного Суда по данному вопросу, высказывала схожую с Константином Арановским точку зрения, с той разницей, что исходила из позиции произвольного ограничения права на свободу выражения мнения по ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, тогда как судья КС говорит об отсутствии правовой определенности, которая приведет к произвольному применению уголовного закона.
