12 сентября состоялось заседание рабочей группы Пленума Верховного Суда, на котором рассматривались поправки в его Постановление от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности». Обсуждение поправок было инициировано в связи с необходимостью изменить практику привлечения к ответственности за репосты в социальных сетях.
Напомним, в конце 2016 г. «АГ» писала о внесении дополнений в это постановление, наиболее важные из которых касались проблемы привлечения к уголовной ответственности за репосты в интернет-пространстве. Тогда в абз. 2 п. 8 постановления было внесено дополнение следующего содержания: «При решении вопроса о направленности действий лица, разместившего какую-либо информацию либо выразившего свое отношение к ней в сети “Интернет” или иной информационно-телекоммуникационной сети, на возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение достоинства человека либо группы лиц следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, контекст, форму и содержание размещенной информации, наличие и содержание комментариев или иного выражения отношения к ней».
Вице-президент ФПА, первый вице-президент АП г. Москвы Генри Резник, принявший участие в заседании, рассказал «АГ», что ВС РФ намерен в очередной раз обратить внимание на то, что слова, в которых можно усмотреть излишнюю резкость или грубость, состав преступления не образуют. «Сейчас практика идет по объективному вменению: нужно доказывать, что человек, допустив неудачное, сомнительное высказывание, имел прямой умысел разжечь ненависть или вражду. Должен быть вовлечен широкий круг данных: обстоятельства, личность человека, то, является ли конкретный поступок частью линии его поведения либо это просто выражение мнения, которое не может быть квалифицировано как преступление. На это будут нацелены поправки», – рассказал Генри Резник.
Предложения по внесению изменений в постановление подготовил Совет при Президенте по развитию гражданского общества и правам человека. Также с предложениями на заседании выступили Уполномоченный в РФ по правам человека Татьяна Москалькова, представители Генпрокуратуры, ФСБ и экспертного сообщества.
Как рассказала «АГ» член СПЧ Анита Соболева, дискуссия была посвящена решению вопроса о том, как исправить абсурдную практику вынесения приговоров по делам о преступлениях экстремистской направленности. «Понятно, что ситуацию можно исправить только внесением законодательных предложений или изменением следственной практики. И наверно, претензии тут должны быть к следователям, которые возбуждают дела и считают необходимым довести их до суда, а суд потом – до приговора», – отметила она, добавив, что на заседании обсуждалось, как такую практику можно поправить путем внесения изменений в постановление Пленума ВС РФ.
Анита Соболева рассказала, что в ходе дискуссии поднимался вопрос о том, можно ли говорить о малозначительности или незначительной общественной опасности преступлений с формальным составом, к которым относятся преступления экстремистской направленности. «Мы пришли к выводу, что можно. И вероятно, это будет отражено в постановлении Пленума, но на сегодня этого в рабочем проекте нет», – отметила она.
Второй вопрос был посвящен экспертизе. «Дискуссию эту начал Генри Маркович Резник, и мы его полностью поддерживаем. Его позиция совпадает с той, которую СПЧ изложил в своих рекомендациях, – рассказала Анита Соболева. – Вызывает недоумение: зачем нужна лингвистическая экспертиза по делам о возбуждении ненависти и вражды? То есть человек обвиняется в том, что его публикация направлена на разжигание вражды у определенного круга лиц, а эти лица не смогут определить, призывают их к чему-то или нет? Суды могут без экспертизы с такими делами разобраться».
Напомним, аналогичные предложения изложены в рекомендациях СПЧ по совершенствованию законодательства о противодействии экстремизму и практики его применения, о которых писала «АГ».
Анита Соболева также сообщила, что на заседании встал вопрос о том, что такое «лайк» и репост. «В судебной практике, которую обобщал Верховный Суд, нет решений, связанных с ответственностью за “лайки”. Представители правоохранительных органов сказали, что у них ни одного дела возбуждено не было за “лайки”. Здесь скорее просто мифологизация этого вопроса в СМИ, – объяснила она. – С репостами другая ситуация. И главное – непонятно, что такое репост. В соцсетях размещение чужой информации происходит по-разному. Представляется, что нужно либо конкретизировать это понятие, либо убрать его».
По словам Аниты Соболевой, на заседании было предложено учесть практику Европейского Суда. «ВС подтвердил свое желание использовать критерии ЕСПЧ. Было сказано, что эту практику нельзя игнорировать, поскольку любое решение в случае обжалования может дойти до Европейского Суда, и хотелось бы этого не допустить».
Говоря об итогах обсуждения поправок, Генри Резник отметил, что ВС озабочен дефектным применением ст. 282 УК РФ и последовательно предпринимает попытки устранить крайности. «Верховный Суд в сложном положении, поскольку норма является оценочной, и здесь многое определяется политикой правоприменения. Между тем, хотя указания даются судам, понятно, что постановления Пленума учитываются и на досудебных стадиях», – пояснил он.
Надо понимать, что свобода выражения мнения – это главная ценность. Остальные ценности, в том числе государственная безопасность, общественный порядок, нравственность, права конкретных лиц, эту свободу ограничивают. Но такие ограничения должны быть разумными, они не должны свободу выражения мнения ликвидировать.
Оценочные нормы, подобные тем, что содержатся в ст. 282 УК РФ, имеются во всех странах Европы. Но там нет такого правоприменения, как у нас. Там свобода выражения мнения является более высокой ценностью, потому и реакция иная на hate speech («речи ненависти», «грубая речь»). Показательно дело Хендисайда, где говорится, что в демократическом плюралистическом обществе имеют право на существование идеи, которые будоражат, провоцируют и даже оскорбляют. То есть здесь встает вопрос о соотношении свободы мысли, свободы выражения мнения, свободы слова с ценностями, которые можно считать коллективными. И проблема эта не только юридическая, но и социокультурная. Здесь есть что ремонтировать – и в законодательстве, и в практике правоприменения.
