Верховный Суд опубликовал Определение от 31 октября по делу № 46-КГ23-11-К6, в котором он, в частности, напомнил о том, что поведение участника спора может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления его процессуального оппонента, но и по инициативе суда, выявившего очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.
В феврале 2018 г. Владимир Василенко приобрел автомобиль Honda, а в следующем году он продал его за 250 тыс. руб. своей сожительнице Валентине Сафиной, которая выплатила сыну продавца 233 тыс. руб. для погашения оформленного на него автокредита. В июле 2019 г. Владимир Василенко был признан банкротом, в отношении него была введена процедура реализации имущества. Два года спустя он был освобожден от дальнейшего исполнения требований кредиторов, в том числе не заявленных при введении реализации имущества должника.
9 августа 2021 г. Валентина Сафина продала автомобиль несовершеннолетней внучке Владимира Василенко. Однако в дальнейшем она обратилась в суд с иском о признании этого договора купли-продажи недействительным и применении последствия недействительности сделки. По словам истца, она состояла в фактических семейных отношениях с ответчиком, имевшим финансовые трудности с выплатами по кредитам, в том числе по автокредиту на приобретение спорного автомобиля. В иске отмечалось, что в марте 2019 г. Валентина Сафина купила у сожителя автомобиль и по договоренности с ним она за свой счет погашала автокредит его сына. Но в августе 2021 г. отношения с ответчиком испортились, и он забрал автомобиль, а затем, подделав ее подпись в ДКП, переоформил транспортное средство на свою внучку.
В свою очередь Владимир Василенко подал встречный иск о признании недействительным ДКП, заключенного с Валентиной Сафиной 23 марта 2019 г., и о применении последствия недействительности ничтожной сделки в виде возврата сторон в первоначальное положение. По его словам, этот договор был заключен для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, поскольку по личным обстоятельствам ему было нужно было скрыть наличие этого имущества, о чем Валентине Сафиной было известно.
Суд отказал в удовлетворении первоначального иска, удовлетворив встречные требования, посчитав ДКП от 23 марта 2019 г. мнимым, поскольку действия сторон не были направлены на создание правовых последствий в виде перехода права собственности на спорный автомобиль, который во владение и пользование Валентине Сафиной не передавался, кроме того, данных об уплате ею стоимости автомобиля продавцу не имеется, поэтому сделка сторонами не исполнена. В обоснование вывода о мнимости договора суд также указал, что на момент его заключения у Владимира Василенко были финансовые трудности, он планировал обратиться с заявлением о признании его банкротом, поэтому с целью вывода принадлежащего ему автомобиля из процедуры реализации имущества для удовлетворения требований кредиторов был заключен спорный договор. Перечисление сожительницей Василенко денег сыну ответчика суд не признал исполнением обязательства по оплате приобретения автомобиля ввиду несовпадения продавца в ДКП и заемщика по автокредиту, а также несовпадения уплаченной суммы с ценой в договоре. Впоследствии апелляция и кассация поддержали выводы нижестоящего суда.
Изучив кассационную жалобу Валентины Сафиной, Верховный Суд отметил, что в этом деле сторонами не оспаривался факт подписания ДКП от 9 августа 2021 г. от имени Валентины Сафиной иным лицом. При этом юридически значимым обстоятельством, подлежащим установлению при рассмотрении требования о признании той или иной сделки мнимой, является установление того, имелось ли у каждой стороны сделки намерение исполнять соответствующую сделку. При оценке факта погашения Валентиной Сафиной долга по автокредиту нижестоящим судом не приведены объяснения участников спора по этому обстоятельству, не оценены мотивы исполнения обязательства за другое лицо, взаимоотношения сторон, наличие или отсутствие родственных или иных личных отношений. Суд первой инстанции также не дал оценки определению арбитражного суда от 12 февраля 2021 г., содержащему указание о том, что по результатам запросов и полученных ответов финансовым управляющим ранее был выявлен принадлежащий Владимиру Василенко автомобиль Honda, денежные средства от реализации которого были направлены на погашение текущей задолженности. При этом не было выявлено совершенных должником сделок, обладающих признаками оспоримости.
ВС напомнил, что заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки (п. 5 ст. 166 ГК РФ). Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, выявившего очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.
«По настоящему делу, возвращая Владимиру Василенко автомобиль, суд первой инстанции не дал оценку тому, что по объяснениям самого Владимира Василенко его требования основаны на том, что он пытался скрыть имущество от его реализации в процедуре банкротства. При этом Владимир Василенко не оспаривал факт изготовления договора купли-продажи от имени Валентины Сафиной и совершение подписи от ее имени. Удовлетворяя требования, основанные на таком поведении, и поощряя его тем самым, суд первой инстанции не учел приведенные положения ст. 1 и 10 ГК РФ, а также то, что в соответствии со ст. 2 ГПК РФ одной из задач гражданского судопроизводства является укрепление законности и правопорядка, предупреждение правонарушений, формирование уважительного отношения к закону и суду», – подчеркнул ВС, который отменил судебные акты нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Адвокат КА «Свердловская областная гильдия адвокатов» Мария Стальнова отметила, что комментируемое определение ВС РФ является примером, когда норма о злоупотреблении правом служит основанием для разрешения спора по существу. Он заметил, что в последнее время стороны крайне часто используют ст. 10 ГК РФ при оспаривании сделок в качестве основания для признания сделок недействительными, особенно в делах о банкротстве. И зачастую доводы о наличии злоупотребления правом выглядят очень надуманно, поскольку данную статью пытаются использовать в том числе там, где она неприменима. «Ссылки на ст. 10 ГК РФ используют также для подстраховки на случай, если суд посчитает, что специальных оснований для признания сделки недействительной не имеется, но, вероятно, установит наличие злоупотребления правом», – указала она.
Эксперт заметила, что в этом деле в качестве злоупотребления правом были квалифицированы действия ответчика, на которые он ссылался как на основание для своего встречного иска. В целях констатации злоупотребления правом должна быть установлена противоправная цель, ради которой лицо данным правом воспользовалось. «В рассматриваемой ситуации установлена противоправная цель реализации права на отчуждение принадлежащего Владимиру Василенко автомобиля, которая выражается в желании не производить расчеты с кредиторами и сохранить свой актив. При этом подача иска о признании недействительным ДКП автомобиля не направлена на защиту права, реализованного со злоупотреблением. Заявленный иск направлен на защиту права собственности на автомобиль, т.е. на его сохранение. Передача права собственности по ДКП в действительности также имела направленность на сохранение права собственности, его отчуждение было совершено лишь для вида. Следовательно, при таких обстоятельствах следует согласиться с наличием оснований для отказа Владимиру Василенко в защите права. Однако эти обстоятельства предстоит установить суду первой инстанции при повторном рассмотрении дела; ВС РФ лишь указал на то, что данные обстоятельства не устанавливались, однако они влияют на существо судебного решения», – считает Мария Стальнова.
Адвокат АП Томской области, медиатор Алена Ульянова назвала важным, что ВС РФ акцентировал внимание нижестоящих судов на необходимости при рассмотрении данной категории дел исследовать доказательства, явно свидетельствующие о недобросовестном поведении одного из участников процесса, в том числе по собственной инициативе. Таким подходом ВС напомнил нижестоящим судам, что в соответствии со ст. 12 ГПК РФ суд не только является арбитром в споре, но и создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел.
Эксперт выразила надежду на то, что позиция ВС будет способствовать формированию положительной практики по данной категории дел, обеспечит защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны, поскольку зачастую при рассмотрении дел об оспаривании сделок суды формально подходят к данному вопросу, не ставя под сомнение добросовестность поведения сторон, не оценивая иные доказательства, не относящиеся непосредственно к сделке в совокупности. «В то же время хочется верить, что подобное “благое намерение” ВС по защите добросовестных участников не превратится на практике в необходимость доказывания сторонами именно добросовестного поведения при заключении сделки, что будет идти вразрез с положениями п. 5 ст. 10 ГК РФ», – заключила Алена Ульянова.
