Верховный Суд в Определении № 302-ЭС21-4332 от 10 августа разобрался в ситуации, когда имущество залогодателя потеряло в цене и было передано в ухудшенном, чем указано в договоре, состоянии залогодержателю.
29 февраля 2016 г. ИП Н. Казанцева и Проектно-конструкторское бюро «Вектор» подписали соглашение об урегулировании вопросов о порядке погашения более 2,5 млн руб. задолженности предпринимателя перед бюро, взысканной по делу № А78-9339/2014.
В целях обеспечения исполнения соглашения предпринимателем в части уплаты суммы задолженности бюро и ООО ЧОП «Кольчуга» был подписан договор залога от 29 февраля 2016 г., по условиям которого ЧОП передал в залог бюро автомобили Фольксваген «Поло» стоимостью 400 тыс. руб. и Форд «Фокус» стоимостью 300 тыс. руб. Цены были определены по соглашению сторон. Положениями договора было установлено, что заложенное имущество остается у залогодателя. В случае неисполнения должником своих обязательств бюро вправе удовлетворить требования за счет автомобилей, без совершения исполнительной надписи нотариуса, просто уведомив ЧОП. Предмет залога поступает в собственность истца с момента направления истцом ответчику указанного уведомления.
Поскольку предприниматель не погасила более 1,4 млн руб. задолженности, бюро направило ЧОП уведомление о передаче транспортных средств, а потом, в связи с неисполнением обязательств, обратилось с иском в суд о понуждении передать автомобили. Вступившим в законную силу решением Арбитражного суда Забайкальского края от 18 июля 2017 г. по делу № А78-7541/2017 иск предприятия был удовлетворен.
Бюро обратилось в Арбитражный суд Забайкальского края с иском о взыскании 370 тыс. руб. убытков. Истец указал, что ЧОП не исполнило надлежащим образом обязанность по содержанию автомобилей, разукомплектовало их, в результате чего состояние машин ухудшилось. Кроме того, ЧОП длительное время неправомерно удерживало автомобили.
Суд признал обоснованным иск, руководствуясь при этом ст. 309, 310, п. 1 ст. 343, п. 1 ст. 344, п. 1 ст. 393, п. 1 ст. 1064, ст. 1082, 1083 ГК, учитывая разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума ВС от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», Постановлении Пленума ВС от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». Апелляция оставила решение в силе.
Кассационный суд указал, что, поскольку истец избрал в соответствии с абз. 2 п. 7 ст. 349 ГК, положением договора способ реализации заложенного имущества в виде перевода на него права собственности на предмет залога, с момента получения автомобилей залог считается прекращенным, а обязательства залогодателя – исполненными (подп. 4 п. 1 ст. 352 ГК). Факт дальнейшей продажи истцом автомобилей суд признал действием, осуществляемым не в рамках договора залога, в связи с чем реализация автомобилей по стоимости ниже, чем она определена сторонами в договоре залога, по его мнению, правового значения не имеет.
Кроме того, суд кассационной инстанции указал, что применение судами при рассмотрении настоящего спора параграфа 3 гл. 23 ГК, а также ст. 309, 310, 393, 401 Кодекса неправомерно, поскольку на момент обращения в суд обязательства сторон по договору залога прекращены. Также неправомерно применены к спорным правоотношениям нормы гл. 59 ГК, поскольку это возможно только в случае возникновения деликтных обязательств и при доказанности факта причинения вреда имуществу истца при нарушении ответчиком правовых норм и охраняемых данными нормами субъективных прав истца.
Поскольку истец связывает противоправное поведение ответчика с ненадлежащим исполнением залогодателем своих обязательств, то есть в рамках обязательственных правоотношений, следовательно, при рассмотрении дела подлежали применению специальные нормы, регулирующие правоотношения из договора залога. Таким образом, учитывая, что с момента получения залогодержателем предмета залога в собственность залог прекращен, суд посчитал, что основания для удовлетворения требований залогодержателя о взыскании убытков, причиненных ненадлежащим исполнением залогодателем своих обязательств, отсутствуют.
Бюро обратилось в Верховный Суд. Изучив материалы дела, ВС заметил, что, согласно договору, ответчик принял на себя обязательства по страхованию в пользу истца предмета залога от всех возможных рисков хищения, повреждения и уничтожения, обеспечению безопасного и безаварийного использования предмета залога, недопущению ухудшения его состояния и уменьшения стоимости.
Суд указал, что положения ст. 344 ГК определяют последствия утраты или повреждения переданного в залог имущества. При этом в силу п. 1 данной статьи залогодатель по общему правилу несет риск случайной гибели или повреждения заложенного имущества. Это означает, что в случае, если залогодатель является должником по обеспеченному залогом требованию, то он несет риск невозможности удовлетворения в полном объеме обязательства из ценности предмета залога, которое погашается пропорционально его фактической стоимости. Вместе с тем залогодатель, являющийся третьим лицом и во владении которого остался предмет залога, отвечает перед залогодержателем за полную или частичную утрату или повреждение предмета залога, если не докажет, что может быть освобожден от ответственности в соответствии со ст. 401 ГК в размере суммы, на которую эта стоимость понизилась, независимо от суммы, в которую был оценен предмет залога по договору залога.
ВС указал, что истец обращал внимание на длительное уклонение ответчика от исполнения требования. Так, требование передать ему транспортные средства в срок до 5 апреля 2017 г. добровольно предприятием не исполнено. Передача автомобилей произведена 30 января 2018 г. в порядке принудительного исполнения, при совершении которого было установлено значительное ухудшение качества автомобилей. Фактическая передача произведена лишь 28 февраля 2018 г., после обращения бюро за судебной защитой.
В результате противоправных действий ЧОП бюро лишилось возможности при реализации предмета залога получить денежную сумму, равную состоянию автомобилей, поддерживаемых в должном исправном состоянии, и на которую оно вправе было рассчитывать по условиям договора залога, получив, однако, при продаже транспортных средств лишь 330 тыс. руб., указал ВС. Размер подлежащих возмещению убытков, заявленный истцом, судами первой и апелляционной инстанций был признан обоснованным.
По мнению суда кассационной инстанции, избрание истцом способа защиты прав залогодержателя в виде передачи предмета залога в собственность лишает его права требовать убытки. Между тем, указал ВС, суд не учел, что, поскольку иск обусловлен ненадлежащим исполнением принятых обязательств, в результате чего у истца и возникли убытки, они подлежат взысканию с предприятия наряду с передачей автомобилей, должное состояние которых не было обеспечено в соответствии с условиями договора, как способ защиты, направленный на полное восстановление имущественных потерь кредитора и не являющийся в данной ситуации альтернативным по отношению к требованию о передаче предмета залога.
«Прекращение договора залога передачей предмета залога в спорном случае также не препятствует взысканию убытков, причиненных в период его действия, и о наличии которых истец узнал лишь после предоставления ему ответчиком предмета залога.
Обратный подход не достигает цели восстановления нарушенных прав кредитора в лице залогодержателя, не способствует должной защите его интересов от поведения недобросовестного контрагента – залогодателя», – указывается в определении. Верховный Суд отменил решение кассации и оставил в силе судебные акты первой и апелляционной инстанций.
В комментарии «АГ» адвокат Иркутской коллегии адвокатов «Линия защиты» Надежда Скомаровская посчитала, что определение подчеркивает важность общегражданского принципа, закрепленного в ст. 1 ГК, о том, что никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения. Высший суд восстановил нарушенное право истца, позволив ему взыскать с залогодателя убытки.
Надежда Скомаровская отметила, что позиция ВС определяет новый вектор в разрешении аналогичных споров: ранее суды придерживались того, что сам факт передачи заложенного имущества залогодержателю подтверждает исполнение обязательства залогодателем, при этом суды не обращали внимание на то, что при реализации заложенного имущества размер его стоимости гораздо ниже той, на которую вправе был рассчитывать залогодержатель при заключении договора залога.
«Позиция ВС может быть применена по аналогии к спорам о взыскании убытков, вызванных случайной гибелью заложенного имущества. Суды считали, что в этом случае залогодатель не отвечает перед залогодержателем за случайную гибель имущества, даже если несет этот риск», – отметила адвокат.
Адвокат АП Саратовской области Михаил Осипов отметил, что такая категория дел очень распространена. «В моей практике было и такое, что предмет залога не то чтобы был поврежден на момент его передачи залогодержателю, а вообще был уничтожен. Суды обоснованно взыскивали убытки в размере стоимости утраченного залога», – рассказал он.
Соглашаясь с позицией Верховного Суда, Михаил Осипов посчитал, что всегда надо идти в вышестоящую инстанцию: если законом предоставлено стороне право на обращение с жалобой в ВС РФ, то этим следует пользоваться в целях защиты прав и законных интересов.
