КОГДА ЗАКОН МЕШАЕТ УСТРАНЕНИЮ ОШИБКИ
Юридическое сообщество США не пришло к единому мнению относительно пределов конфиденциальности отношений адвоката с клиентом
Степлс Хьюс, адвокат из Северной Каролины, стоял на свидетельской трибуне и собирался раскрыть тайну, которая, как он полагал, может освободить невинного человека из тюрьмы. Но судья предложил г-ну Хьюсу остановиться.
«Если вы дадите показания, – заявил судья Джек А. Томпсон на слушании по ходатайству осужденного о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам, – я буду вынужден сообщить об этом в коллегию штата. Вам это понятно?»
Однако г-н Хьюс продолжал. По его словам, 22 года назад его клиент, ныне покойный, признался ему в том, что единолично совершил двойное убийство, за которое другой человек отбывал пожизненный срок. После того как его собственный клиент скончался, заявил г-н Хьюс на прошлой неделе, ему показалось, что в этом случае этически допустимо и является моральным императивом «рассыпать бобы» (т.е. раскрыть секрет).
Судья Томпсон, заседающий в высшем суде графства Камберленд (Фейетвилл), так не считает, и некоторые специалисты по юридической этике с ним согласны. Обязанность хранить тайны клиента столь важна, говорят они, что не прекращается в связи со смертью и не может быть нарушена даже в целях устранения грубой судебной ошибки – например, в случае 26-летнего тюремного заключения другого человека из Иллинойса, который был освобожден в прошлом месяце.
Обязанность адвоката не злоупотреблять доверием клиентов является краеугольным камнем, на которой зиждется система юстиции, утверждают они. Если клиенты опасаются говорить откровенно, их адвокаты не могут эффективно представлять их интересы. Если допускать исключения из этого правила, это чревато разрушением доверия между клиентами и их адвокатами в будущем. Эксперты по юридической этике указывают, что различные участники состязательной системы распределяют роли и что адвокаты в целом должны придерживаться ограниченной функции. «Адвокаты не могут быть скрытыми информаторами», – говорит Стивен Гиллерс, преподающий юридическую этику в Нью-Йоркском университете. Действительно, поддерживает его Стивен Льюбет, преподающий тот же предмет в Нортуэстерн, немногие клиенты стали бы исповедоваться перед адвокатами, если бы знали, что последние в один прекрасный день могут счесть за благо раскрыть такую информацию.
Смерть человека вмешивается в этот анализ в двух отношениях. Правила юридической этики различаются от штата к штату, и многие из них допускают нарушение клиентской тайны в целях предотвращения смерти или тяжкого вреда здоровью. По мнению ряда экспертов, это означает, что адвокат может разгласить доверенную ему тайну, чтобы не допустить казни, но не для освобождения осужденного по ошибке. Только Массачусетс позволяет адвокатам раскрывать тайну, «чтобы предотвратить казнь или тюремное заключение другого лица».
Нет единого мнения и по вопросу о том, как влияет смерть клиента на обязанность адвоката хранить его тайны. Большинство адвокатов и судов полагают, что обязательство сохраняется. Однако последствия этого могут порождать проблемы.
«Я никогда в жизни не обманывал доверия клиента, никогда, – заявил г-н Хьюс судье Томпсону, излагая ему признание клиента Джерри Кэшуэлла. – Но Джерри мертв. Мое заявление не может повредить ему, и я должен противопоставить такое раскрытие продолжению причинения ущерба», – ущерба осужденному на пожизненный срок Ли Уэйну Ханту.
Другие адвокаты также столкнулись недавно с аналогичным выбором. В иллинойском деле Дейл Ковентри и У. Джеймсон Канц ждали 26 лет, прежде чем раскрыть признание клиента, в результате чего был освобожден Элтон Логан, отбывавший пожизненный срок за убийство. Адвокаты заявили, что их клиент дал им разрешение раскрыть тайну после своей смерти. В прошлом месяце ходатайство г-на Логана о пересмотре дела было удовлетворено, и он был освобожден под залог. Виргинский адвокат Лесли П. Смит 10 лет хранил тайну, которая могла спасти Дарила Р. Аткинса от казни, и раскрыл ее только после того, как виргингская коллегия адвокатов дала на это разрешение.
Эти адвокаты подверглись критике со стороны общественности за столь длительное бездействие. Напротив, г-н Хьюс «заработал» дисциплинарное представление за то, что вообще заговорил. «Г-н Хьюс совершил профессиональное правонарушение», – писал судья Томпсон в прошлом году в решении об отказе от рассмотрения показаний, которые, по-видимому, оправдывали г-на Ханта. Дисциплинарное представление по поводу г-на Хьюса было отклонено в январе конфиденциальным решением. Однако на следующий день Верховный суд Северной Каролины оставил без рассмотрения жалобу на решение судьи Томпсона, приняв довод обвинения о том, что показания г-на Хьюса были правильно отклонены, поскольку были основаны на чужом высказывании. Г-ну Хьюсу 56 лет, и он много повидал, выступая в качестве защитника по уголовным делам. По его словам, его собственные проблемы в данном случае не имеют значения. «Единственное, что я испытываю, – это горечь и гнев по поводу судьбы мистера Ханта, – говорит г-н Хьюс. – Я иду домой, пью вино, работаю во дворе. И в это время в соседнем графстве парень сидит в тюрьме, и у меня такое ощущение, что он просидит там до конца своей жизни».
Тем не менее большинство специалистов по юридической этике согласно, что нарушение клиентской тайны допустимо для предотвращения казни невиновного, но не для освобождения его из заключения, хотя бы и длительного. «Я склонен провести черту по линии жизни и смерти, – говорит Монро Фридман, преподающий юридическую этику в университете Хофстра. – Такая ситуация сравнительно редка и не представляет системной угрозы. Если распространить ее на лишение свободы в целом, это означало бы конец чувства безопасности клиентов в беседе с адвокатом».
Эти вопросы еще больше усложняются, когда клиент скончался. Г-н Кэшуэлл, клиент г-на Хьюса, покончил с собой в 2002 г., спустя более чем 10 лет после того как признал себя виновным в убийстве Роланда и Лайзы Мэтьюс в 1984 г. Обвинение считало, что г-н Хант тоже участвовал в убийстве, и г-н Кэшуэлл этого не опровергал. Однако г-н Хьюс утверждает, что г-н Кэшуэлл признался ему в том, что самостоятельно совершил убийство в бытовой ссоре. «Ли Уэйн Хант не имеет к делу никакого отношения», – говорит г-н Хьюс.
Г-н Хант может сделать еще один ход – обратиться в недавно созданную комиссию Северной Каролины по расследованию осуждения невиновных. Этот орган может давать рекомендации составу из трех судей, уполномоченных освобождать оправданных заключенных.
И Верховный суд США, и Верховный суд Северной Каролины исходят из того, что тайна отношений адвоката с клиентом сохраняется после смерти последнего, хотя и признают, что возможны исключения. «Клиенты могут быть заинтересованы в сохранении репутации, предотвращении гражданской ответственности или возможного причинения вреда друзьям или семье» в случае если их тайны будут раскрыты после их смерти, писал председатель Верховного суда Уильям Ренквист от имени большинства в решении 1998 г.
Профессор Фридман думает, что каждый конкретный случай может иметь свои особенности и что, возможно, г-н Хьюс имел право сделать заявление о том, что ему известно. «Если отсутствует угроза гражданских требований по поводу наследства клиента и в живых нет никого, кто продолжает верить в его невиновность, – говорит Фридман, – отпадает и обязанность конфиденциальности».
Г-н Хьюс считает, что это звучит разумно. «Какой репутационный интерес имел Джерри? – спрашивает он. – Он признался в убийстве двоих человек. Он не оставил никакого наследства, кроме пары пляжных тапочек и двух книг в бумажном переплете».
Ян ГУСЕВ
"АГ" № 12, 2008
