Особый порядок и преюдиция

ОСОБЫЙ ПОРЯДОК И ПРЕЮДИЦИЯ

Оценка преюдициального значения доказательств

Хотелось бы продолжить и посильно дополнить разговор о проблемах преюдиции. Полагаю, безоговорочно прав Г.М. Резник (Сделка не влечет преюдиции // АГ. 2014. № 4 (165). С. 6), обращая внимание на фундаментальные критерии оценки взаимоотношений таких процессуальных институтов, как преюдиция, с одной стороны, и сделки, особый порядок рассмотрения выделенных дел и прочие изыски нашего судопроизводства, ставшие уже массово опасными, с другой.

Презумпция невиновности
Прежде всего, необходимо сказать, конечно, о презумпции невиновности. Любые обвинительные доказательства независимо от их вида и источника должны оцениваться в том числе с точки зрения того, опровергают ли они версию защиты и разумные сомнения в виновности обвиняемого. Это требование, безусловно, в полной мере относится и к показаниям любого лица, а в особенности к показаниям, полученным по выделенному делу от раскаявшегося (или «раскаявшегося») соучастника. При этом следует помнить не только то, что особый порядок не предполагает сопоставления этих показаний с какими-либо иными доказательствами, но и то, что обвиняемый за свои слова вообще не отвечает.

Разумеется, ни о каком преюдициальном значении таких показаний речи быть не может. Иногда это понимают даже сторона обвинения и суд. Именно поэтому, например, в «процессе двенадцати» по «Болотному делу» обвинению понадобился процессуальный трюк в виде допроса в качестве свидетеля Лузянина, ранее уже «раскаявшегося» в выделенном и рассмотренном в особом порядке деле. Сначала его довели до «раскаяния», а потом, осудив в особом порядке на 4,5 года лишения свободы, сделали свидетелем обвинения в «процессе двенадцати», понимая, что никакого «преюдициального приговора» у них нет. Но и показания, которые давал Лузянин по «своему» выделенному делу в качестве подозреваемого и обвиняемого, тоже огласили, невзирая на отчаянные протесты защиты. Сделали это, разумеется, потому, что в качестве свидетеля, под присягой и лицом к лицу с другими обвиняемыми, он говорил совсем не так «убедительно», как в качестве «раскаявшегося» обвиняемого…