«Защита права есть обязанность перед обществом.
Кто защищает свое право, тот защищает право вообще».
Рудольф фон Иеринг, немецкий правовед
Увеличение количества возбужденных уголовных дел в отношении адвокатов обострило вопрос защиты адвокатской тайны в ходе проводимых оперативно-разыскных мероприятий.
Нередко ОРМ сопровождаются изъятием всего адвокатского производства не только самого адвоката, в отношении которого они проводятся, но и его коллег. В результате нарушаются права как адвокатов, так и их доверителей. Подобные действия оперативных сотрудников зачастую приводят к невозможности осуществления адвокатами профессиональной деятельности, а также позволяют собрать полную информацию о доверителях без согласия с их стороны.
К сожалению, попытки восстановить нарушенные права путем обращения с жалобой в суд в порядке ст. 125 УПК РФ не всегда оказываются результативными, поскольку ОРМ проводятся до возбуждения уголовного дела и не предусматривают иных, помимо судебного разрешения, гарантий соблюдения адвокатской тайны. А отсутствие указанных гарантий ставит под сомнение само существование данного права. Чтобы не допустить этого, адвокатскому сообществу надлежит активно защищать институт адвокатской тайны.
Так, в случае c привлечением нашего коллеги, адвоката АП Московской области Вадима Дениева к уголовной ответственности принципиальная позиция его защиты в отстаивании права на уважение частной и семейной жизни, гарантированного ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее – Европейской конвенции), действие которой распространяется на адвокатов, привела к обращению в Европейский Суд по правам человека.
Вадим Дениев осуществлял адвокатскую деятельность в форме адвокатского кабинета в г. Красногорске Московской области. В конце 2017 г. гражданин Б., обвиняемый в мошенничестве, обратился к нему с просьбой защищать его в уголовном судопроизводстве. Адвокат и доверитель неоднократно встречались по инициативе последнего, обсуждали объем необходимой правовой помощи, тактику защиты, размер адвокатского вознаграждения, а также объем денежных средств для возмещения потерпевшему ущерба. Подобное общение длилось около года (до декабря 2018 г.), при этом доверитель записывал разговоры с адвокатом на диктофон.
22 ноября 2018 г., предварительно согласовав все существенные условия, включая размер вознаграждения за оказание юридической помощи, адвокат и доверитель заключили договор, один экземпляр которого был выдан доверителю, а адвокату также выписан ордер на защиту. Доверитель оплатил часть причитающегося адвокату вознаграждения (аванс), получив, в свою очередь, квитанцию к приходно-кассовому ордеру.
В тот же день Вадим Дениев был задержан сотрудниками УФСБ РФ по г. Москве и Московской области по подозрению в мошенничестве. В течение двух часов его незаконно удерживали в автомобиле, где на него оказывалось давление. Используя различные методы психологического воздействия с упоминанием членов семьи адвоката, включая несовершеннолетних детей, оперативные сотрудники требовали от него «признаться» в якобы совершенном им преступлении – «подкупе судьи В.», в производстве которого находится уголовное дело его подзащитного Б.
К сожалению, такие истории не редкость. Доверитель, обвиняемый в мошенничестве, понимая неотвратимость наказания в виде лишения свободы, пишет на своего защитника заведомо ложный донос о том, что тот вымогал у него деньги для передачи судье в качестве взятки, а он послушно их отдал. Именно так произошло в случае с адвокатом Дениевым: чтобы избежать лишения свободы, обвиняемый Б. обратился с заведомо ложным доносом на своего защитника – якобы тот обещал ему за определенную сумму решить вопрос с судьей о назначении наказания, не связанного с лишением свободы по его уголовному делу.
Пока Вадима Дениева удерживали в машине, в кабинете судьи В. проводился обыск: видимо, искали деньги, которые ему якобы передал Дениев (и, естественно, не обнаружили). Дело в том, что судья попал в оперативную разработку УФСБ по Москве и Московской области, поэтому ложная информация, которую сообщил Б., оказалась для оперативников как нельзя кстати.
Поскольку в соответствии с УПК РФ адвокаты являются специальными субъектами, для проведения следственных действий или ОРМ с их участием необходимо разрешение суда.
Соответствующее разрешение на проведение ОРМ в отношении Вадима Дениева глава УФСБ по г. Москве и Московской области получил 19 октября 2018 г.: в постановлении судьи Московского областного суда указывалось о проведении ОРМ в виде «обследования с изъятием предметов и документов в помещении Красногорской юридической консультации и адвокатского бюро <…>, расположенных <…> по адресу: <…>».
Однако по указанному в постановлении адресу таких адвокатских учреждений не числится. Несмотря на это, сотрудники УФСБ обследовали адвокатский кабинет адвоката Андрея Зуева и его коллеги, не указанных в постановлении суда, – по мнению оперативников, в этом кабинете работал и Вадим Дениев.
В ходе проведения ОРМ в помещении обследованного кабинета была обнаружена часть вознаграждения, которую Дениеву уплатил его доверитель Б. Точнее, Дениев передал деньги оперативникам сам, пояснив, что это часть его гонорара. В подтверждение он представил документы о том, что указанные средства в соответствии с соглашением входили в общую сумму вознаграждения за оказание юридической помощи.
По результатам ОРМ в отношении Вадима Дениева было возбуждено уголовное дело по ст. 159 УК РФ. В настоящее время оно находится на рассмотрении Истринского городского суда Московской области.
К слову, Вадим Дениев и Андрей Зуев, столкнувшись в национальных судах с невозможностью защитить их права и права их доверителей на адвокатскую тайну в порядке ст. 125 УПК РФ, были вынуждены обратиться с жалобами о нарушении ст. 8 Европейской конвенции в Европейский Суд по правам человека.
В жалобе в ЕСПЧ адвокаты, интересы которых я представляю в Страсбургском суде, указали на явные нарушения, допущенные при проведении ОРМ.
В частности, в соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда постановления о разрешении на проведение ОРМ с участием адвокатов должны формулироваться судом максимально четко, чтобы последствия таких мероприятий не выходили за рамки инкриминируемого деяния (см., например постановления ЕСПЧ по делам «Юдицкая и другие против России», «Круглов и другие против России», «Стефанов против Болгарии»).
Европейский Суд неоднократно указывал, что любая мера, если она не отличается от обыска по способу исполнения и практическим последствиям, независимо от ее характеристики в соответствии с национальным законодательством равносильна вмешательству в права заявителей в соответствии со ст. 8 Европейской конвенции (см., например, постановления по делам «Белоусов против Украины», «Аванесян против России»).
Само по себе судебное рассмотрение вопроса о проведении обследования в служебном кабинете адвоката не является достаточной гарантией соблюдения адвокатской тайны, что и произошло в случае Вадима Дениева.
Суду было известно, в частности, что Дениев является адвокатом и располагает документами, защищенными адвокатской тайной. Поэтому при принятии постановления о проведении ОРМ судье надлежало учесть обязанность защищать конфиденциальность между адвокатом и его остальными доверителями помимо подзащитного Б., а также рассмотреть возможность получения запрашиваемой информации из других источников.
Однако в данном случае очевидно, что требования Конвенции были судом проигнорированы.
Чрезмерная расплывчатость формулировок постановления проявилась в том, каким образом впоследствии было проведено ОРМ: так, вместо адвокатского кабинета Вадима Дениева были обследованы кабинеты двух других адвокатов, не причастных к совершению какого-либо преступления, в то время как кабинет Дениева не был обследован, поскольку зарегистрирован и расположен по иному адресу.
Сотрудники УФСБ также изъяли компьютер Вадима Дениева вместе с принадлежащими ему жесткими дисками и флеш-картой.
В ходе обследования не были соблюдены какие-либо гарантии предотвращения нарушения адвокатской тайны – в частности, запрет на изъятие документов, на которые распространяется данный режим, или наблюдение за проведением ОРМ независимого наблюдателя, компетентного независимо от сотрудников УФСБ определить, на какие документы распространяется адвокатская тайна. Кстати, представитель адвокатской палаты не был уведомлен о дате и месте проведения обследования и, соответственно, при его проведении не присутствовал.
Очевидно, что наличие двух общественных наблюдателей нельзя считать достаточной гарантией защиты адвокатской тайны, учитывая, что они не являлись профессиональными юристами и, следовательно, не могли определить, какие материалы являются конфиденциальными. Что касается электронных данных, хранившихся на изъятых носителях, тем более очевидно, что в ходе ОРМ не соблюдалось какой-либо процедуры отбора содержащейся там информации.
В указанных обстоятельствах проверка и изъятие материалов, а также обследование помещения являлись нарушением профессиональной тайны в степени, непропорциональной преследуемой законной цели. Подобное посягательство на профессиональную тайну адвокатов может иметь последствия для надлежащего отправления правосудия и, соответственно, для прав доверителей на справедливое разбирательство, гарантированных ст. 6 Европейской конвенции.
Кроме того, при ознакомлении с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ адвокату Дениеву и его защите стало известно, что органами предварительного следствия были исследованы не относящиеся к уголовному делу иные адвокатские делопроизводства, а доверители вызваны на допрос по вопросам оказания им юридической помощи адвокатом до 2018 г. – то есть до юридически значимого периода.
До настоящего времени, несмотря на ходатайства Дениева и его защиты, все хранящееся на его компьютере и внешних носителях делопроизводство адвоката не возвращено. После передачи дела в суд стороне защиты не предоставляют дело для ознакомления. Поэтому оценить объемы и последствия подобного неправомерного вмешательства в адвокатскую тайну и причиненного доверителям этим ущерба пока не представляется возможным.
В заключение отмечу, что жалобы Вадима Дениева и Андрея Зуева приняты ЕСПЧ, и теперь от решения Европейского Суда зависят не только права самих адвокатов, гарантированные ст. 8 Европейской конвенции, но и защита права вообще.
