Изобретатели – не субъекты спора о действительности патента при оспаривании патентоспособности

Как ранее писала «АГ», Правительство РФ внесло в Госдуму проект поправок в ст. 1248 ГК РФ (законопроект № 390361-8), согласно которому п. 2 данной статьи предлагается дополнить абзацем о том, что в случае рассмотрения спора в административном порядке расходы, связанные с соблюдением такого порядка, подлежат возмещению стороне, в чью пользу принято решение, другой стороной спора.

Указанные поправки разработаны во исполнение Постановления Конституционного Суда РФ от 10 января 2023 г. № 1-П¹, определившего, что расходы, понесенные стороной в ходе административного разбирательства спора о предоставлении правовой охраны результатам интеллектуальной деятельности и средствам индивидуализации, могут быть отнесены – в случае оспаривания решения, принятого Роспатентом, в суде – на проигравшую сторону по правилам возмещения судебных расходов, предусмотренным АПК РФ.

Согласно ст. 1398 ГК изобретатели не участвуют в административном споре о действительности патента, рассматриваемом в Роспатенте. Сторонами данного спора являются патентообладатель и лицо, подавшее возражение. Кроме того, возражение в период действия патента может быть подано любым лицом, то есть закон не требует наличия заинтересованности в качестве условия правомерной подачи возражения.

Представляется, что КС не учел данный аспект и ошибочно мотивировал указанное постановление необходимостью защиты прав изобретателей, которые, согласно требованиям закона, не являются субъектами спора о действительности патента при оспаривании патентоспособности.

Принятие законопроекта № 390361-8 в предложенной редакции значительно повысит издержки лиц, оспаривающих действительность патентных монополий в Роспатенте. Следует учитывать, что в абсолютном большинстве случаев (до 80%) Роспатент по таким возражениям отказывает. Соответственно, с высокой вероятностью значительное увеличение финансового бремени лиц, подающих возражение, повлечет сокращение практики оспаривания патентов компаниями малого и среднего бизнеса, а также частными лицами.

Можно также отметить, что ни в одной иностранной патентной системе не предусмотрено взыскание издержек, понесенных сторонами в административном споре о действительности патента на изобретение (частичная компенсация возможна в ряде стран только в спорах о регистрации товарного знака). Более того, в ряде юрисдикций – например, в Европейском патентном ведомстве, – допускается подача возражения против выданного патента без раскрытия лица, его подающего (т.н. «возражение соломенного пугала» – strawman opposition (англ.)).

Спорная фабула, обосновывающая необходимость принятия Постановления от 10 января 2023 г. № 1-П, сформулирована следующим образом: «Частная собственность, включая интеллектуальную, охраняется законом, а на Правительство Российской Федерации возложена задача обеспечивать государственную поддержку научно-технологического развития России, сохранение и развитие ее научного потенциала ˂…˃ что невозможно без создания механизма эффективной и при этом доступной защиты прав изобретателей (здесь и далее выделено мной. – А.З.) и других обладателей прав на результаты интеллектуальной деятельности…».

Как было отмечено, в действительности изобретатели (авторы изобретений, полезных моделей и промышленных образцов), которым КС посчитал необходимым оказать поддержку путем возмещения затрат на административный процесс, в нем никогда не участвуют.

Вообще патентные права как права «изобретателей, развивающих научно-технический потенциал», – распространенный миф патентного права. Реальная, а не мифическая патентная система направлена на защиту прав патентовладельцев (зачастую крупных монополистических корпораций), а не изобретателей. Правильно работающая патентная система способствует росту экономики за счет концентрации капитала на защищенных патентом новых технологиях, а не защите прав изобретателей, являющихся ее минимальными бенефициарами, получающими обычно небольшое вознаграждение от работодателей-патентовладельцев или по первоначальной сделке об уступке прав по патентной заявке.

При принятии столь радикального законопроекта целесообразно учитывать тот факт, что большинство действительно эффективных патентных монополий в России (приносящих сверхприбыль в фармацевтике, электронике, машиностроении, химической промышленности и ряде других ключевых отраслей) принадлежат ведущим транснациональным компаниям, а не отечественным фирмам и уж точно не российским изобретателям.

Важно отметить, что правомерность неучастия изобретателей в административных спорах в Роспатенте являлась предметом рассмотрения в 2009 г. во всех инстанциях Верховного Суда РФ. Тогда Кассационная коллегия ВС по заявлению изобретателей Зеновича С.М. и Стрельца Б.Х. проверяла на соответствие закону и Конституции РФ действовавшие на тот момент правила рассмотрения административных споров в Палате по патентным спорам Роспатента, которыми не предусматривалось участие изобретателей.

В Определении от 26 мая 2009 г. № КАС09-244 Верховный Суд подробно разъяснил, что изобретатели правомерно не привлекаются Роспатентом к участию в административном споре, поскольку их права в административном споре никак не затрагиваются: «Статьей 1347 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что автором изобретения, полезной модели или промышленного образца признается гражданин, творческим трудом которого создан соответствующий результат интеллектуальной деятельности.

При этом в данной статье не предусмотрено, что право автора зависит от выдачи патента на изобретение, данное право, как правильно указал суд в решении, возникает у гражданина в силу самого факта создания его творческим трудом соответствующего результата творческой деятельности».

Коллегия судей ВС также указала, что в соответствии со ст. 1356 ГК право авторства, – то есть право признаваться автором изобретения, полезной модели или промышленного образца, – неотчуждаемо и непередаваемо, в том числе при передаче другому лицу или переходе к нему исключительного права на изобретение, полезную модель или промышленный образец и при предоставлении другому лицу права его использования. При этом право на получение патента на изобретение первоначально принадлежит автору изобретения и может быть передано автором изобретения другому лицу, которое несет риск непатентоспособности, если иное не предусмотрено соглашением об отчуждении такого права (ст. 1345 и 1357 Кодекса).

Кассационная коллегия ВС учла, что ГК, определяя процедуру получения патента на изобретение, уполномочивает лицо, обладающее правом на получение патента (заявителя), совершать все необходимые для этого действия и придает юридическое значение действиям данного лица.

В результате Верховный Суд однозначно определил: «Такого рода споры затрагивают только имущественные права лица, имеющего право на получение патента, либо патентообладателя, и на права автора не влияют».

Как специалист, активно практикующий по делам об оспаривании действительности патентов в административном порядке, оцениваю законопроект крайне негативно. Принятие поправок в предложенной редакции нанесет значительный вред патентной системе РФ, приведет к резкому сокращению практики оспаривания патентов в Роспатенте, так как в большинстве таких споров (до 80%) решения выносятся в пользу монополистов-патентообладателей, располагающих значительными ресурсами на защиту их патентной монополии.

Законопроект противоречит сути патентной системы, которая состоит в предоставлении ограниченной во времени монополии на использование определенного объекта патентообладателю (заявителю по патентной заявке, а не изобретателю), но при этом обязательно требуется максимально свободная и простая процедура проверки законности установления патентной монополии. Как неоднократно указывал Суд по интеллектуальным правам, лицо, подающее возражение против действительности патента, действует как в своем интересе, так и в интересе общества. Этот очевидный вывод об общественной потребности в проверке законности патентной монополии вытекает из того, что монополия приводит к установлению завышенных цен, а незаконная монополия делает эти завышенные цены незаконными.

Так в Постановлении Президиума Суда по интеллектуальным правам от 2 декабря 2016 г. по делу СИП-219/2016 указано: «Возможность оспаривания патента в период своего действия, помимо частного интереса, который может быть у лица, подающего возражение, преследует также публичный интерес, заключающийся в том, чтобы неправомерно выданные патенты не препятствовали развитию науки и ведению третьими лицами деятель­ности с использованием неохраноспо­собных технических решений. Поэто­му оспаривание патентов допускает­ся любыми лицами в период срока их действия. Такой публичный интерес сохраняется, пока сохраняется дей­ствие патента или возможность его восстановления».

Спор о действительности патента в Роспатенте не является в чистом виде гражданско-правовым спором двух лиц. Он также не является полностью состязательным процессом равноправных сторон. Это прямо следует из наличия публичного интереса в проверке законности установления монополии, а также из того, что Роспатент, согласно действующим правилам, имеет ряд полномочий, не характерных для независимого арбитра (в частности, проведение дополнительного патентного поиска, выдвижение новых доводов по своей инициативе и пр.).

Равноправия и состязательности в полном объеме в этом административном споре быть не может, на мой взгляд, еще и потому, что Роспатент является «судьей в своем деле», так как пересматривает собственное решение о выдаче патента. Специалисты знают, что от Роспатента в рассмотрении дела участвует не только Коллегия, рассматривающая спор в качестве «арбитров», но и эксперт отраслевого отдела Федерального института промышленной собственности (ФИПС), принявший решение о выдаче оспариваемого патента. Этот сотрудник подведомственной Роспатенту организации и коллега лиц, принимающих решение по спору, всегда защищает действительность выданного им патента. Можно ли в такой ситуации утверждать о равноправии сторон и состязательности?

Следует констатировать, что в случае принятия законопроекта в большинстве случаев с лица, оспаривающего патент, будут взыскиваться значительные суммы издержек патентовладельца, в результате чего пострадают прежде всего малые и средние отечественные предприятия, для которых оспаривание действительности патента – шанс выйти на рынок. Теперь такая попытка будет для них очень рискованной, ибо в случае неудачи (такой результат более чем вероятен) им придется возмещать расходы патентовладельца. Как отмечалось, большинство рыночно значимых патентов в России принадлежат крупнейшим иностранным компаниям, а в области фармацевтики и электроники – крупнейшим американским и европейским корпорациям. Таким образом, можно утверждать, что принятие обсуждаемых изменений в закон несет риски существенного усиления позиций ведущих игроков из западных стран на отечественном рынке и однозначно ухудшит положение их российских оппонентов.