На днях в АП Ставропольского края пришел молодой следователь. Обычно его соратники направляют в палату разные бумаги с просьбами или требованиями, а тут следователь приехал лично, причем из соседнего района. Несложно было догадаться, что причина визита ответственная и деликатная.
Сразу с порога следователь в ультимативной форме заявил, что ему «нужен адвокат для производства следственного действия». Такое начало меня не удивило, поскольку адвокаты сегодня всем нужны, в палате дефицита в них не наблюдается – более 1800 человек готовы выступить в защиту нуждающихся.
«А в чем проблема?» – спросил я. Ответ начинающего Пинкертона заставил меня оставить в покое компьютерную «мышку» и все внимание сосредоточить на госте. «Мне нужен адвокат, но только мужского пола», – уверенно ответил он.
Когда граждане выбирают адвоката, они, конечно, вправе учитывать его пол. Например, в бракоразводном процессе истице лучше довериться женщине-адвокату, которая уже проходила эту неприятную стадию в своей жизни и лучше поймет доверительницу, чем мужчина-адвокат, чьи скрытые симпатии могут принадлежать ответчику.
Мне очень хотелось выяснить у следователя, какое значение может иметь пол адвоката при проведении следственного действия. Следователь пояснил, что у обвиняемого есть адвокат по соглашению, причем женского пола. Когда я поинтересовался, почему на следственное действие не приглашается адвокат по соглашению, а требуется адвокат по назначению, ответ сразил меня наповал: «Не могу, она же женщина!»
«Неужели спустя 110 лет все повторяется?» – подумал я.
Напомню, что 5 ноября 1909 г. первая женщина-адвокат в Российской Империи Екатерина Абрамовна Флейшиц приняла участие в своем первом судебном процессе. Прокурором был тогда заявлен протест относительно участия в процессе женщины в качестве адвоката. Определением суда участие Флейшиц было признано возможным, однако прокурор отказался от выступления и покинул заседание.
В связи с этим министр юстиции того времени Иван Щегловитов обратился с запросом в Сенат, который разъяснил, что под «лицами, окончившими юридический факультет одного из университетов и имеющими право быть адвокатами, разумелись в русском законе исключительно лица мужского пола».
История также помнит имя одиозного члена Государственного Совета протоирея Тимофея Буткевича, который в 1911 г. возражал против занятия женщин адвокатской деятельностью, ссылаясь на неполноценность слабого пола, ибо Господь сотворил Еву всего лишь из ребра Адама.
К сожалению, адвокатская карьера для Екатерины Флейшиц на этом завершилась.
Спустя более века в Российской Федерации успешно трудятся более 33,7 тыс. адвокатов- женщин (порядка 42% от общей численности), и никаких проблем до этого дня вроде бы не возникало. Напротив, адвокатура давно поняла, что без женщин она существовать не может.
Найдя в себе силы, я встал и, выступая теперь уже адвокатом десятков тысяч коллег женского пола, выпалил молодому следователю: «Вы что, сексист? Откуда такая ненависть к прекрасному полу?»
И тут следователь меня порадовал, сказав, что к женщинам он на самом деле относится хорошо и даже их любит, но ему нужно проводить личный обыск у мужчины-обвиняемого, который полгода содержится в следственном изоляторе, в связи с чем необходим именно адвокат-мужчина.
Успокоившись в части женщин, я задумался над тем, какой смысл проводить личный обыск у «сидельца», которого при поступлении в СИЗО, а затем почти ежедневно в течение полугода досматривают. Оказалось, следователю нужны биологические материалы, для чего потребуется обнажение обвиняемого. Но причем тут личный обыск, если необходимо получение образцов для сравнительного исследования? Сообщив об этом следователю, я услышал убедительное, с его точки зрения, объяснение о том, что соответствующее письменное указание он получил от прокурора.
Что же касается требования следователя о предоставлении ему адвоката мужского пола, возникла интересная процессуальная ситуация. В соответствии с ч. 3 ст. 184 УПК РФ «Личный обыск лица производится только лицом одного с ним пола и в присутствии понятых и специалистов того же пола, если они участвуют в данном следственном действии». Как видим, в статье перечислили всех лиц, которые должны быть одного пола с обыскиваемым, но про адвоката-защитника забыли. В то же время согласно требованиям ч. 2 ст. 202 УПК РФ «При получении образцов для сравнительного исследования не должны применяться методы, опасные для жизни и здоровья человека или унижающие его честь и достоинство».
На требование о присутствии лиц только одного пола с обыскиваемым при производстве данного следственного действия не указано вообще, а предусмотрена норма общего характера – такая же, как в ч. 1 ст. 9 УПК РФ: «В ходе уголовного судопроизводства запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство либо создающее опасность для его жизни и здоровья».
Можно, конечно, рассуждать о процессуальной аналогии и распространить этическое условие при личном обыске на все иные следственные действия. Но значит ли это, что выбранный адвокат иного пола, чем подзащитный, не вправе участвовать в конкретном следственном действии? Что в таком случае будет иметь приоритет: право на защиту или право на запрет действий, унижающих человеческое достоинство? Какой нормой УПК необходимо руководствоваться при назначении защитника, когда другой защитник по соглашению уже участвует в деле? И как быть, если обвиняемый-мужчина не возражает против участия адвоката-женщины в подобных следственных действиях и не считает это нарушением его процессуальных прав?
Веселая, на первый взгляд, ситуация породила серьезные вопросы.
Не имея на них однозначных ответов из-за пробелов в законодательстве, пришлось разъяснить следователю, что вызывать адвоката по соглашению на следственное действие он обязан, а деликатных нюансов можно легко избежать – адвокат-женщина просто отвернется в тот момент, когда следователь станет изымать у обвиняемого интересующие его объекты. В случае если будут допущены нарушения закона, адвокат сможет заявить об этом как устно, так и письменно.
Следователь уехал, а вопросы остались…
