Год от года растет количество обращений в адвокатские палаты субъектов РФ по вопросам нарушений профессиональных прав адвокатов, о чем прямо свидетельствуют данные Федеральной палаты адвокатов РФ, согласно которым за два года зафиксирован 1321 случай вмешательства в адвокатскую деятельность или воспрепятствования деятельности адвоката. Среди них – 360 случаев недопуска адвокатов в различные подразделения правоохранительных органов.
Так, если в АП Краснодарского края подобных обращений за 2020 г. было 21, то за первый квартал 2021 г. их количество составило уже 11, хотя еще в 2016 г. насчитывалось всего 7.
Большинство обращений связаны с вызовами адвокатов на допрос в качестве свидетелей по делам их доверителей. Встречаются и обращения, связанные с недопуском к участию в деле, – например, ввиду отказа защитника представить следователю соглашение об оказании юридической помощи. Комиссия по защите профессиональных прав адвокатов АП Краснодарского края столкнулась и со случаем отказа следователя в допуске адвоката к участию в деле по причине отсутствия заявления обвиняемого, находящегося в межгосударственном розыске.
Стремительный рост нарушений, допускаемых правоохранителями в отношении адвокатов, во многом обусловлен отсутствием механизма привлечения к уголовной ответственности лиц, воспрепятствовавших законной деятельности защитника.
В п. 1 ст. 18 Закона об адвокатуре указано, что вмешательство в адвокатскую деятельность, осуществляемую в соответствии с законодательством, недопустимо, и воспрепятствование этой деятельности каким бы то ни было образом запрещено. Законодатель предусмотрел такой запрет лишь с одной целью: обеспечить лицам, привлекаемым к уголовной ответственности, реализацию их конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи.
Но вот в чем курьез: диспозиция есть (и она прямо запрещает кому бы то ни было вмешиваться в деятельность адвоката в том случае, если он осуществляет ее в соответствии с законодательством), но при этом отсутствует элемент юридической нормы, который указывал бы на правовые последствия, наступающие в случае несоблюдения диспозиции!
Подчеркну, что на институт адвокатуры возложена публичная функция по обеспечению права человека и гражданина на квалифицированную юридическую помощь (ст. 48 Конституции РФ).
Полагаю, именно в связи с данным конституционным положением в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» было указано на обязанность суда обеспечить участие защитника в уголовном деле во всех случаях, когда оно обязательно в силу ч. 1 ст. 51 УПК РФ.
Но как адвокату реализовать право на получение квалифицированной юридической помощи, гарантированное лицу, привлекаемому к уголовной ответственности, в отсутствие механизма, позволяющего пресекать действия «правоохранителей», направленные на воспрепятствование законной деятельности адвоката в ходе предварительного расследования? Разве может он полноценно обеспечить конституционное право подозреваемого (обвиняемого), если следователь не допускает его к осуществлению защиты? Конечно, ни о какой полноценной защите в таком случае речи быть не может.
Не могу не обратить внимание и на очевидную, если можно так выразиться, «привилегию» суда, прокурора, следователя и дознавателя, за воспрепятствование деятельности которых установлена уголовная ответственность. Так, согласно ст. 294 УК РФ она предусмотрена за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия, а также в деятельность прокурора, следователя или дознавателя для воспрепятствования всестороннему, полному и объективному расследованию дела. Между тем за воспрепятствование законной деятельности адвоката ответственность не установлена.
Однако несмотря на то, что УК не содержит такого понятия, как «адвокат», он предусматривает уголовную ответственность, в частности, за посягательство на жизнь защитника (ст. 295) и угрозу убийством, причинение вреда здоровью, уничтожение или повреждение его имущества (ст. 296).
В статье О.Ю. Бунина и А.В. Чуркина «О несправедливости в уголовно-правовой защите адвокатов и их уголовной ответственности» отмечено, что «отсутствие самого понятия “адвокат” в Уголовном кодексе говорит о непоследовательном подходе законодателя. Ведь в диспозициях ст. 294, 295, 296 и 298.1 УК РФ, которые устанавливают уголовно-правовую охрану деятельности профессиональных участников судопроизводства, речь идет не о государственном обвинителе, а о прокуроре – значит, прокурор, в отличие от адвоката, защищен более последовательно при его работе по всем делам, а не только по уголовным». О каком равноправии сторон обвинения и защиты в таком случае можно говорить?
Как ни странно, журналисты сегодня имеют большую степень уголовной защиты, нежели адвокаты, поскольку ст. 144 УК предусматривает уголовную ответственность за воспрепятствование законной профессиональной деятельности журналистов в случае принуждения их к распространению либо отказу от распространения информации.
В связи с этим в целях реализации принципа равноправия сторон в уголовном процессе необходимо повышать роль адвоката, укреплять его независимость. Одним из шагов, направленных на укрепление независимости адвоката, защитника, могло бы стать введение в УК ответственности за воспрепятствование его законной деятельности.
1 сентября 2020 г. Минюст РФ представил на общественное обсуждение разработанный им проект поправок в УК и УПК в части установления дополнительных гарантий реализации принципа состязательности сторон (документ еще находится в стадии общественного обсуждения и независимой антикоррупционной экспертизы).
В частности, предлагается дополнить УК ст. 294.1 «Воспрепятствование законной деятельности адвоката», а также внести иные изменения, которые затронут уголовно-процессуальное законодательство. Все они направлены на установление равноправия сторон защиты и обвинения в уголовном процессе.
Статья 294.1 УК предполагает ответственность за вмешательство в какой бы то ни было форме в законную деятельность адвоката в целях воспрепятствования осуществлению его профессиональных полномочий, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства.
Диспозицию данной статьи, предложенную Минюстом, на мой взгляд, нельзя назвать безупречной хотя бы по той причине, что состав преступления образует только такое воспрепятствование законной деятельности адвоката, которое повлечет причинение существенного вреда.
Формулировка, использованная в законопроекте, полагаю, затруднит привлечение к уголовной ответственности лиц, виновных в воспрепятствовании законной деятельности адвокатов, поскольку в каждом конкретном деле следователь, отказывая в возбуждении уголовного дела, будет указывать, например, что «нарушение в действиях должностного лица установлено, но оно несущественное, а следовательно, не образует состава преступления».
Несмотря на несовершенство законопроекта, уже одно его появление – огромное достижение нашей корпорации, которое стало возможно благодаря ФПА, представители которой, обращаясь к власти на различных площадках, обосновывали необходимость введения уголовной ответственности за воспрепятствование законной деятельности адвоката. Остается надеяться, что законопроект будет принят, что, несомненно, пусть не намного, но повысит роль адвоката в уголовном процессе.
