Признание недействительными мнимых сделок должника

Генезис

В п. 1 ст. 170 Гражданского кодекса РФ указано: мнимая сделка, т.е. сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Однако такой вид оспаривания в новейшей российской истории – вплоть до недавнего времени – был неэффективен, с чем соглашался и законодатель.

В пояснительной записке к проекту принятых в 2009 г. изменений (Федеральный закон от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ) в Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127 «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), содержащему новеллы в части совершенствования положений о конкурсном оспаривании сделок должника при осуществлении процедуры банкротства (ставшему гл. III.1 «Оспаривание сделок должника» Закона о банкротстве), отмечалось, что действовавшее на тот момент законодательство РФ не позволяло эффективно оспаривать сделки, направленные на незаконное отчуждение имущества должником в преддверии банкротства. Подобные сделки оспаривались в основном как фиктивные (мнимые) или притворные, что в судебной практике не приносило должного (положительного) результата для кредиторов и конкурсных управляющих, в особенности при оспаривании сделок неплатежеспособных лиц с неравноценным встречным исполнением.

Вместе с тем развитие «схем» вывода активов (среди которых – подготовка формально «чистых» и безупречных документов, подтверждающих наличие долга должника перед «сомнительными» кредиторами), чисто экономическая природа специальных оснований недействительности сделок (подозрительность и преференциальность), с трудом противодействующие прямой документальной фиктивности не совершенных в действительности операций, на которые ссылаются недобросовестные контрагенты должника, привели к возрождению практики применения п. 1 ст. 170 ГК РФ в процедурах банкротства.

Процессуальные особенности

Доводы о мнимости сделок банкрота могут быть заявлены не только путем предъявления соответствующих заявлений кредиторами или управляющим в конкурсном производстве, но и в форме возражений на заявления третьих лиц, настаивающих на включении их требований в реестр требований кредиторов, если первоначальные кредиторы и/или управляющий полагают упомянутые требования сомнительными.

Так, в п. 26 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 июня 2012 г. № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» (далее – Постановление № 35) разъяснено, что в силу п. 3–5 ст. 71 и п. 3–5 ст. 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором – с другой. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

В связи с изложенным при установлении требований в деле о банкротстве не подлежит применению ч. 3.1 ст. 70 АПК РФ, согласно которой обстоятельства, на которые ссылается сторона в обоснование своих требований, считаются признанными другой стороной, если они ею прямо не оспорены или несогласие с такими обстоятельствами не вытекает из иных доказательств, обосновывающих представленные возражения относительно существа заявленных требований; также при установлении требований в деле о банкротстве признание должником или арбитражным управляющим обстоятельств, на которых кредитор основывает свои требования (ч. 3 ст. 70 АПК РФ), само по себе не освобождает другую сторону от необходимости доказывания таких обстоятельств.

При оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств, подтверждаемого только его распиской или квитанцией к приходному кассовому ордеру, суду надлежит учитывать среди прочего следующие обстоятельства: позволяло ли финансовое положение кредитора (с учетом его доходов) предоставить должнику соответствующие денежные средства, имеются ли в деле удовлетворительные сведения о том, как полученные средства были истрачены должником, отражалось ли получение этих средств в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности и т.д. Также в таких случаях при наличии сомнений во времени изготовления документов суд может назначить соответствующую экспертизу, в том числе по своей инициативе (п. 3 ст. 50 Закона о банкротстве).

Кроме того, если конкурсные кредиторы полагают, что их права и законные интересы нарушены судебным актом, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование (в частности, если они считают, что оно является необоснованным по причине недостоверности доказательств либо ничтожности сделки), то на этом основании они, а также арбитражный управляющий вправе обжаловать в общем установленном процессуальным законодательством порядке указанный судебный акт, при этом в случае пропуска ими срока на его обжалование суд вправе восстановить этот срок с учетом того, когда подавшее жалобу лицо узнало или должно было узнать о нарушении его прав и законных интересов (п. 24 Постановления № 35).

Следовательно, оспаривание сделок должника с его контрагентом по мотиву мнимости допустимо:

• при предъявлении соответствующих заявлений кредиторами или управляющим об оспаривании этих сделок в конкурсном производстве (в порядке гл. III.1 «Оспаривание сделок должника» Закона о банкротстве);
• в отдельном исковом производстве (в исключительных случаях в порядке внеконкурсного оспаривания);
• путем заявления возражений при проверке арбитражным судом обоснованности и размера требований кредиторов, которые предполагаются «сомнительными» (в порядке п. 26 Постановления № 35);
• в порядке апелляционного или кассационного обжалования, а также в порядке производства по новым или вновь открывшимся обстоятельствам в другом судебном деле, если в этом судебном деле вынесен судебный акт, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование «сомнительного кредитора» (в порядке п. 24 Постановления № 35).

Предмет доказывания

Согласно ст. 8 ГК РФ гражданские права возникают из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему. Под сделкой при этом понимаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей (ст. 153 ГК РФ).

В силу п. 1 ст. 170 ГК РФ мнимая сделка, т.е. сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна.

Нормы ГК РФ о мнимых сделках применяются при одновременном выполнении следующих условий: стороны, участвующие в сделке, не имеют намерений ее исполнять или требовать ее исполнения; при заключении сделки подлинная воля сторон не была направлена на создание тех правовых последствий, которые наступают при ее совершении (постановления Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 7 февраля 2012 г. № 11746/11; от 5 апреля 2011 г. № 16002/10).

Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника.

В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление того факта, что стороны на самом деле не имели намерения породить возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно возникающих в результате такой сделки, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон. Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся. Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. Обстоятельства констатируются на основе оценки совокупности согласующихся между собой доказательств.

Доказательства, обосновывающие требования и возражения, представляются в суд лицами, участвующими в деле, и суд не вправе уклониться от их оценки (ст. 65, 168, 170 АПК РФ).

Отсюда следует, что при наличии обстоятельств, очевидно указывающих на мнимость сделки, либо доводов стороны спора о мнимости, установления только тех обстоятельств, которые указывают на формальное исполнение сделки, явно недостаточно (тем более если решение суда по спорной сделке влияет на принятие решений в деле о банкротстве, в частности, о включении в реестр требований кредиторов).

При рассмотрении вопроса о мнимости (например, договора подряда и документов, подтверждающих выполнение работ, в частности актов приемки выполненных работ по форме КС-2, справок о стоимости выполненных работ по форме КС-3; или договора поставки и документов, подтверждающих передачу товара, – товарных и транспортных накладных, актов приема-передачи и т.д.) суд не ограничивается проверкой соответствия копий документов установленным законом формальным требованиям. Принимаются во внимание и иные документы первичного учета, а также другие доказательства.

Изложенное тем более вытекает из системного толкования норм Закона о банкротстве и Налогового кодекса РФ (ст. 252), а также положений о том, что каждый факт хозяйственной жизни подлежит оформлению первичным учетным документом и не допускается принятие к бухгалтерскому учету документов, которыми оформляются не имевшие места факты хозяйственной жизни, в том числе лежащие в основе мнимых и притворных сделок (п. 1 ст. 9 Федерального закона от 6 декабря 2011 г. № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете»).

Проверяя действительность сделки, послужившей основанием для включения требований кредитора в реестр требований кредиторов, исходя из доводов о наличии признаков мнимости сделки и ее направленности на создание искусственной задолженности кредитора, суд должен осуществлять проверку, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений по предмету сделки.

Целями такой проверки являются установление обоснованности долга, возникшего из договора, и недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников). При наличии убедительных доказательств невозможности осуществления исполнения (например, поставки) бремя доказывания обратного возлагается на кредитора (Постановление Президиума ВАС РФ от 18 октября 2012 г. № 7204/12 по делу № А70-5326/2011; Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 25 июня 2016 г. № 305-ЭС16-2411 по делу № А41-48518/2014).

Следует учитывать, что стороны мнимой сделки могут также произвести для вида ее формальное исполнение (п. 86 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»). Например, во избежание обращения взыскания на движимое имущество должника заключить договоры купли-продажи или доверительного управления и составить акты о передаче данного имущества, при этом сохранив контроль за ним соответственно продавца или учредителя управления.

Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании п. 1 ст. 170 ГК РФ.

Рекомендации по доказыванию

Из приведенных норм права и разъясняющих их документов следует, что доводы кредиторов и/или управляющего о мнимости договора выражаются в заявлении о совершении его и операций по нему лишь для вида и без намерения создать правовые последствия, свойственные соответствующему правоотношению (например, по подряду, поставке, агентированию, купле-продаже, возмездному оказанию услуг и т.д.). Зачастую лица, оспаривающие сделку по критерию мнимости (как в обособленных спорах о включении кредитора с предположительно «сомнительным требованием о взыскании задолженности», так и при оспаривании сделок должника), указывают, что реальной целью данной сделки было формальное подтверждение искусственно созданной задолженности в целях инициирования процедуры банкротства и участия в распределении конкурсной массы.

Поэтому в ходе разбирательства следует принимать во внимание, исследовать и обосновывать наличие или отсутствие обстоятельств (в зависимости от того, на чьей стороне читатель настоящих строк), связанные с реальностью сделки и хозяйственных операций, совершенных во ее исполнение.

Среди таких обстоятельств:

• в какой срок выполнены работы/оказаны услуги/поставлен объем товара;
• какой объем товара/работы/услуги передан;
• мог ли такой объем соответствующего блага быть передан с учетом временных, территориальных, транспортных издержек, соответствующих кадровых и иных ресурсов соответствующего кредитора-контрагента банкрота;
• занимается ли обычно контрагент именно той деятельностью, в рамках которой обычно совершается соответствующий тип сделок и операций по ним (обычная хозяйственная деятельность), трактуемых оспаривающим лицом как мнимые;
• наличие или отсутствие особых форм платежей или расчетов (в частности, векселями) или транзитных операций, «цепочек» контрагентов/операций;
• экономическая возможность контрагента по покупке, размещению и дальнейшему распоряжению партии товара либо стройматериала для выполнения работ (например, наличие склада, соответствующих работников, транспорта, и т.д.);
• разумность и деловая цель действий контрагента, предоставлявшего должнику исполнение (товары, работы, услуги), с учетом наличия или отсутствия с ним устойчивых долговременных хозяйственных связей и с сопоставлением фактических условий хозяйствования контрагента с условиями договора: в соответствии с ним или вопреки ему осуществляется исполнение, исполнение осуществляется с предоплатой или без предоплаты, в отношении каких объемов товаров, работ, услуг такое исполнение произведено.

Таким образом, ключевой аспект проверки сделки по мотиву мнимости – реальность операций, совершенных во исполнение такой сделки.

Во многом доказывание мнимости сделок и операций или отсутствие таковой в обособленных спорах в рамках дел о банкротстве созвучно и похоже на доказывание факта реальности или нереальности операций в налоговом праве. Читатель может познакомиться с особенностями такого доказывания в статье «Реальность сделок и хозяйственных операций в налоговом праве», которую автор писал ранее для «АГ».

Реституционные последствия

Кредиторы и иные лица, кому передано имущество или перед которыми должник исполнял обязательства или обязанности по сделке, признанной недействительной на основании п. 1 ст. 61.2, п. 2 ст. 61.3 Закона о банкротстве и ГК РФ, в случае возврата в конкурсную массу полученного по недействительной сделке имущества приобретают право требования к должнику, подлежащее удовлетворению в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации о несостоятельности (банкротстве).

Таким образом, при признании недействительной сделки с должником по мотиву мнимости (по ст. 170 ГК РФ) требование контрагента к должнику восстанавливается и контрагент вправе предъявить его в реестр требований кредиторов должника (если полученное по этой сделке возвращено контрагентом в конкурсную массу должника).