Столкнувшись при осуществлении защиты по уголовным делам с противодействием привлечению специалиста, решил поднять данную проблему, которая, уверен, в той или иной степени существует в различных регионах страны.
Федеральный закон от 31 мая 2001 г. № 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» прямо указывает, что заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных им выводов.
Заключение эксперта (медицинское, строительное и любое другое) не является преимущественным доказательством и подлежит оценке в совокупности с иными доказательствами по уголовному делу, в связи с чем грамотная оценка заключения эксперта и оспаривание его выводов порой приводят к совершенно иным результатам расследования.
УПК РФ не предусматривает возможность стороны защиты наравне со следователями и дознавателями привлекать экспертов по делу и назначать обязательные для исполнения экспертизы. Однако Кодекс наделяет сторону защиты правом собирать доказательства по уголовному делу и привлекать к делу специалиста (п. 3 ч. 1 ст. 53) в соответствии с положениями ст. 58 УПК. Кроме того, в ч. 4 ст. 271 Кодекса прямо установлено, что суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон.
Благая цель в виде введенной в 2017 г. в ст. 58 УПК новой ч. 2.1 о том, что стороне защиты не может быть отказано в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в производстве по уголовному делу специалиста для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, на практике мало что изменила и явно не привнесла четкого баланса в состязательность и равноправие сторон.
Перейду к практике.
Уголовное дело по ч. 4 ст. 111 УК рассматривалось с участием присяжных. В суде сторона защиты заявила ходатайство о приобщении к материалам дела письменного заключения специалиста (врача-судмедэксперта), выводы которого в определенной части противоречили выводам экспертного заключения. В заключении указывалось, что травмы потерпевшим не могли быть получены от падения с высоты собственного роста, поскольку отсутствуют признаки сотрясения внутренних органов. Специалист, в свою очередь, утверждал обратное, указав, что разрыв тонкого кишечника потерпевшего мог образоваться в результате падения с последующим ударом областью живота о тупой твердый предмет, поскольку у потерпевшего имеется наиболее характерный признак сотрясения внутренних органов: кровоизлияние в область брыжейки.
Йошкар-Олинский городской суд Республики Марий Эл вынес постановление о признании заключения специалиста недопустимым доказательством, обосновав такое решение следующим:
- заключение специалиста содержит собственное исследование и ответы на вопросы, являющиеся предметом судебных экспертиз. Они фактически направлены на оспаривание выводов, содержащихся в проведенных по делу экспертизах, что противоречит требованиям уголовно-процессуального закона (каким именно, суд не конкретизировал);
- в судебном заседании специалист пояснил, что данное исследование проведено на основании адвокатского запроса, при этом при производстве исследования каких-либо прав и ответственности, предусмотренных законом, ему никто не разъяснял, но ему понятны его права, обязанности и ответственность по ст. 307 УК, о чем он сделал запись и собственноручно расписался в начале заключения перед исследованием.
На этом основании суд пришел к выводу, что заключение специалиста не соответствует требованиям ст. 80 УПК, поэтому является недопустимым доказательством.
Таким образом, вывод суда позволяет заключить, что привлекаемый защитником специалист не должен проводить исследование и отвечать на вопросы, которые уже являлись предметом судебных экспертиз по делу, и фактически подобные выводы специалиста будут противоречить выводам эксперта. Кроме того, суд обратил внимание, что адвокат, являющийся защитником по делу, не разъяснил специалисту его права, обязанности и основания привлечения к уголовной ответственности.
В обоих случаях выводы суда представляются – как минимум – спорными, но еще более спорным видится формальный подход в целях признания доказательства, представленного стороной защиты, недопустимым. Поясню почему.
Во-первых, УПК не содержит полномочий защитника, в отличие от полномочий руководителя экспертного учреждения (ст. 199) и суда (ст. 269 и 270), позволяющих самостоятельно разъяснять права, обязанности и уголовную ответственность за дачу специалистом ложного заключения.
В адвокатском запросе я, безусловно, привел ссылки на эти статьи Кодекса, но специалист в заключении расписывается в том, что ему понятны его права, обязанности и основания для привлечения к уголовной ответственности по ст. 307 УК без указания на то, что их разъяснил ему адвокат. Кроме того, привлекался специалист из другого региона, и материалы дела, как и адвокатский запрос, направлялись ему в электронном виде.
При такой логике суда, напротив, если бы специалист был предупрежден о правах и уголовной ответственности лично адвокатом, с таким же успехом можно было бы признать заключение специалиста недопустимым доказательством по тому мотиву, что защитник не наделен УПК соответствующими полномочиями. Полагаю, в данном случае юридически важное обстоятельство состоит не в том, кто именно разъясняет специалисту эти нормы, а в том, что они ему понятны и он несет уголовную ответственность за дачу заведомо ложного заключения.
Мне неоднократно доводилось привлекать специалистов в уголовные дела, но такое обоснование со стороны суда встретилось впервые.
Во-вторых, также спорным представляется вывод суда (без ссылки на конкретную норму УПК) о том, что заключение специалиста содержит собственное исследование и ответы на те вопросы, которые являются предметом судебных экспертиз и фактически направлены на оспаривание выводов эксперта.
После признания заключения специалиста недопустимым доказательством, несмотря на допрос специалиста в суде предварительно без присяжных, суд отказал в его допросе в присутствии коллегии присяжных, приведя указанные формулировки.
По смыслу закона состязательность и равноправие сторон подразумевают возможность стороны защиты привлекать к участию в уголовном деле специалиста, поскольку защитник не обладает специальными познаниями, чтобы профессионально и правильно проверить обоснованность и достоверность экспертных выводов по делу. Также специалист зачастую привлекается, когда защитник исчерпал иные способы обжалования спорного заключения эксперта (в частности, жалобы прокурорам, руководителям следственного органа, следователю, в суд).
При таких обстоятельствах жалобы защитника, несмотря на их аргументированность, обоснованность и мотивированность, для суда будут лишь очередными жалобами стороны защиты, а никак не мнением специалиста, также аргументированно и со ссылками на методики ставящего под сомнение выводы эксперта.
После вынесенного приговора я также обжаловал в апелляции постановление о признании заключения специалиста недопустимым доказательством.
Для усиления своей позиции я заявил в апелляционной инстанции новое письменное ходатайство с просьбой приостановить производство по уголовному делу в порядке п. 3 ч. 1 ст. 238 УПК и направить судебный запрос в Конституционный Суд РФ со следующей формулировкой: «Соответствуют ли Конституции Российской Федерации нормы частей 3 и 4 статьи 80 УПК РФ в той их части, которые позволяют суду признать письменное заключение специалиста, а также сам допрос специалиста в суде как доказательства стороны защиты недопустимыми доказательствами и, как следствие, отказать стороне защиты в их исследовании при присяжных заседателях и доведении до присяжных заседателей в случае, если такое письменное заключение специалиста и допрос специалиста направлены в какой-либо части на переоценку достоверности выводов эксперта (экспертов), которые содержатся в уголовном деле, либо вовсе противоречат выводам эксперта (экспертов) по уголовному делу?»
Апелляционный суд отказал как в приостановлении производства по делу, так и в удовлетворении жалобы на постановление о признании заключения специалиста недопустимым доказательством. Впереди, очевидно, кассация.
Как показывает анализ судебной практики, проблема привлечения защитниками специалистов в уголовное дело не теряет актуальности.
Например, Йошкар-Олинский городской суд РМЭ в приговоре по уголовному делу по ст. 264 УК указал (дословно): «Оценивая представленное стороной защиты заключение специалистов, суд приходит к выводу, что оно не соответствует критериям допустимости доказательств, поскольку специалист, в отличие от эксперта, не наделен правом проведения исследования, а лишь вправе высказать суждения по вопросам, касающимся той области, в какой он обладает специальными познаниями. Судом установлено, что заключение специалистов представляет собой исследование, проведенное на основе представленных стороной защиты копий материалов уголовного дела, что не соответствует требованиям ст. 58 УПК РФ». Защита обжаловала приговор, но апелляция оставила его без изменений.
В моей адвокатской практике по уголовному делу по ч. 4 ст. 111 УК только благодаря привлеченному специалисту, его письменному заключению и допросу в судебном заседании из обвинения был исключен инкриминировавшийся подзащитному перелом пяти ребер потерпевшего. Специалист четко аргументировал, что ребра потерпевшего были сломаны во время реанимационных мероприятий в больнице во время непрямого массажа сердца и к данным переломам обвиняемый не причастен. Выводы специалиста прямо противоречили выводам экспертизы по делу, что, однако, не помешало суду принять данное доказательство защиты. Более того, специалист – в отличие от экспертов, проводивших судмедэкспертизу, – оказался специалистом в области топографической анатомии, поэтому его доводы были не только аргументированы, но и более чем убедительны, наглядны и понятны всем участникам судопроизводства.
Несмотря на то что во всех этих случаях принципы и процедура привлечения защитой специалиста в уголовное дело были одинаковы, в одном случае суды приняли такие доказательства, в других – нет.
В некоторых ситуациях, когда тактика и стратегия защиты направлены на обжалование выводов экспертного заключения в целях назначения по делу повторной или дополнительной экспертизы, сторона защиты получает мнение специалиста в свете обоснованности и достоверности экспертного заключения – так называемые рецензии. Они также нередко воспринимаются судом субъективно, и правоприменительная практика по ним не единообразна, хотя с точки зрения закона (ч. 1 ст. 58 УПК) такая «рецензия» по смыслу не противоречит правомочию специалиста по разъяснению вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, так как защита вправе поставить перед ним вопросы, касающиеся правильности проведенной экспертизы по делу, примененных методик и специальных процедур, в том числе технических вопросов и т.п., которые могут быть просто неведомы сторонам, но такая экспертиза не соответствует требованиям закона, что подтверждает рецензия.
Например, по уголовному делу по ч. 2 ст. 109 УК в связи с чрезвычайным происшествием на стройплощадке следователь назначил экспертизу охраны труда и техники безопасности. В ходе допроса эксперта судом было установлено, что материалы дела представлялись на экспертизу в другой регион в электронном виде и без указания количества листов. Эксперт имел квалификацию «инженер-эколог», а также прошел профпереподготовку по программе специалиста по охране труда, при этом в нарушение требований ГОСТ на момент проведения исследования переподготовка была пройдена экспертом больше пяти лет назад. Тем не менее, несмотря на идентичные основания (например, передача уголовного дела также в электронном виде), послужившие причиной признания заключения специалиста недопустимым доказательством, суд не признал недопустимым доказательством экспертное заключение.
Отсутствие четкой регламентации в УК перечисленных далее вопросов позволяет судам по формальным основаниям применять различные подходы к указанным доказательствам. Речь идет о следующих вопросах:
- каким образом адвокат должен представлять копии материалов уголовного дела (фотокопии, сканы) специалисту для исследования ввиду отсутствия возможности получения их заверенных копий у органов расследования и в суде? Как исключить споры о возможном представлении материалов не в полном объеме, в искаженном виде (плохие копии и т.п.);
- каким образом адвокат, выполняющий обязанности защитника, должен разъяснять специалисту его права, обязанности и уголовную ответственность за предоставление заведомо ложного заключения? Является ли достаточным указание об этом в теле самого адвокатского запроса? Как быть, если привлекаются специалисты из других регионов и нет возможности личного предупреждения об уголовной ответственности и разъяснения ему прав;
- вправе ли специалист проверять правильность и достоверность проведенной по делу экспертизы на предмет соответствия заключения эксперта требованиям, предъявляемым к нему законом, с точки зрения соблюдения методик, исследований, специальных и технических процедур, материалов, инструментария, квалификации и специальных познаний и т.п.;
- допустимо ли защите ставить перед специалистом направленные на оспаривание выводов эксперта по делу вопросы, ответы на которые могут ставить под сомнение достоверность проведенной по делу экспертизы?
Данная проблематика актуальна применительно к сложным и спорным уголовным делам, по которым есть возможность (и необходимость) оспорить необоснованные, противоречивые, а порой субъективные выводы экспертов, но в силу отсутствия четкой процедурной регламентации заключения и показания привлекаемых защитниками специалистов зачастую признаются судами недопустимыми доказательствами и, как следствие, не могут служить дополнительной гарантией прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.
