Федеральный закон «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» затрагивает крайне важное, закрепленное в Конституции РФ и международно-правовых актах, общее условие судебного разбирательства – гласность.
Важнейший инструмент контроля
Гласность судопроизводства – это одна из гарантий защиты конституционных прав человека и гражданина, важнейший инструмент контроля над деятельностью суда и правоохранительных органов со стороны общества. Такой контроль, осуществляемый как гражданами, непосредственно присутствующими на судебных заседаниях, так и средствами массовой информации, входит в ряд важнейших демократических завоеваний.
Любое необоснованное умаление законодателем гласности судопроизводства неизбежно вызовет недоверие общества к суду, что пагубно скажется на многих аспектах осуществления правосудия и охраны правопорядка. Именно поэтому новеллы, затрагивающие гласность судопроизводства, должны особенно тщательно проверяться на всех уровнях законодательного процесса и становиться предметом общественного обсуждения.
Принятые законодателем поправки уточняют процедуру производства фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки, а также устанавливают порядок трансляции открытого судебного заседания по радио, телевидению, в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».
Позитивные новеллы
В части уточнения этого порядка, а также применительно к регламентации трансляции заседания по радио и телевидению принятый закон, на наш взгляд, соответствует всем гарантиям гласности судебного разбирательства. Обязательным условием производства указанных действий, как и ранее, является разрешение председательствующего. В качестве позитивной новеллы выступает закрепление обязательности выяснения и учета председательствующим мнения участников судебного заседания по поводу продолжительности и места проведения фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки (ч. 5 ст. 257 УПК РФ), поскольку отсутствие этой нормы приводило на практике к игнорированию возражений подсудимого против его назойливой фото- и видеосъемки журналистами.
К позитивным моментам можно отнести и то, что любые ограничения проведения фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки, трансляции открытого судебного заседания по радио, телевидению могут быть обусловлены только требованием соблюдения порядка судебного заседания, что исключает произвольные действия председательствующего по безосновательному удалению «нежелательных» журналистов из зала заседания.
Председательствующий будет проверять планшеты и телефоны?
Вместе с тем принятый закон устанавливает обязательность получения разрешения председательствующего на трансляцию открытого судебного заседания в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».
На наш взгляд, эта новелла неизбежно вызовет проблемы на практике, поскольку термин «трансляция в информационно-телекоммуникационной сети “Интернет”» не имеет четко выраженного нормативного содержания и может включать в себя, помимо видео- и аудиотрансляции, обычную текстовую трансляцию. Необходимость получения разрешения судьи на последнюю вызывает серьезные возражения.
Во-первых, текстовая трансляция представляет собой аналог письменной записи, которая разрешена в том числе новой редакцией ч. 5 ст. 241 УПК РФ и отличается от нее лишь парой несущественных моментов – производством ее на компьютере (письменная запись в настоящее время также чаще всего производится с использованием компьютера) и размещением этой письменной записи на интернет-ресурсе. Очевидно, что нарушить порядок судебного заседания подобное действие априори не может (в отличие, кстати, от фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки, аудио- и видеотрансляции). По этой причине представляется совершенно необоснованным ограничение такого способа фиксации судебного заседания введением обязательности получения согласия председательствующего.
Кроме того, в случае запрета председательствующим производить подобную текстовую трансляцию лицу, присутствующему на судебном заседании, принятая норма вступит в противоречие с рядом ратифицированных Российской Федерацией международно-правовых актов.
Согласно ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., печать и публика «…могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или в той мере, в какой, по мнению суда, строго необходимо, при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия…»
Статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. содержит практически аналогичное правило: «Каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, если это требуется в интересах несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо при особых обстоятельствах, когда публич¬ность нарушала бы интересы правосудия».
Очевидно, что ни одно из указанных допустимых оснований ограничения гласности не имеет отношения к возможности запрета производства текстовой интернет-трансляции открытого судебного заседания.
Во-вторых, нереалистичен механизм контроля со стороны председательствующего за соблюдением этой нормы, учитывая, что в современном мире использование компьютеров для письменной и аудиозаписи – обычное явление. Председательствующий будет проверять планшеты и телефоны лиц, присутствующих на судебном заседании? Осуществлять мониторинг интернет-ресурсов в поисках незаконной трансляции?
Представляется, что осознание неэффективности и незаконности такого контроля приведет на практике к еще более жестким ограничениям гласности в форме тотального запрета использования технических устройств лицами, присутствующими в судебном заседании, то есть режима, аналогичного нахождению в следственном изоляторе. Вряд ли это будет соответствовать формату открытого судебного разбирательства.
Кроме того, судьи будут более активно использовать удаление из зала судебного заседания при малейшем подозрении на незаконную трансляцию.
Будет ли все это способствовать гласности судебного разбирательства? Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, очевиден.
Вызывает также возражение запрет трансляции отрытого судебного заседания на досудебных стадиях. Введение такого запрета нуллифицирует смысл «открытости» судебного заседания, которая презюмирует право всех его участников фиксировать и свободно распространять полученную информацию.
Важнейший инструмент контроля
Гласность судопроизводства – это одна из гарантий защиты конституционных прав человека и гражданина, важнейший инструмент контроля над деятельностью суда и правоохранительных органов со стороны общества. Такой контроль, осуществляемый как гражданами, непосредственно присутствующими на судебных заседаниях, так и средствами массовой информации, входит в ряд важнейших демократических завоеваний.
Любое необоснованное умаление законодателем гласности судопроизводства неизбежно вызовет недоверие общества к суду, что пагубно скажется на многих аспектах осуществления правосудия и охраны правопорядка. Именно поэтому новеллы, затрагивающие гласность судопроизводства, должны особенно тщательно проверяться на всех уровнях законодательного процесса и становиться предметом общественного обсуждения.
Принятые законодателем поправки уточняют процедуру производства фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки, а также устанавливают порядок трансляции открытого судебного заседания по радио, телевидению, в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».
Позитивные новеллы
В части уточнения этого порядка, а также применительно к регламентации трансляции заседания по радио и телевидению принятый закон, на наш взгляд, соответствует всем гарантиям гласности судебного разбирательства. Обязательным условием производства указанных действий, как и ранее, является разрешение председательствующего. В качестве позитивной новеллы выступает закрепление обязательности выяснения и учета председательствующим мнения участников судебного заседания по поводу продолжительности и места проведения фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки (ч. 5 ст. 257 УПК РФ), поскольку отсутствие этой нормы приводило на практике к игнорированию возражений подсудимого против его назойливой фото- и видеосъемки журналистами.
К позитивным моментам можно отнести и то, что любые ограничения проведения фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки, трансляции открытого судебного заседания по радио, телевидению могут быть обусловлены только требованием соблюдения порядка судебного заседания, что исключает произвольные действия председательствующего по безосновательному удалению «нежелательных» журналистов из зала заседания.
Председательствующий будет проверять планшеты и телефоны?
Вместе с тем принятый закон устанавливает обязательность получения разрешения председательствующего на трансляцию открытого судебного заседания в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».
На наш взгляд, эта новелла неизбежно вызовет проблемы на практике, поскольку термин «трансляция в информационно-телекоммуникационной сети “Интернет”» не имеет четко выраженного нормативного содержания и может включать в себя, помимо видео- и аудиотрансляции, обычную текстовую трансляцию. Необходимость получения разрешения судьи на последнюю вызывает серьезные возражения.
Во-первых, текстовая трансляция представляет собой аналог письменной записи, которая разрешена в том числе новой редакцией ч. 5 ст. 241 УПК РФ и отличается от нее лишь парой несущественных моментов – производством ее на компьютере (письменная запись в настоящее время также чаще всего производится с использованием компьютера) и размещением этой письменной записи на интернет-ресурсе. Очевидно, что нарушить порядок судебного заседания подобное действие априори не может (в отличие, кстати, от фотографирования, видеозаписи и (или) киносъемки, аудио- и видеотрансляции). По этой причине представляется совершенно необоснованным ограничение такого способа фиксации судебного заседания введением обязательности получения согласия председательствующего.
Кроме того, в случае запрета председательствующим производить подобную текстовую трансляцию лицу, присутствующему на судебном заседании, принятая норма вступит в противоречие с рядом ратифицированных Российской Федерацией международно-правовых актов.
Согласно ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., печать и публика «…могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, или когда того требуют интересы частной жизни сторон, или в той мере, в какой, по мнению суда, строго необходимо, при особых обстоятельствах, когда публичность нарушала бы интересы правосудия…»
Статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. содержит практически аналогичное правило: «Каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение объявляется публично, однако пресса и публика могут не допускаться на все судебное разбирательство или часть его по соображениям морали, общественного порядка или государственной безопасности в демократическом обществе, если это требуется в интересах несовершеннолетних или для защиты частной жизни сторон, или в той мере, в какой это, по мнению суда, строго необходимо при особых обстоятельствах, когда публич¬ность нарушала бы интересы правосудия».
Очевидно, что ни одно из указанных допустимых оснований ограничения гласности не имеет отношения к возможности запрета производства текстовой интернет-трансляции открытого судебного заседания.
Во-вторых, нереалистичен механизм контроля со стороны председательствующего за соблюдением этой нормы, учитывая, что в современном мире использование компьютеров для письменной и аудиозаписи – обычное явление. Председательствующий будет проверять планшеты и телефоны лиц, присутствующих на судебном заседании? Осуществлять мониторинг интернет-ресурсов в поисках незаконной трансляции?
Представляется, что осознание неэффективности и незаконности такого контроля приведет на практике к еще более жестким ограничениям гласности в форме тотального запрета использования технических устройств лицами, присутствующими в судебном заседании, то есть режима, аналогичного нахождению в следственном изоляторе. Вряд ли это будет соответствовать формату открытого судебного разбирательства.
Кроме того, судьи будут более активно использовать удаление из зала судебного заседания при малейшем подозрении на незаконную трансляцию.
Будет ли все это способствовать гласности судебного разбирательства? Ответ на этот вопрос, на наш взгляд, очевиден.
Вызывает также возражение запрет трансляции отрытого судебного заседания на досудебных стадиях. Введение такого запрета нуллифицирует смысл «открытости» судебного заседания, которая презюмирует право всех его участников фиксировать и свободно распространять полученную информацию.
