14 апреля 2021 г. И., находясь за рулем автомобиля, движущегося со скоростью не менее 72 км/ч (при допустимых в городе 60 км/ч), на разрешающий сигнал светофора совершил наезд на пешехода, пересекавшего проезжую часть по пешеходному переходу на запрещающий сигнал светофора. Виновный вызвал медпомощь и полицию, однако пострадавший скончался на месте происшествия. На стадии доследственной проверки мы заключили с И. соглашение об оказании мной юридической помощи в качестве защитника.
Подзащитный заявил о рассмотрении дела в особом порядке, полностью признав вину, однако трое родственников пострадавшего, признанные потерпевшими, на это не согласились. До вынесения приговора И. выплатил потерпевшей стороне в счет возмещения причиненного им вреда 1,5 млн руб.
Приговором Калининского районного суда г. Челябинска от 28 октября 2022 г. И. был признан виновным в совершении преступления по ч. 3 ст. 264 УК РФ с назначением наказания в виде двух лет лишения свободы с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, на срок два с половиной года. В силу ст. 73 УК назначенное наказание считается условным с испытательным сроком в три года.
Потерпевшие не согласились с вынесенным приговором, посчитав наказание излишне мягким, и обжаловали его в апелляцию. Также апелляционное представление внес гособвинитель, указав в свою очередь, что исходя из фактических обстоятельств дела не установлена причинная связь между нарушением И. положений п. 1.5 и 10.2 Правил дорожного движения РФ и наступившими последствиями. Кроме того, прокурор, ссылаясь на п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 9 декабря 2008 г. № 25, а также на заключения эксперта, отметил, что в действиях потерпевшего установлены нарушения п. 4.4 с учетом п. 6.2 ПДД (переход проезжей части на запрещающий сигнал светофора), находящиеся в причинной связи с произошедшим ДТП, однако суд, не признавая указанные обстоятельства смягчающими наказание, никак не мотивировал свои выводы.
Сторона защиты приговор не обжаловала.
По результатам апелляционного рассмотрения постановлением Челябинского областного суда от 17 февраля 2023 г. представление гособвинителя было удовлетворено: приговор изменен в сторону смягчения наказания. Так, из приговора при описании преступления апелляция исключила указание о нарушении осужденным п. 1.5 и 10.2 ПДД; при квалификации действий И. исключены слова «либо другим механическим транспортным средством». Смягчающим наказание обстоятельством признано нарушение потерпевшим п. 4.4 ПДД с учетом п. 6.2 Правил, что создало опасную обстановку. В итоге наказание осужденному было снижено до 1 года и 10 месяцев лишения свободы условно, а срок дополнительного наказания в виде лишения права заниматься деятельностью, связанной с управлением транспортными средствами, снижен до двух лет и четырех месяцев, испытательный срок сокращен до двух с половиной лет.
Потерпевшая сторона подала кассационную жалобу с просьбой изменить приговор и апелляционное постановление как несправедливые и назначить осужденному наказание в виде реального лишения свободы.
Областная прокуратура также не согласилась с принятыми решениями, подав кассационное представление с просьбой их отменить, а дело направить на новое рассмотрение в первую инстанцию в ином составе суда. В данном случае гособвинение заняло противоположную позицию – доводы областной прокуратуры повторяли доводы потерпевших.
Постановлением Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 29 августа 2023 г. приговор и апелляционное постановление были отменены, дело возвращено в первую инстанцию на новое рассмотрение иным составом суда.
В кассационном постановлении указывалось, что судами нижестоящих инстанций допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов, повлиявшие на исход дела. В частности, первой инстанцией не соблюдены требования ч. 1 ст. 6 УК о том, что наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми – т.е. соответствовать характеру и степени общественной опасности противозаконного деяния, обстоятельствам его совершения и личности виновного; требования ч. 2 ст. 43 УК о том, что наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений, а также ч. 1 ст. 60 УК – о том, что лицу, признанному виновным в совершении преступления, назначается справедливое наказание в пределах, предусмотренных соответствующей статьей Кодекса.
Кроме того, кассация отметила, что суд первой инстанции, назначая наказание с применением ст. 73 УК, в должной мере не учел характер и степень общественной опасности деяния, обстоятельства ДТП и наступившие последствия (смерть человека). Данное суждение, как указал Седьмой КСОЮ, противоречит ст. 6 и 60 УК, так как эти обстоятельства уже входят в объективную, субъективную стороны и в объект преступления и учтены судом при вынесении приговора. При этом суд кассационной инстанции не привел конкретных фактов того, в чем именно заключаются нарушения положений ст. 43, 60 и 61 УК в рассматриваемом случае.
С кассационным постановлением защита не согласилась и обжаловала его в Верховный Суд РФ.
В кассационной жалобе мы отметили, что судами первой и апелляционной инстанций учтены все обстоятельства при вынесении уголовного наказания. Суд кассационной инстанции, перечисляя нормы закона, которые якобы нарушила первая инстанция, необоснованно и голословно, не приводя новых обстоятельств, которые могли бы быть не учтены судом первой инстанции, пришел к однозначному выводу о невозможности исправления И. и предупреждения совершения им новых преступлений назначенным условным осуждением. Данный вывод, по мнению защиты, необоснован. Вместе с тем тот факт, что с 14 апреля 2021 г. (даты совершения преступления) на протяжении двух с половиной лет И. не совершал неблаговидных поступков, ни тем более преступлений или административных правонарушений, свидетельствует о том, что назначенное наказание достигло цели исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений.
В жалобе также указывалось, что суд первой инстанции полно, всесторонне и объективно разобрался в конкретных обстоятельствах дела. Преступление, за которое осужден И., совершено им по неосторожности, в отсутствие умысла, и само по себе не относится к категории тяжких. Необходимости в исследовании иных доказательств у суда не имелось в связи с отсутствием таковых.
Вопреки доводам кассационного представления, в жалобе в ВС подчеркивалось, что суд первой инстанции должным образом мотивировал применение положений, предусмотренных ст. 62 УК, а апелляция поддержала эту мотивировку. Так, первая инстанция обоснованно прекратила проведение судебного разбирательства в особом порядке и рассмотрела дело в общем порядке. При этом назначенное наказание полностью отвечает санкции, предусмотренной ч. 3 ст. 264 УК. В деле имеются только смягчающие вину И. обстоятельства, а отягчающие отсутствуют. Осужденный имеет постоянное место жительства и регистрации, постоянное место работы, характеризуется положительно, ранее к уголовной и административной ответственности не привлекался. После совершения преступления не скрывался, сразу вызвал пострадавшему скорую помощь. Как следует из протокола судебного заседания, И. неоднократно приносил извинения и просил прощения у родственников потерпевшего, принял меры для возмещения причиненного ущерба и морального вреда в силу своих возможностей (1,5 млн руб.), не отказывался от возмещения ущерба и другим потерпевшим по делу. Инициатива возмещения ущерба потерпевшей стороне путем передачи денежных средств исходила от стороны защиты. Все трое представителей потерпевшего принципиально заявляли об отсутствии у них желания и намерения выдвигать исковые требования. За счет страхования гражданской ответственности водителя потерпевшая сторона получила страховое возмещение в 500 тыс. руб.
Применение положений ст. 73 УК судом первой инстанции основано именно на этих обстоятельствах и в полной мере соответствует требованиям закона, подчеркивалось в кассационной жалобе. Решение суда о наказании полностью учло характер общественной опасности и направленность деяния на охраняемые уголовным законом социальные ценности и причиненный им вред, как указано в п. 1 Постановления Пленума ВС от 22 декабря 2015 г. № 58, на который ссылалась кассация.
Указывая на допущенные первой инстанцией нарушения, кассация, по мнению защиты, фактически исказила текст приговора, подменив его смысл. В частности, в кассационном постановлении отмечено, что суд в приговоре, «признав возможность достижения целей уголовного наказания, в том числе исправления осужденного, только при условии назначения ему наказания в виде лишения свободы, применил положения ст. 73 УК РФ, постановил назначенное наказание в виде лишения свободы считать условным». Данные утверждения, как подчеркивалось в жалобе в ВС, не подтверждаются текстом приговора. Напротив, суд первой инстанции последовательно указал, что с учетом данных о личности виновного, его отношения к содеянному суд полагает, что И. должно быть назначено наказание в виде лишения свободы условно, что, по твердому убеждению суда, будет отвечать целям наказания, предусмотренным ч. 2 ст. 43 УК для восстановления социальной справедливости, исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений. Суд апелляционной инстанции полностью разделил эти выводы о применении к И. положений ст. 73 УК, признав их обоснованными и мотивированными.
Суд апелляционной инстанции признал обоснованным приговор в части фактических обстоятельств содеянного И. Это подтверждается достаточной совокупностью всесторонне исследованных в суде с участием сторон и оцененных по правилам ст. 73, 88 и 307 УПК доказательств, отраженных в приговоре, что не оспаривалось ни защитой, ни потерпевшей стороной. Апелляция отметила объективность первой инстанции по вопросу оценки исследованных доказательств, признав ее выводы соответствующими фактическим обстоятельствам произошедшего, основанными на достоверных доказательствах, логичными, достаточно аргументированными и не вызывающими сомнений. Действиям осужденного дана правильная юридическая оценка. Неустранимые сомнения, которые надлежало бы толковать в пользу осужденного, в деле отсутствуют.
При назначении И. наказания суд первой инстанции в полной мере выполнил требования ст. 6, 43 и 60 УК, учел характер и степень общественной опасности деяния, данные о личности виновного, влияние назначенного наказания на его исправление и условия жизни семьи, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств. К обстоятельствам, смягчающим наказание, суд обоснованно отнес полное признание подсудимым вины, раскаяние в содеянном (ч. 2 ст. 61 УК), активное способствование раскрытию и расследованию преступления (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК), добровольное возмещение одной из потерпевшей морального вреда, причиненного в результате преступления, а также принесение в зале суда извинений всем потерпевшим по делу (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК).
Кассационная инстанция, по мнению защиты, ошибочно пришла к выводу о необоснованности признания нижестоящими судами активного способствования раскрытию и расследованию преступления в качестве смягчающего обстоятельства. Данное обстоятельство признано смягчающим в обвинительном заключении следственного органа. Допрошенный в судебном заседании следователь показал, что данное обстоятельство признано таковым в связи с тем, что сразу по прибытии следственно-оперативной группы не покидавший место ДТП И. подробно дал исчерпывающие сведения сотрудникам правоохранительных органов. Кроме того, он показал место столкновения с потерпевшим, которое установлено только со слов И. и никого иного. Данное обстоятельство отражено в материалах дела и обоснованно признано смягчающим.
Защита полагает, что у суда не было оснований сомневаться в раскаянии И., поскольку в ходе как предварительного, так и судебного следствия он признал вину в полном объеме, ходатайствовал о рассмотрении дела в порядке особого производства, после совершения ДТП оставался на месте происшествия до приезда скорой помощи и полиции.
Кроме того, как заметила защита, в кассационном постановлении указано обстоятельство, не относящееся к личности подсудимого, – наличие двоих малолетних детей. Данный факт свидетельствует о небрежном и невнимательном изучении судом материалов дела и подтверждает мнение защиты о том, что текст кассационного постановления «механически» повторяет текст кассационных жалоб потерпевших и представления прокуратуры. В свою очередь, текст кассационного представления фактически повторяет текст жалоб потерпевших. Суд кассационной инстанции просто подверг ревизии и переоценке важные обстоятельства по делу, поменяв их оценку на противоположную той, что дали нижестоящие инстанции.
Следует отметить, что в апелляционной жалобе потерпевшие указывали на предвзятость к ним судьи, мотивировав это в числе прочего отказом разместить портрет погибшего в зале суда. Апелляционная инстанция обоснованно признала отказ правомерным, пояснив, что такое поведение сторон связано с оказанием психологического воздействия на суд и участников процесса, что в силу закона недопустимо.
При этом в заседании суда кассационной инстанции потерпевшей стороной вновь было допущено такое поведение: представитель потерпевшего демонстрировала портрет погибшего, но данное действие суд не пресек. Таким образом, по мнению защиты, можно утверждать об оказании психологического воздействия на суд и участников процесса.
Учитывая изложенное, как резюмировалось в кассационной жалобе в ВС, нельзя согласиться с выводом кассационной инстанции о том, что в ходе судебного разбирательства допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия (ст. 401.6 УПК РФ). Защита настаивала, что судами первой и апелляционной инстанций не допущено нарушений уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, а лишь они в соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК могут служить основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке.
В судебном заседании 23 ноября 2023 г. гособвинение поддержало кассационную жалобу защиты, а Верховный Суд ее удовлетворил, отменив кассационное постановление Седьмого КСОЮ и вернув дело в тот же суд на новое кассационное рассмотрение.
В своем решении ВС заметил: отменяя приговор и апелляционное решение, суд кассационной инстанции указал, что нижестоящие суды, назначая условное осуждение, не учли в должной мере наступившие последствия, выразившиеся в смерти человека. Между тем это обстоятельство уже предусмотрено соответствующей статьей УК – в частности, ч. 3 ст. 264 Кодекса установлена ответственность за причинение смерти по неосторожности – и не может повторно учитываться судом как отягчающее вину при назначении наказания.
После пересмотра дела Седьмой КСОЮ постановлением от 15 февраля оставил приговор и решение апелляции в силе, а жалобу потерпевших и представление областной прокуратуры – без удовлетворения. В постановлении указано, что все доводы жалобы потерпевших и представления учтены и оценены судами первой и апелляционной инстанций, а переоценивать доказательства кассационная инстанция не вправе.
Резюмируя, отмечу ключевые аспекты данного дела. Так, при первом рассмотрении кассационной жалобы кассационный суд допустил ошибку, повторно пытаясь учесть причинение смерти пострадавшему в качестве отягчающего обстоятельства. Областная прокуратура также заняла непоследовательную позицию, войдя в противоречие с позицией районной прокуратуры и Генпрокуратуры в ВС. Стоит отметить, что на последнем судебном заседании 15 февраля гособвинитель отдела Генпрокуратуры при Седьмом КСОЮ вновь поддержала представление прокуратуры области и жалобу потерпевших, несмотря на то что позиция Генпрокуратуры в Верховном Суде была иной.
