Взаимодействие со СМИ – важнейший инструмент в работе адвоката. Хочется сказать – неотъемлемый, однако это не совсем так – есть достаточно успешные адвокаты, которые категорически не приемлют каких-либо контактов с журналистами. Однако позволю себе предположить, что, если бы названные адвокаты пересмотрели свою позицию в этой части, они стали бы еще успешнее, поскольку при прочих равных обстоятельствах позитивный общественный резонанс может повлиять как минимум – на размер наказания, как максимум – ну, тут можно просто включить фантазию. В качестве яркого примера можно привести дело Евгении Чудновец, в котором на фоне общественного резонанса Генеральная прокуратура РФ внесла кассационное представление в защиту осужденной вопреки позиции нижестоящей, областной прокуратуры.
Дело Чудновец
Воспитательница детского сада Евгения Чудновец была осуждена Катайским районным судом по подп. «а», «г» ч. 2 ст. 242.1 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы в исправительной колонии общего режима. Апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Курганского областного суда от 22 декабря 2016 г. приговор был изменен, назначенное наказание смягчено до 5 месяцев лишения свободы. Прокуратура в апелляции настаивала на законности приговора.
Чудновец в своем аккаунте в социальной сети сделала репост трехсекундного видеоролика, в котором воспитатели детского лагеря в Катайске издеваются над обнаженным ребенком. Евгения Чудновец не снимала это видео, а распространила его в закрытой группе только затем, чтобы выразить свое возмущение.
Дело вызвало большой общественный резонанс. Заместитель Генерального прокурора РФ Леонид Коржинек подал кассационное представление, в котором поставил вопрос об отмене судебных решений в отношении Чудновец и прекращении производства по делу за отсутствием в ее действиях состава преступления.
Аналогичные кассационные жалобы подали адвокаты АП Свердловской области Мария Кирилова и Алексей Бушмаков.
Постановлением президиума Курганского областного суда от 6 марта 2017 г. приговор Катайского районного суда в отношении Чудновец был отменен, уголовное дело прекращено за отсутствием в деянии состава преступления.
Несколько лет назад внимание правоохранительных органов к общественному мнению, транслированному через СМИ, несколько снизилось. Это было связано, как мне кажется, с появлением большого количества интернет-изданий – однодневок и «размыванием» информационного фона. Сейчас благодаря деятельности надзорных органов, ужесточивших контроль в сфере журналистики, маятник, как ни странно, качнулся в обратную сторону, и общественный резонанс с каждым днем приобретает все большее значение. Я бы оценил роль правильного освещения процесса в СМИ следующим образом – от 10 до 60% успеха в судебном процессе в зависимости от фактических обстоятельств дела и некоторой внешней фактуры.
Как устроено медийное пространство
Для того чтобы правильно выстроить работу в медийном пространстве, нужно понимать, как оно устроено. Есть ошибочное мнение, что хорошая публикация в газете может обеспечить победу. Это заблуждение пришло к нам из советских времен, когда даже в областном центре было три газеты и все публикации согласовывались в обкоме партии, следовательно, любая негативная публикация фактически была сигналом прямо от первого секретаря.
Сейчас какой-то эффект может дать только ровный информационный фон. Иногда бывает, что создание такого фона начинается одной публикацией, которую подхватывают остальные. Однако даже в таком редком случае первая публикация – так называемый информационный повод – распространяется совершенно определенным образом и по определенным законам.
Главное условие – информационный повод должен быть интересным. Если в деле, которое вы хотите осветить, нет никакой изюминки, ни за какие деньги вы не сможете сделать ситуацию публичной. Другой вопрос – даже если кажется, что ситуация скучная и неинтересная, нужно включить мозги и фантазию.
Приведу пример. Много лет назад мы не смогли отказать в просьбе заняться семейным делом. Отец забрал у матери ребенка и не давал им общаться. Причем суд и орган опеки, участвовавший в процессе, были явно против нас. И мы видели, что суд проигрываем, понимали, что через два судебных заседания состоится решение не в нашу пользу. Идти с этим в СМИ было бессмысленно – ситуация тривиальная и тогда, и сейчас (последний раз с подобной проблемой к нам обращались всего лишь неделю назад). Мы, конечно, на всякий случай ознакомили с ситуацией дружественных журналистов, но и они не увидели в истории медийной перспективы. И тут мой коллега, когда-то занимавшийся гражданским делом, связанным с небольшой типографией, по ассоциативному наитию предложил: «а давайте какой-нибудь плакат напечатаем».
В результате наутро перед окнами четвертого этажа квартиры, где прятали ребенка, появился растянутый между деревьями транспарант. А на транспаранте трогательная надпись: «Ванечка, нам не дают видеться. Но мы обязательно будем вместе. Твоя мама». А под деревом печально и трогательно стояла мама ребенка и несколько фотографов из различных СМИ. Причем число представителей прессы увеличивалось по мере распространения картинки в сетях, и к тому времени, когда папаша выбежал и попытался залезть на дерево, что, кстати, ему не удалось (веревки, которыми крепился транспарант, были политы водичкой, как и дерево, а поскольку дело было в феврале, все схватилось, задубело и заскользило), процесс стал необратимым.
В течение нескольких дней СМИ транслировали трогательную историю несчастной мамы, судью то ли поменяли, то ли наказали, за давностью не помню, орган опеки тоже наказали, и дело разрешилось в нашу пользу.
Кстати, о том, что ребенку три года и он еще не умеет читать, никто не вспомнил.
Мораль – даже если кажется, что исходного информационного повода нет, можно попробовать его поискать. Нужно понимать, что те нюансы дела, которые вам кажутся юридическими несущественными, могут создать яркую картинку, которая и привлечет общественное внимание, – это может быть что угодно – героическое прошлое доверителя, семейное положение, даже трогательная и беззащитная внешность. Если же ситуация все-таки абсолютно «серая», что тоже, увы, случается, о медийной поддержке следует забыть. Можно, конечно, за деньги заказать публикацию и даже с картинками, но ее прочитают только три человека – адвокат, заказчик и, возможно, ваш оппонент.
Итак, первое: фабула должна быть интересной.
Второе: необходимо обеспечить максимально широкое освещение ситуации. Ни одна статья в самой распрекрасной условной газете не даст сколько-нибудь значимого эффекта. При этом ценник некоторых федеральных телепрограмм измеряется десятками тысяч долларов. Поэтому коммерческое размещение информации – не наш путь, следует находить возможности широкого освещения обстоятельств без экстраординарных затрат.
В этом плане все средства массовой информации я бы условно – очень условно – разделил на три группы.
Это федеральные, региональные и те СМИ, на которые вообще не следует обращать внимания независимо от их позиционирования хоть в качестве федеральных, хоть в качестве интернациональных.
Для «классических» федеральных СМИ и информационных агентств характерна сухая подача материала. Через них, безусловно, можно широчайшим образом транслировать информацию о событиях, но, во-первых, содержание материалов в данных СМИ чаще всего не несет выраженных акцентов в чью-либо пользу, во-вторых – в этих агентствах сложно разместить материал на коммерческой либо иной неформальной основе. Для того чтобы ситуация получила распространение в таких СМИ и агентствах, она изначально должна выглядеть значимой – как, например, известная у нас «Бойня на Депутатской», когда в результате перестрелки в центре города образовались двое убитых и около десятка раненых, и все журналисты такое событие стремились освещать во всех ракурсах без какого-либо дополнительного вмешательства адвокатов, – либо ситуацию нужно сознательно делать таковой.
Бойня на Депутатской
3 сентября 2016 г. в центре Екатеринбурга произошла перестрелка, поводом для которой послужил случившийся накануне конфликт между цыганом Дмитрием Пестриковым и казаком Олегом Шишовым. В день трагедии к дому Шишова с целью нападения прибыло около 30 человек на нескольких машинах, вооруженных огнестрельным и холодным оружием. Однако Шишов с товарищами оказали вооруженное сопротивление, в результате которого двое нападавших были убиты, семеро ранены.
Дело приобрело огромный общественный резонанс. Были возбуждены уголовные дела по п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 222 УК РФ. Однако впоследствии действия нападавших были квалифицированы по ст. 212 УК РФ и дело в отношении них передано в суд, а в отношении оборонявшихся, обвиняемых по ст. 105 УК РФ, дело прекращено в соответствии со ст. 37 УК РФ.
То есть в описанном случае дело необходимо сначала широко и интересно осветить на региональном уровне, а потом уже вывести тему на федеральный уровень.
В-третьих, для реализации описанных задач обстоятельства дела необходимо интересно подать. И вот тут мы переходим непосредственно к взаимодействию с журналистами.
Рекомендации адвокатам по взаимодействию с журналистами
Первое, что нужно помнить, журналисты – люди более эмоциональные, нежели юристы, и при этом менее подготовленные в правовом смысле. Поэтому если вы хотите получить от СМИ поддержку, ситуация должна быть по-человечески правильной. Невозможно организовать позитивное освещение процесса в отношении, например, этнического наркоторговца, задержанного с поличным под видеозапись. Создание же публикаций в духе – пусть он преступник, но имеет право на правосудие – бессмысленный глас вопиющего в пустыне. Все, чего вы этим добьетесь, – более широкого негативного освещения ситуации. В подобных изначально проигрышных в медийном плане случаях я бы порекомендовал исключить СМИ из активного адвокатского инструментария – что, впрочем, не отрицает необходимости взаимодействия с журналистами даже по такому делу. Просто задача адвоката здесь другая – не максимально широкое позитивное освещение, а, наоборот, минимизация информационного потока, снижение интереса общественности к делу.
Второе, что необходимо учитывать при взаимодействии с журналистами, – стандартные для журналистов желания – скорость и эксклюзив. В большинстве СМИ существует конкуренция с аналогичными изданиями. В информагентствах счет идет на минуты – кто поставит новость раньше. Некоторые СМИ могут вообще отказаться от освещения темы, если раньше об этом написало другое издание.
И, наконец, последнее: журналисты – не роботы при информационных лентах, а живые люди. И, как все люди, они ценят заботу и внимание.
Обобщая сказанное, хочется дать адвокатам следующие рекомендации.
1. Никогда не жалейте времени для общения с журналистами.
2. Никогда не старайтесь подчеркнуть свое превосходство. Поверьте, они и так понимают, что вы сильнее их в юриспруденции и обладаете большей информацией по конкретному делу. Однако адвокат, пытающийся с этих позиций подчеркнуть свое превосходство, подобен сантехнику, который пришел чистить канализацию и демонстрирует домохозяйке свою значимость. Поверьте и примите, что у журналистов есть много профессиональных навыков, которые недоступны адвокатам. И поскольку все взаимодействие связано с работой на их поле – освещении вашего процесса в их СМИ, то главные в этом взаимодействии они, а не вы, как бы странно это ни звучало на первый взгляд.
3. Включите журналистов в свой профессиональный круг общения – наряду со следователями, судьями и прокурорами. Журналисты – такие же фигуры на шахматной процессуальной доске, и очень важно, чтобы они играли вашим цветом. А для этого, почти цитируя известный и, не могу не отметить, правильный фильм, стоит посоветовать относиться к журналистам с искренним дружелюбием и интересом. Только искренность позволит вам быстро находить правильные ответы на неожиданные вопросы и оперативно реагировать на изменение ситуации. И только искренний интерес к этим людям позволит постоянно быть в курсе «расстановки фигур на доске». И это искреннее и дружелюбное отношение должно в том числе проявляться в следующем.
Если журналисты просят вас о помощи – никогда не отказывайтесь.
В первом приближении это означает – никогда не отказывайтесь от комментариев. Если журналист вам звонит – значит, ему это нужно. Фактически любая просьба о комментарии – это просьба о помощи. Так не отказывайтесь такую помощь оказать!
При этом нужно различать, кто и о чем вас спрашивает. У большинства СМИ есть определенные стандарты к подготовке материалов – во-первых, это ссылка на источник. Во-вторых, освещение мнения обеих сторон. Соответственно, если вас просят просто подтвердить какой-то факт – суд вынес приговор, сторона защиты подала апелляционную жалобу и т.п., – не вижу ни одной причины отказываться. Журналист все равно найдет альтернативный источник для ссылки, но потеряет время, конкуренты поставят новость раньше, а лично вы приобретете недоброжелателя.
Сложнее, когда у вас просят развернутый комментарий. Тут нужно различать тех журналистов, с которыми вы не знакомы, и тех, с кем знакомы и доверяете. В первом случае нужно четко контролировать каждое свое слово, понимая, что любые обещания «не для печати» могут быть нарушены. Во втором – с хорошо знакомыми – ровно так же следует четко контролировать каждое слово. Сообщать что-либо «не для печати» журналисту – то же самое, что трясти перед носом у ребенка конфетой. Хочешь угостить – отдай, не хочешь – так вообще не показывай! Просто во втором случае вы имеете возможность определенным образом расставить акценты, ну и можете рассчитывать на определенное смягчение острых углов, возникших по недоразумению. В первом же случае – при общении с незнакомым репортером – вы должны исходить из того, что любое ваше слово может быть поставлено в текст, и не говорить того, чего не хотите увидеть в ленте.
Ошибки взаимодействия
Можно выделить несколько типичных ошибок, которые допускают журналисты и адвокаты при общении друг с другом.
Собственно, у журналистов основная ошибка одна – когда они берутся освещать тему, в которой не ориентируются. Хуже этого может быть только ситуация, когда журналист пытается скрыть, что тема ему незнакома. В данном плане журналистам хочется порекомендовать быть проще и строить беседу с акцентом на том, что какие-то вещи непонятны, но как раз и хотелось бы, чтобы спикер разъяснил. Как объяснял Карнеги – лучший способ завоевать собеседника – попросить его о помощи. Безусловно и как минимум – журналист должен уточнить все профессиональные дефиниции, использованные адвокатом в разговоре.
Перечень адвокатских ошибок будет значительно длиннее.
1. Отказ от общения с журналистами. Многие адвокаты отказываются от общения с представителями СМИ, поскольку «они все переврут». Это полная глупость, потому что при отказе от комментария об этом будет упомянуто в материале, но к тому же в публикации будет отражено мнение оппонента, а ваша позиция будет построена на домыслах и предположениях опять-таки противной стороны. Как говорится, на этом месте могла быть ваша реклама – а будет вражеская!
2. Высокомерие во всех проявлениях – от отказа разговаривать по телефону – журналисты мне со смехом рассказывали, как один известный в регионе адвокат на полном серьезе отказывался разговаривать по телефону – я же вас не вижу, вот вы приедете и тогда я дам вам интервью – до заявлений о том, что дело слишком таинственно, чтобы посвящать в это СМИ. Здесь следует помнить о том, что необходимо журналистам – скорость и эксклюзив. И никакая паранойя – в телефоне не видно, журналист это или нет, – не может быть разумным объяснением отказа от разговора. Не говорите незнакомому журналисту ничего такого, что вы не готовы вынести в публичную плоскость, – и вам по большому счету все равно, кто на самом деле на другом конце провода.
3. Отказ от обратной связи. Никогда не жалейте времени на то, чтобы позвонить и поблагодарить журналиста за положительный материал. И никогда не ленитесь позвонить и исправить ошибку. Как технические опечатки, так и ошибки, основанные на недопонимании, в работе со СМИ неизбежны. Но нужно помнить, что в современных электронных СМИ ленту можно откорректировать – если адвокат не испортил отношения с журналистами и не ленится вычитать текст и своевременно дать обратную связь.
И совсем прекрасно, если адвокат просто не ленится подсказывать журналистам их ошибки в текстах, даже не связанных непосредственно с его делами. Это и забота о журналистах, и один из способов занять авторитетную экспертную позицию в медийном пространстве. Допустим, буквально вчера я увидел в одном издании заголовок «Посетитель пришел в суд с револьвером» над иллюстрацией, изображающей руку с пистолетом. Мне ведь нетрудно было позвонить, ну я и позвонил. Подобное поведение осмелюсь порекомендовать всем, желающим выстроить диалог со СМИ.
4. Отдельно стоит выделить непонимание того, что каждое слово, сказанное журналисту, может стать публичным. У моей молодой коллеги состоялся неудачный дебют в СМИ. Она не сообразила, что, если ей звонят с радиоканала, это автоматически означает, что журналисты делают так называемую «хрипушку», то есть записывают разговор для эфира. В результате в эфир вышло весьма неудачное «пищание» вместо уверенного комментария «акулы» права. Впрочем, девушка прослушала результат, провела анализ и больше подобной ошибки не допускала.
В связи с этим стоит особо отметить, что человек со стороны выглядит совершенно не так, как он себя ощущает. Поэтому свои телевизионные «синхроны» следует отсматривать в обязательном порядке и проводить работу над ошибками – а ими может быть темп, жестикуляция, тембр и т.п. Главное – не допускать разочарования в себе, ведущего к тому, что больше никогда и ни за что. Если вы видите на экране свои недостатки – значит, вы в состоянии их исправить. Хуже, когда вам кажется, что вы идеальны.
О «Пражских пунктах»
Откровенно говоря, мне документ не понравился. В первую очередь, своей громоздкостью и непонятностью. Я не понимаю юридическое существо данного манускрипта. Если это декларация неких принципов, то хотелось бы сделать ее покороче. Если это набор практических рекомендаций, то стоит избавить его от излишней патетики. Если это проект отраслевого нормативного акта, предлагаемого к принятию, то его следует избавить от неопределенности и обтекаемости формулировок.
При этом у меня сложилось впечатление, что, вопреки преамбуле, документ создан не в результате совместной работы адвокатов и судебных журналистов, а одними адвокатами. Это проявляется в слишком менторском тоне, а также в употреблении несколько устаревшей с профессиональной медийной точки зрения терминологии.
Документ содержит ряд бесспорных утверждений, которые мне кажутся настолько очевидными, что просто не нуждаются в повторении. Некоторые же тезисы, напротив, мне представляются спорными. К таковым я бы отнес рекомендацию журналистам учитывать положения КПЭА и основы дисциплинарной ответственности адвокатов. Полагаю, что обязанность соблюдения норм КПЭА при взаимодействии с журналистами лежит всецело на адвокате. Прямо или косвенно возлагать на журналистов ответственность за соблюдение указанных норм и бессмысленно, и опасно. Только адвокат должен обеспечивать полную корректность существа и формы предоставляемой им информации. Надежда же на то, что журналист будет беспокоиться о соблюдении адвокатом профессиональных этических норм, может породить у адвоката ложное ощущение дополнительной защиты от профессиональной ошибки в то время, когда такой защиты в действительности не существует.
То же касается рекомендаций в части соблюдения процессуальных норм, например, связанных с подпиской о неразглашении. Любые рекомендации журналистам учитывать данное обстоятельство носят некорректный характер, поскольку если сам адвокат не в состоянии реализовать собственное корректное с дисциплинарной и процессуальной точки зрения поведение, то требовать этого от журналистов выглядит глупо.
Поэтому полагаю, что несколько пунктов, посвященных необходимости понимания журналистами ограничений, которые могут быть наложены на адвоката, целесообразнее заменить одним – адвокат в установленных законом и другими нормативными актами случаях самостоятельно несет полную уголовную и дисциплинарную ответственность за разглашение информации, не подлежащей обнародованию. В силу этого именно он определяет границы данной информации. При этом целесообразно разъяснять журналистам причины дисциплинарного и уголовно-правового характера, по которым адвокат вынужден ограничивать объем предоставляемой информации.
Утверждения о том, что публикация журналистом сведений, сообщенных ему адвокатом на условиях off record (не для записи), под условием анонимности, предварительного одобрения доверителем, наступления определенного события или момента времени, серьезнейшим образом подрывает личное и профессиональное доверие к журналисту и к СМИ, которое он представляет, на мой взгляд, не соответствуют действительности. Я неоднократно наблюдал подобные казусы и на основании личных наблюдений могу утверждать, что подобные инциденты не повлекли для СМИ никаких репутационных потерь. Поэтому данное утверждение, безусловно, красивое, в действительности совершенно не соответствует действительности и может породить у начинающих адвокатов необоснованные иллюзии, которые приведут их к серьезным ошибкам.
При этом мнимые негативные для СМИ последствия в результате разглашения информации, не подлежавшей обнародованию, несоразмерны с реальными негативными последствиями для адвоката и его доверителя. Поэтому данный пункт я бы заменил иной рекомендацией – принципиально избегать подобных ситуаций и предоставлять только ту информацию, распространение которой допустимо. Общение же off record возможно лишь в экстраординарных случаях, когда данный формат необходим для формирования внутреннего убеждения журналиста, а этот журналист, во-первых, концептуально необходим для формирования медийной повестки, и, во-вторых, данного конкретного журналиста связывают с адвокатом достаточно длительные и понятные отношения, дающие основания полностью доверять его обещаниям.
Во всех остальных ситуациях современные средства коммуникации позволяют обеспечить предоставление информации именно в необходимый момент и именно в допустимом формате и объеме без создания излишних условий и договоренностей с журналистом.
Приложение 1 носит более конкретный характер, нежели сами «Пункты», и выглядит вполне практичным пособием для начинающих журналистов и адвокатов – за исключением одной оговорки – все, что связано с общением off record, необходимо воспринимать с учетом изложенного мной ранее.
Вместе с тем п. 7 – эксклюзивность информации – хотелось бы раскрыть поподробнее. Нужно различать ситуацию, резонансную саму по себе, и ту, которую вы желаете сделать резонансной.
В первом случае – например, «Бойня на Депутатской», – событие само по себе интересует СМИ, и в данных обстоятельствах задача адвоката – обеспечить наиболее широкий доступ к информации, в том числе путем массовых рассылок релизов и пресс-конференций. Например, в острой стадии конфликта мы проводили 2-3 пресс-конференции в день, каждая из которых собирала более десятка телекамер. Соответственно, сообщение о каких-то значимых реперных точках расследования неизбежно осуществляется путем массовых рассылок в СМИ – иное как раз и вызовет снижение интереса к делу ввиду того, что уменьшается информационный охват. Другое дело – такие рассылки неизбежно вызывают массу уточняющих звонков со стороны журналистов – вот здесь нужно стараться индивидуализировать каждый разговор, чтобы все публикации в деталях отличались друг от друга.
Во втором случае – в качестве примера я могу привести также нашумевшее дело «Очкарик против спортсменов» – событие осталось незамеченным для широкой публики. Для придания ему необходимой известности нужно выбрать несколько СМИ, пусть не самых значимых, но зато именно те, которые смогут наиболее выгодно в плане последующего резонанса осветить вашу позицию, после чего максимально распространить исходные публикации через соцсети, а непосредственную подачу информации продолжить путем последующих личных контактов с журналистами.
Очкарик против спортсменов
2 июля 2017 г. в ночное время на улице Сарго Арутюнян нанес удар ранее незнакомому Владиславу Рябухину. Рябухин нанес ответный удар Арутюняну, в результате которого нападавший упал и ударился головой об асфальт. Следствие квалифицировало действия Рябухина по ч. 1 ст. 111 УК РФ, дело было передано в суд. До этого момента никакой огласки дело не имело.
Накануне рассмотрения дела сведения о нем появились в СМИ. Акценты в публикациях делались на том, что Рябухин защищался, при этом вес Арутюняна, нанесшего первый удар, составляет 100 кг, вес Рябухина – 60 кг. Кроме того, в публикациях широко обыгрывались внешность Рябухина – «очкарик» – и позиционирование Арутюняном себя в социальных сетях как спортсмена.
27 августа 2018 г. Кировский суд Екатеринбурга признал Рябухина виновным только в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 118 УК РФ. Однако приговор не вступил в законную силу, поскольку обжалован сторонами.
Подытоживая, стоит лишь повторить – залог успешного сотрудничества в сфере судебной журналистики адвокатов и журналистов состоит, в первую очередь, во взаимной доброжелательности и предупредительности. Каждая сторона должна стараться максимально понимать другую, выстраивать партнерские отношения, но при этом не перекладывать собственную ответственность на плечи партнера.
