Совет АП г. Москвы опубликовал решение о вынесении предупреждения адвокату, который приложил к исковому заявлению в отношении бывшего доверителя документы, полученные в ходе выполнения профессиональных обязанностей, а также опубликовал на персональном сайте сведения, вводящие граждан в заблуждение.
Поводы для обращения с жалобами на адвоката
31 мая 2022 г. М. заключила с адвокатом А. соглашение об оказании юридической помощи, предметом которого являлась защита ее супруга – М.Д. по уголовному делу на стадии предварительного расследования. В ноябре того же года постановлением заместителя начальника СО ОМВД России А. был отведен от защиты обвиняемого в связи с тем, что он на стадии доследственной проверки материалов, по которым впоследствии было возбуждено уголовное дело в отношении М.Д., оказывал юридическую помощь свидетелю Г., изобличающему М.Д. в совершении преступления. В этой связи адвокат уведомил М. о невозможности продолжения исполнения поручения.
В январе 2023 г., действуя в качестве частного лица, адвокат А. подал в суд иск к М. о взыскании неосновательного обогащения в размере 3,5 млн руб., а также расходов на уплату госпошлины. К исковому заявлению А. приложил помимо других документов копии постановления о привлечении М.Д. в качестве обвиняемого, постановления суда об избрании в отношении него меры пресечения и постановления следователя о квалификации действий обвиняемого. То есть были приложены копии документов, полученных адвокатом при исполнении поручения по защите М.Д. Поводом к подаче А. искового заявления явились обстоятельства, не связанные с его профессиональной деятельностью.
Решением районного суда г. Москвы от 26 сентября 2023 г. исковые требования А. к М. были удовлетворены. В решении суд указал: «31 мая 2022 г. М.Д. арестовали, истец был его адвокатом, помогал ему, надеялся, что он вернет ему деньги». Каких-либо иных ссылок на приложенные адвокатом к иску материалы из уголовного дела в отношении М.Д. суд в решении не привел.
Впоследствии М. и М.Д. подали жалобы в Адвокатскую палату г. Москвы, в которых выдвинули в отношении адвоката А. ряд дисциплинарных обвинений, в частности в том, что адвокат приложил к своему исковому заявлению о взыскании неосновательного обогащения копии материалов уголовного дела в отношении М.Д. при отсутствии его согласия.
В жалобах также отмечалось, что с февраля 2017 г. по июнь 2022 г. на главной странице принадлежащего адвокату А. сайта в разделе «Обо мне» были указаны сведения о «95% дел, решенных положительным образом», а в разделе этого же сайта с названием «Умеем решать проблемы» указаны фразы «Результат только положительный. Никаких вариантов!», а также неверифицированные отзывы о работе адвоката.
Квалификационная комиссия выявила нарушения
8 ноября 2023 г. Квалификационная комиссия АП г. Москвы вынесла заключение о нарушении адвокатом А. взаимосвязанных положений п. 6 ст. 15, п. 2 ст. 10 и п. 2, 4 п. 1 ст. 17 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившемся в указании на своем сайте недопустимой информации. Комиссия также сочла, что адвокат нарушил п. 2 и 3 ст. 5 КПЭА, поскольку к исковому заявлению к М. он приложил полученные им в ходе выполнения профессиональных обязанностей по защите обвиняемого М.Д., являющегося супругом ответчика, процессуальные документы из уголовного дела. При этом отсутствовало какое-либо значение этих документов для предмета доказывания по данному гражданскому делу.
В то же время квалифкомиссия пришла к выводу о необходимости прекращения дисциплинарного производства, возбужденного в отношении адвоката А., в части дисциплинарных обвинений в оказании адвокатом юридической помощи М.Д. ненадлежащего качества, а также в части разглашения адвокатом сведений из уголовного дела в отношении М.Д. и составляющих адвокатскую тайну – вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для его возбуждения.
Кроме того, комиссия не выявила нарушений в ненадлежащей, по мнению заявителя, формализации адвокатом А. отношений с доверителем М. при заключении ею соглашения об оказании юридической помощи. Также посчитала возможным прекратить дисциплинарное производство в части обвинений в ненадлежащем исполнении адвокатом А. профессиональных обязанностей в отношении доверителя Г.
Совет палаты вынес адвокату предупреждение
В заседании Совета АП г. Москвы адвокат А. признал нарушение в части содержания своего персонального сайта, но оспаривал наличие у него умысла на совершение действий, направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре, и просил прекратить дисциплинарное производство вследствие малозначительности нарушения, а также вследствие отсутствия в его действиях нарушений норм законодательства об адвокатуре.
Совет палаты отметил, что информация, которую адвокат разместил на своем сайте в интернете, соответствии с абз. 5 Разъяснения Комиссии Федеральной палаты адвокатов РФ по этике и стандартам от 17 апреля 2019 г. № 01/19 является недопустимой. Такая информация путем ложных заявлений, обещаний и искажения фактов вводит потенциальных доверителей адвоката в заблуждение относительно характеристик адвоката и оказываемой им юридической помощи.
В решении указано, что утверждение о 95% дел, решенных адвокатом А. «положительным образом», не может рассматриваться как допустимые сведения о положительном профессиональном опыте данного адвоката. Адвокатом не представлено каких-либо методик подсчета, а равно конкретных расчетов и их результатов, в соответствии с которыми им была указана информация о 95% положительно завершенных дел. При таких обстоятельствах размещение А. на персональном сайте указанной информации противоречит п. 4 п. 1 ст. 17 КПЭА, счел Совет АПГМ.
К такому же выводу совет палаты пришел и по отношению к фразам «Результат только положительный. Никаких вариантов!», которая, кроме того, нарушает прямой запрет обещания положительного результата, предусмотренный п. 2 ст. 10 КПЭА. Совет подчеркнул, что ведение адвокатом персонального сайта в первую очередь направлено на привлечение доверителей. Следовательно, анализируемое утверждение адвоката А. обращено именно к лицам, которые рассматривают вопрос об обращении к нему за профессиональной юридической помощью либо уже обратились за ней.
Совет добавил, что неверифицируемые отзывы неизвестных лиц о работе адвоката, приведенные в заключении квалифкомиссии, также недопустимы в силу прямого указания п. 1 ст. 17 КПЭА. Как поясняется в решении, именно адвокат, обязанный обеспечить соответствие своего поведения в интернете тем же требованиям, которые предъявляются к иным действиям адвоката в профессиональной сфере, несет ответственность за допустимость и добросовестность всего контента, размещаемого им на персональном сайте.
Касательно дисциплинарного обвинения в том, что адвокат А. приложил к своему исковому заявлению копии материалов уголовного дела в отношении М.Д., совет палаты признал презумпцию добросовестности адвоката в этой части опровергнутой. Он обратил особое внимание на то обстоятельство, что адвокат, приложив к своему исковому заявлению копию постановления суда об избрании в отношении М.Д. меры пресечения в виде заключения под стражу, заведомо знал, что данное постановление отменено апелляционным постановлением и в отношении М.Д. избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, так как данное решение было принято судом апелляционной инстанции по жалобе самого адвоката А.
Совет напомнил, что отношения, складывающиеся между адвокатом и лицом, защиту которого адвокат осуществляет, основаны на особых, лично-доверительных отношениях подозреваемого, обвиняемого со своим защитником (постановления КС РФ от 27 марта 1996 г. № 8-П; от 29 ноября 2010 г. № 20-П и др.). Это позволяет достичь эффективности как получаемой юридической помощи, так и судебной защиты в целом, поскольку осуществление представительства в деле тем адвокатом, которому подзащитный доверяет и с которым он может согласовать позицию в ходе производства по делу (стратегию стороны защиты), максимально способствует реализации законных интересов подозреваемого, обвиняемого. В решении отмечается, что адвокат должен соблюдать конфиденциальность в отношении всей информации, предоставленной ему самим доверителем либо полученной им относительно его доверителя или других лиц в ходе оказания юридических услуг, причем обязательства, связанные с конфиденциальностью, не ограничены во времени.
Такие действия адвоката А. Совет АП г. Москвы квалифицировал как направленные на подрыв доверия, т.е. нарушающие требования п. 2 ст. 5 КПЭА («адвокат должен избегать действий, направленных к подрыву доверия к нему или к адвокатуре»). Он отклонил как несостоятельный довод адвоката А. о том, что приобщение к иску перечисленных документов он рассматривал как допустимую меру защиты своих интересов, поскольку эти процессуальные документы из уголовного дела в отношении заведомо не имели никакого отношения к предмету доказывания по иску, который был предъявлен адвокатом А. к М. В решении отмечено, что в ситуации, когда предмет гражданского спора между адвокатом и его доверителем связан не с их отношениями, основанными на профессиональной деятельности адвоката по оказанию юридической помощи, а с иными отношениями, положения п. 4 ст. 6 КПЭА, на которые адвокат А. ссылается, неприменимы.
Вместе с тем совет палаты не нашел оснований для квалификации указанных действий адвоката А. как нарушающих требования п. 3 ст. 5 КПЭА, поскольку правильно установленные квалификационной комиссией фактические обстоятельства не свидетельствуют о совершении адвокатом каких-либо действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление доверием М. и М.Д. По этой причине Совет АПГМ пришел к выводу о прекращении дисциплинарного производства в части дисциплинарного обвинения в нарушении адвокатом А. требований п. 3 ст. 5 КПЭА.
По доводам жалобы о ненадлежащей формализации отношений между М. и адвокатом А. в решении указано, что в результате дисциплинарного разбирательства достоверно установлен факт заключения М. с адвокатом А. соглашения от 31 мая 2022 г. о защите М.Д. по уголовному делу в простой письменной форме, а также тот факт, что по данному соглашению какое-либо вознаграждение адвокату доверителями не выплачивалось. При таких обстоятельствах совет палаты признал рассматриваемое дисциплинарное обвинение необоснованным.
Жалобы М. и М.Д. содержат дисциплинарные обвинения, касающиеся оказания адвокатом А. юридической помощи Г. Однако, как заметил совет палаты, каких-либо полномочий у заявителей на представление интересов Г. не имеется, каких-либо жалоб от Г. в отношении адвоката в адвокатскую палату не поступало, а потому дисциплинарное производство в этой части было также прекращено.
Совет обратил внимание, что доводы жалоб о совершении адвокатом А. незаконного воздействия на свидетелей по гражданским и уголовным делам не могут быть рассмотрены по существу в настоящем дисциплинарном производстве, поскольку дисциплинарные органы адвокатского самоуправления не наделены полномочиями на разрешение обращений о совершении уголовно наказуемых деяний. Кроме того, так как заявитель М. не являлась получателем юридической помощи адвоката А., а потому в части выдвинутых в ее жалобе дисциплинарных обвинений в оказании им ненадлежащей юридической помощи М.Д., а также в разглашении адвокатом сведений из уголовного дела, составляющих адвокатскую тайну, совет палаты пришел к выводу о прекращении дисциплинарного производства в этой части.
Избирая меру дисциплинарной ответственности в отношении адвоката А. за совершенные им дисциплинарные нарушения, Совет АПГМ отметил их умышленный и грубый характер, сопряженный с явным игнорированием адвокатом обязательных профессионально-этических правил поведения в интернете и во взаимоотношениях с доверителями. Совокупность установленных нарушений свидетельствует о недопустимом отношении А. к исполнению своих профессиональных обязанностей и наносит вред авторитету адвокатуры. Вместе с тем, учитывая отсутствие у адвоката А. предыдущих нарушений, совет посчитал целесообразным предоставить ему возможность скорректировать свое профессиональное поведение и применил к нему меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения.
Адвокаты проанализировали решение Совета АПГМ
Адвокат АП Краснодарского края Сергей Филимонов отметил, что проблема указания на сайтах адвокатских образований заявлений, обещаний и искажения фактов, вводящих потенциальных доверителей адвоката в заблуждение относительно характеристик адвоката и оказываемой им юридической помощи, является актуальной, поскольку подрывает доверие граждан к адвокатской корпорации. Он подчеркнул, что в рассматриваемом случае адвокат использовал недопустимые сведения о себе, при этом никаких доказательств правдивости указанных сведений он не предоставил ни в квалификационную комиссию, ни в совет палаты. Этот факт дал законные основания для его доверителей обратиться с заявлением о привлечении адвоката к дисциплинарной ответственности.
По его мнению, Совет АП г. Москвы обоснованно указал на нарушение адвокатом подп. 2, 4 п. 1 ст. 17 КПЭА, поскольку информация об адвокате не должна содержать заявлений, которые могут ввести в заблуждение потенциальных доверителей или вызвать у них безосновательные надежды. «Аналогично необоснованно адвокатом были использованы неверифицированные отзывы о его работе. При этом сам он письменных доказательств достоверности этих отзывов также не представил. Налицо недобросовестность в действиях адвоката», – убежден Сергей Филимонов.
Кроме того, он считает, что совет палаты законно привлек к дисциплинарной ответственности адвоката, который, действуя в качестве частного лица, в целях защиты своих прав и интересов использовал полученные им в ходе исполнения профессиональных обязанностей по защите обвиняемого по уголовному делу процессуальные документы. При указанных обстоятельствах действия адвоката напрямую привели к подрыву доверия к нему со стороны доверителя, добавил он. «За совершенные нарушения Совет АП г. Москвы обоснованно применил к адвокату меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения. Указанное решение послужит хорошим уроком для адвокатов не допускать действий, направленных на подрыв доверия со стороны обратившихся к ним за квалифицированной юридической помощью граждан», – поделился мнением адвокат.
Вице-президент Балтийской коллегии адвокатов имени А. Собчака Марк Павлов отметил, что проблема содержания сведений, размещаемых адвокатами в интернете, абсолютно не новая. Он считает, что указанный вопрос довольно обстоятельно регламентирован Кодексом профессиональной этики адвоката и актами ФПА. В рассматриваемом случае совет палаты правильно определил фактические обстоятельства и верно применил имеющуюся нормативно-правовую базу, уверен адвокат.
Вместе с тем Марк Павлов не согласен с выводом Совета АПГМ по вопросу представления адвокатом материалов уголовного дела в отношении его доверителя суду, который рассматривал иск адвоката. «Совет фактически дал оценку доказательствам по гражданскому делу с точки зрения их относимости, что, на мой взгляд, недопустимо. Тем более в свете того, что суд эти доказательства рассмотрел и признал их относимыми к обстоятельствам дела», – пояснил он.
Адвокат КА Челябинской области «Стратегия» Денис Панов подчеркнул, что какими бы близкими, родственными и доверительными ни были отношения между доверителем и адвокатом (за исключением осуществления функции законного представителя), адвокат обязан оказывать юридическую помощь на основании соответствующего соглашения и сохранять на протяжении неограниченного времени адвокатскую тайну. «Заранее невозможно предсказать, как будут развиваться отношения между адвокатом и доверителем не только в рамках адвокатского соглашения, но и вне его рамок. Рассматриваемое решение в части, где адвокат признан нарушившим п. 2 ст. 5 КПЭА, заслуживает внимания, поскольку подчеркивает, что адвокат вправе использовать сообщенные ему доверителем сведения в объеме, который адвокат считает разумно необходимым для обоснования своей позиции, только по спорам между адвокатом и доверителем, вытекающим из оказания юридической помощи», – прокомментировал он.
Денис Панов считает справедливым и разумным, что адвокат не вправе использовать против своего доверителя сведения, составляющие адвокатскую тайну, поскольку такие сведения адвокат получает исключительно в целях оказания юридической помощи своему доверителю. Сообщая эти сведения, доверитель должен быть полностью уверен в том, что адвокат не будет их использовать против самого доверителя. Без такой уверенности разрушаются существо профессиональной адвокатской деятельности и само существование адвокатской профессии.
Как указал Денис Панов, решающее значение для решения вопроса о нарушении п. 2 ст. 5 КПЭА при представлении в суд документов, содержащих адвокатскую тайну, должно иметь отсутствие связи предмета гражданского спора с отношениями по оказанию юридической помощи. «Трудно представить соответствующими адвокатской этике действия адвоката по представлению в суд сведений, сообщенных доверителем, которые имеют значение для предмета доказывания, если сам спор вытекает не из оказания юридической помощи, а из других отношений между адвокатом и доверителем», – размышляет эксперт.
