Напомним, в конце 2017 г. председатель Комиссии по защите прав адвокатов Совета АП г. Москвы Роберт Зиновьев направил обращения Александру Бастрыкину и Юрию Чайке, в которых, в частности, сообщил об обстоятельствах производства обыска у адвоката Андрея Маркина, свидетельствующих о грубых нарушениях ст. 450.1 УПК РФ.
В своем обращении Комиссия, кроме прочих нарушений, допущенных в отношении адвоката, указала на то, что при производстве предварительного расследования по делу были существенно нарушены профессиональные права адвоката Маркина, а также права АП г. Москвы, закрепленные в ст. 450.1 УПК РФ. Так, осмотр помещения, используемого Андреем Маркиным для осуществления адвокатской деятельности, был произведен без санкции суда, без уведомления Адвокатской палаты и в отсутствие ее уполномоченного представителя. «В результате были грубо нарушены требования, установленные ст. 450.1 УПК РФ для производства обыска, осмотра и выемки в отношении адвоката. Это, в свою очередь, повлекло за собой угрозу нарушения режима адвокатской тайны в отношении широкого круга третьих лиц – доверителей Маркина А.Н., не имеющих отношения к указанному уголовному делу, чьи документы и материалы имеются в адвокатских досье, хранящихся в указанном помещении адвоката», – отмечалось в обращении председателя Комиссии по защите прав адвокатов Совета АП г. Москвы Роберта Зиновьева.
В ответ на обращение Комиссии из прокуратуры Северо-Восточного административного округа пришло письмо (есть в распоряжении «АГ») за подписью прокурора округа, старшего советника юстиции А.Ш. Ризаева, в котором отрицается нарушение сотрудниками правоохранительных органов норм процессуального и материального права при проведении следственного действия. «[Был] проведен осмотр места происшествия… Никаких предметов (документов) при осмотре не изымалось, рабочее место адвоката – стол – не осматривалось», – указано в письме.
Заместитель председателя Комиссии по защите прав адвокатов Совета АП г. Москвы Александр Пиховкин, комментируя «АГ» ответ прокурора, пояснил, почему категорическое утверждение прокуратуры СВАО г. Москвы об отсутствии нарушения норм процессуального и материального права не вызывает доверия:
«Прежде всего, это связано с его безадресностью: утверждение сформулировано общо, при этом из преамбулы ответа следует, что Комиссия обращалась в прокуратуру в интересах некого Маркина С.А. Это не так. Инициалы нашего коллеги иные.
Во-вторых, это связано с беспредметностью такого утверждения. Вывод прокуратуры об отсутствии нарушений вообще не отвечает на вопросы, поставленные в обращении Комиссией. И наоборот, сведения об отсутствии нарушения норм материального права являются избыточными, поскольку Комиссия в своем обращении в соответствии со своей компетенцией вопроса о нарушении норм материального права не ставила.
Наконец, третье, и наиболее важное обстоятельство, которое следует отметить после ознакомления с ответом, – на порядок осмотра в отношении адвоката прямо распространяется действие ст. 450.1 УПК РФ. Как следует из ответа, осмотр в отношении адвокатского рабочего места производился спустя 3,5 месяца после возбуждения уголовного дела. К производству такого осмотра не привлекался ни сам адвокат Маркин А.Н. (что очевидным образом нарушает его права), ни Адвокатская палата, что является нарушением прав уже всего адвокатского сообщества. Вызывает беспокойство, что такие очевидные нарушения уголовно-процессуального закона остались вне фокуса внимания руководителя окружного органа по надзору за соблюдением законности».
Председатель Комиссии по защите прав адвокатов Совета АП г. Москвы Роберт Зиновьев подтвердил, что при наличии достоверной информации о том, что в осматриваемом помещении может исполнять свои профессиональные обязанности адвокат, сотрудники обязаны приглашать представителя Адвокатской палаты для участия в следственном действии.
«Мне кажется, что это “образчик” часто встречаемого у нас на практике слияния органов следствия и прокуратуры, когда надзирающий прокурор полностью солидарен с поднадзорным ему следственным органом и в данном случае пытается изобразить хорошую мину при плохой игре, скрывая явно допущенные сотрудниками его поднадзорного органа нарушения. Это элемент круговой поруки – они прекрасно понимают, что если поведение поднадзорного им органа будет признано упречным, то, естественно, возникнет вопрос: “А где вы были, товарищ надзирающий прокурор?”, поэтому они считают правильным полностью поддержать следствие», – считает Роберт Зиновьев.
Напомним, адвокат Андрей Маркин обвиняется в покушении на мошенничество в составе группы лиц по предварительному сговору в крупном размере (ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ). В отношении обвиняемого адвоката была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, а 27 декабря срок заключения был продлен сразу на полгода.
24 января 2017 г. Бутырский районный суд рассмотрел ходатайство о возвращении уголовного дела прокурору в связи с допущенным следователем нарушением права Андрея Маркина на защиту в ходе ознакомления с материалами дела, а также об изменении меры пресечения обвиняемому на залог или домашний арест. Рассмотрев ходатайство, суд посчитал, что стадия ознакомления обвиняемого с материалами дела не завершена. Кроме того, было указано, что следствием не были разрешены ходатайства обвиняемого о предоставлении отдельного поручения оперативным сотрудникам на ознакомление с материалами дела, поскольку, как утверждает Андрей Маркин, его знакомили с делом оперативные сотрудники, однако протокол выполнения требований ст. 217 УПК РФ и график ознакомления подписаны следователем. В связи с этим суд посчитал, что допущенные нарушения могут повлиять на исход дела, поэтому уголовное дело должно быть возвращено прокурору. При этом меру пресечения Андрею Маркину в виде заключения под стражу суд оставил без изменений.
