12 декабря Верховный Суд вынес Определение № 304-ЭС22-15217 по делу № А03-14122/2017, в котором отмечено, что злоупотребление правом в виде дарения жилья несовершеннолетним детям должника, которое ранее было признано недействительным, не может служить мотивом для неприменения исполнительского иммунитета к этой недвижимости.
Александр Гец проживает вместе со своей супругой и тремя несовершеннолетними детьми в жилом доме площадью 160,7 кв. м, расположенном на земельном участке площадью 1 тыс. кв. м в Алтайском крае. Ему принадлежит 1/2 доли дома и 1/3 доли земельного участка.
В рамках процедуры своего банкротства Александр Гец подал заявление об исключении из конкурсной массы долей в недвижимости. К участию в споре в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований, был привлечен отдел опеки и попечительства администрации Индустриального района г. Барнаула, который просил об исключении дома из конкурсной массы в интересах несовершеннолетних детей должника.
В ходе судебного разбирательства было выявлено, что Александр Гец также является собственником 1/4 доли квартиры площадью 48 кв. м. Кроме того, финансовый управляющий выявил наличие договора дарения должником спорного имущества детям. В самостоятельном споре по заявлению финансового управляющего совершенный в пользу детей договор дарения был признан недействительным как мнимый, заключенный при злоупотреблении правом и во вред имеющимся кредиторам в целях сохранения прав на спорное имущество и долю в квартире одновременно. Таким образом, право собственности должника на спорное имущество было восстановлено судом в сентябре 2020 г. Тем не менее суд удовлетворил заявление должника и из двух находящихся в его собственности жилых помещений признал защищенным исполнительским иммунитетом жилой дом.
Впоследствии апелляция отменила определение первой инстанции и отказала в удовлетворении заявления должника со ссылкой на Постановление КС РФ от 26 апреля 2021 г. № 15-П, а также на то, что у него есть возможность проживания в квартире, в которой ему принадлежит 1/4 доли. Кассация поддержала выводы апелляционного суда. Оба суда расценили подачу должником заявления как злоупотребление правом, влекущее отказ в исполнительском иммунитете в отношении спорного имущества.
Александр Гец оспорил судебные акты апелляционной и кассационной инстанций в Верховный Суд, Рассмотрев дело, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что взыскание по исполнительным документам не может быть обращено на принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности жилье или его часть, если для него и членов его семьи, совместно проживающих в этом помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением и не обременено ипотекой (ст. 446 ГПК РФ). Критерии, по которым находящемуся в банкротстве гражданину-должнику суд вправе отказать в защите прав, образующих исполнительский иммунитет, изложены в постановлении КС № 15-П. К таковым отнесено установленное в деле судом само приобретение жилья, формально защищенного исполнительским иммунитетом, со злоупотреблениями, в частности совершение сделок и других операций (действий) с целью приобретения (создания) объекта, защищенного исполнительским иммунитетом, позволяющее в силу п. 1 и 2 ст. 10 ГК РФ применить определенные последствия.
Как пояснил ВС, установленное судебным определением от 28 сентября 2020 г. злоупотребление правом при совершении дарения спорного имущества обсуждалось судом на предмет наличия основания для недействительности сделки, однако не могло служить мотивом для неприменения исполнительского иммунитета к спорному имуществу, возвращенному в конкурсную массу в качестве последствия недействительности сделки, при неустановлении в отношении имущества действий, подпадающих под определенные в вышеуказанном постановлении КС критерии. По мнению Суда, усматриваемая направленность дарения на сохранение спорного имущества за семьей с несовершеннолетними детьми не отвечает критериям, образующим основание для снятия исполнительского иммунитета.
«Апелляционный суд признал долю в квартире обеспечивающей социально-бытовые потребности должника в противоречие с примененным при разрешении спора решением Барнаульской городской Думы от 30 августа 2019 г. № 357, которым установлена норма (16 кв. м общей площади) предоставления площади жилого помещения по договору социального найма в г. Барнауле одиноко проживающему гражданину, каковым в отрыве от семьи становится должник, – отмечено в определении. – На решение № 357 апелляционный суд сослался как на источник социальной нормы предоставления жилой площади (14 кв. м общей площади) на одного члена семьи из двух и более человек, которую следует принимать в качестве презумпции обеспеченности жилищных прав должника и членов его семьи при переселении по инициативе кредиторов в замещающее жилье. В процессе рассмотрения спора финансовый управляющий ссылался на необходимость оценки судом целесообразности приобретения замещающего жилья».
Как заметил Верховный Суд, предоставление должнику и его семье замещающего жилья допускается, если единственное используемое ими для проживания жилье по количественным и качественным (включая стоимостные) характеристикам чрезмерно превышает разумную потребность в жилище и одновременно его реализация приведет к соблюдению баланса взаимных прав должника и кредиторов и достижению указанных в законе целей процедур банкротства. Для обсуждения вопроса о целесообразности предоставления семье должника замещающего жилья недостаточно ссылки на Постановление КС № 15-П, которой ограничился финансовый управляющий, заключил ВС. «Финансовый управляющий не подтвердил чрезмерности для семьи должника спорного имущества, а в случае продажи – соразмерности с учетом издержек потенциальной выручки и удовлетворения требований кредиторов и не сослался на существование у последних намерения на участие в приобретении для семьи должника другого жилого помещения», ‒ указано в определении.
При таких обстоятельствах, заключил Верховный Суд, у апелляции не было основания для принятия неподтвержденного довода финансового управляющего о применении ограничения исполнительского иммунитета в качестве дополнительного к недобросовестности должника мотива для отказа в удовлетворении заявления, и окружной суд неосновательно поддержал приведенные мотивы. ВС также указал, что суд первой инстанции исследовал и установил имеющиеся на момент рассмотрения спора значимые обстоятельства и разрешил спор согласно нормам права об исполнительском иммунитете и сложившейся судебной практике, поэтому он оставил его определение в силе и отменил судебные акты апелляции и кассации.
Адвокат МКА «Вердиктъ» Юнис Дигмар назвал определение ВС РФ знаковым, поскольку оно разграничивает случаи установления факта недобросовестности в действиях должника при рассмотрении двух разных категорий споров – о признании сделки недействительной и об исключении единственного жилья должника из конкурсной массы.
«Стоит выделить два основных вывода, которые могут иметь практическое значение. Во-первых, как мы помним, в Постановлении КС РФ от 26 апреля 2021 г. № 15-П сделан важный с точки зрения предмета доказывания акцент: суд вправе отказать в защите прав, образующих исполнительский иммунитет, если по делу установлено, что само приобретение жилого помещения, формально защищенного таким иммунитетом, состоялось со злоупотреблениями, наличие которых позволяет применить к должнику предусмотренные законом последствия злоупотребления. Развивая указанную мысль, ВС РФ в этом определении обратил особое внимание на необходимость исследования в действиях должника недобросовестности в двух случаях: первый случай – имеется ли недобросовестность при приобретении должником жилья, обладающего исполнительским иммунитетом; второй случай – установлена ли недобросовестность при отчуждении должником указанного жилья в попытке его сохранить от реализации в рамках дела о банкротстве», ‒ заметил он.
По словам эксперта, сам факт наличия недобросовестности во втором случае не может автоматически свидетельствовать о наличии недобросовестности должника для целей исключения указанного жилья из конкурсной массы как обладающего исполнительским иммунитетом, если при самом приобретении должник не злоупотреблял правом (к примеру, не приобрел данное жилье за счет денежных средств, полученных от кредитора, включившего свое требование в РТК должника на основании факта неисполнения обязанности по возврату данных денежных средств).
«Во-вторых, ВС также сформировал вывод, который с точки зрения снижения уровня социальной напряженности имеет довольно весомое значение: направленность сделки по отчуждению должником жилья на сохранение спорного имущества за семьей, в которой есть несовершеннолетние дети, не отвечает критериям, образующим основание для снятия исполнительского иммунитета. Таким образом, произведено разграничение недобросовестности: применительно к ст. 61.2 Закона о банкротстве отчуждение имущества в пользу заинтересованного лица (как правило, в пользу родственника) – это одно из оснований для признания сделки недействительной; однако при решении вопроса об исполнительском иммунитете жилья факт подобного отчуждения не свидетельствует о недобросовестности приобретения жилья и не может препятствовать его исключению из конкурсной массы. Эти выводы имеют существенное значение и должны учитываться правоприменительной практикой при разрешении подобных споров», ‒ убежден Юнис Дигмар.
По словам адвоката КА «ЮрПрофи», к.ю.н. Ильи Лясковского, первоначально возникает впечатление, что ВС исправил вполне очевидную ошибку судов апелляционной и кассационной инстанций: в очередной раз предостерег нижестоящие суды от чрезмерного увлечения появившейся после Постановления КС № 15-П возможностью отказа от исполнительского иммунитета. «Однако непосредственное ознакомление с отмененными судебными актами существенно меняет картину. В действительности апелляционный суд и согласившийся с ним суд округа и не думали нарушать букву (а пожалуй ‒ и дух) закона: не намеревались “выгонять” должника с членами его семьи в принадлежащую им (и действительно явно недостаточную для нормальной жизни) долю в квартире. Учитывая, что предметом данного спора являлось не сама реализация дома должника, а его безусловное исключение из конкурсной массы, суды двух инстанций напомнили о возможности предоставления должнику замещающего жилья. При этом непосредственно вопрос о необходимости предоставления должнику замещающего жилья, его характеристиках и условиях приобретения в этом споре не исследовался. По всей видимости, суды второй и третьей инстанций сочли (вполне разумно), что эти решения могут быть приняты уже при утверждении порядка реализации имущества должника», ‒ предположил он.
По мнению эксперта, ВС, не замечая это обстоятельство, прямо поставил в вину финансовому управляющему то, что он не доказал целесообразность продажи этого имущества и не сослался на намерение кредиторов приобрести для семьи должника иное жилое помещение. «Если вспомнить, что сами “правила” предоставления замещающего жилья сейчас “регламентированы” отдаленным намеком в Постановлении КС РФ № 15-П и предположениями ВС (в Определении от 26 июля 2021 г. № 303-ЭС20-18761 по делу № А73-12816/2019), столь грубый упрек в адрес управляющего об их несоблюдении выглядит несправедливо. Сложно объяснить невнимание ВС и к следующим доводам управляющего: половина спорного дома причитается супруге должника; соответственно, никак нельзя говорить о том, что вся семья лишается жилья (эти аргументы приведены в определении суда первой инстанции). Детальный анализ подобного казуса мог бы оказаться намного более ценным для судебной практики, чем топорное и поверхностное напоминание об очевидном», ‒ заметил Илья Лясковский.
Он также обратил внимание на резолютивную часть определения: «Суд счел установленными все значимые для дела обстоятельства, а значит, отсутствует необходимость его нового рассмотрения. В этом определение выдержано в худшей отечественной традиции “неожиданных” решений: финансовый управляющий и кредиторы, лишь после прочтения этого акта узнавшие об истинном предмете доказывания, оказались наказанными за недогадливость. Вполне вероятно, что участники банкротного процесса вполне адекватно и своевременно отреагировали бы на поставленный судом вопрос о возможности и порядке предоставления замещающего помещения ‒ была бы предоставлена и разъяснена эта возможность».
