30 мая прошел вебинар ФПА по совершенствованию профессионального мастерства, сообщает пресс-служба Федеральной палаты адвокатов.
Особенности получения вербальной информации в бесконфликтной ситуации
С первой лекцией на тему «Особенности получения вербальной информации в бесконфликтной ситуации» выступил профессор кафедры криминалистики Юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, эксперт РАН по уголовному процессу Лев Бертовский. В начале выступления он рассказал о понятии бесконфликтной ситуации и основных задачах, стоящих в этом случае перед интервьюером.
Бесконфликтная ситуация, как пояснил лектор, может характеризоваться полным или частичным совпадением интересов участников взаимодействия, отсутствием противоречий в целях, к достижению которых направлены их усилия. В бесконфликтной ситуации коммуникатору предлагается в форме свободного рассказа изложить интересующие обстоятельства, после чего при необходимости ему задаются необходимые дополнительные вопросы. Задача интервьюера – помочь собеседнику припомнить те ситуации, свидетелем которых он являлся.
Лев Бертовский обозначил общетеоретические подходы к процессу получения информации в бесконфликтной ситуации и дал рекомендации, основанные на современных достижениях отечественных и зарубежных ученых в различных отраслях психологии, криминалистики, физиологии и др., по особенностям выбора места и времени получения вербальной информации, применения «активного слушания» и многому другому. Рассмотрены методы когнитивного интервью, мониторинга реальности и др.
Лев Бертовский остановился на проблемах, существующих в современном судопроизводстве, по вопросам, связанным с получением вербальной информации, и сформулировал предложения по их решению. Известно, что любой человек, даже искренне желающий передать истинную информацию, может ошибаться или добросовестно заблуждаться. Иногда такие ошибочные показания могут быть положены в основу судебного решения. Перечисляя факторы, которые могут способствовать совершению судебной ошибки, наиболее опасными эксперт назвал случаи, когда речь идет о потерпевшем, который после перенесенных травм дает показания, сформировавшиеся у него в силу его болезненного состояния.
С презентацией спикера можно ознакомиться здесь.
Нюансы изменения обвинения в судебном разбирательстве
Ведущий научный сотрудник сектора уголовного права, уголовного процесса и криминологии Института государства и права РАН Геннадий Есаков прочитал лекцию на тему «Пределы судебного разбирательства в суде первой инстанции (ст. 252 УПК РФ): актуальные вопросы текущей судебной практики». Он особо остановился на вопросах фактического изменения обвинения в судебном разбирательстве – когда оно допускается, а когда нет.
Спикер указал, что с точки зрения изменения обвинения судебная практика пытается найти тонкую неуловимую грань, с одной стороны, между увеличением фактического объема обвинения (что недопустимо и нарушает ст. 252 УПК) и уточнением фактического объема обвинения – с другой, когда, по мнению судов, нет нарушения ст. 252 УПК. Геннадий Есаков уточнил, что в основном «балансировка между увеличением и уточнением» касается по общему правилу не обязательных для квалификации, но обязательных для доказывания признаков, таких как время, место и способ. Он привел примеры, демонстрирующие, как суды пытаются действовать в таких ситуациях.
Перейдя к вопросам юридического изменения обвинения, Геннадий Есаков привел «классические» примеры переквалификации с одной статьи на другую. Он также пояснил, допустимы ли «разбиение» и «объединение» при квалификации и возможно ли «юридическое» уточнение обвинения без нарушения ст. 252 УПК РФ. Спикер уделил внимание и аспектам изменения обвинения в судах апелляционной и кассационной инстанций.
Геннадий Есаков обозначил ряд проблем, которые сложились на сегодняшней день в судебной практике по применению ст. 252 УПК РФ. По его словам, основная «серая область», где защита ходит практически по минному полю, – это отсутствие четкого разграничения между изменением обвинения и его уточнением. Когда обвинение меняется по фактам, что недопустимо, когда оно всего лишь уточняется, что допустимо, и то, как это правильно сделать, в каком процессуальном порядке, как это уточнение провести – до сих пор нет четкой позиции.
Следующая проблема – это абсолютный хаотичный набор правил переквалификации на другую статью уголовного закона. Переквалификация в апелляции и кассации, в том числе связанная с ухудшением положения обвиняемого, – также проблемная ситуация. В каких пределах она возможна, задается вопросом спикер. Эксперт считает, что причина современной неопределенности лежит в языке процессуальных документов, точнее – в описании фабулы совершенного деяния: они пишутся все более сложным языком, и провести тонкую грань между тем, где факты, а где юридическая квалификация этих фактов как совершенного преступления, не всегда возможно, а это, соответственно, вызывает сложности при юридических переквалификациях с одного состава на другой.
С презентацией спикера можно ознакомиться здесь.
Сложные вопросы применения ст. 159 УК РФ
С завершающей лекцией на тему «Актуальные проблемы квалификации хищений» выступил профессор Юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, научный руководитель его Научно-образовательного центра «Уголовно-правовая экспертиза», главный редактор журнала «Уголовное право» Павел Яни.
В первой части выступления лектор остановился на значении надежной банковской гарантии для квалификации мошенничества. Он обосновал вывод, что если лицо (например, руководитель организации-подрядчика по госконтракту) вводит в заблуждение контрагента, в действительности не намереваясь исполнять обязательства по контракту, однако в качестве меры обеспечения исполнения обязательств им как принципалом представляется банковская гарантия, по которой заведомо для него должнику (бенефициару) банком будут выплачены денежные средства в сумме, соответствующей сумме полученного им аванса или кредита, то содеянное не может быть квалифицировано как мошенничество в отношении имущества должника. Как пояснил Павел Яни, в данном случае в содеянном отсутствуют такие конститутивные признаки хищения, как безвозмездность изъятия чужого имущества, причинение ущерба собственнику (владельцу), а также прямой умысел, которым при совершении хищения должно охватываться в том числе причинение такого ущерба. Кроме того, имеет место временное заимствование имущества бенефициара, также исключающее квалификацию содеянного как хищения в форме мошенничества.
Во второй части лекции была рассмотрена проблема значения решений по гражданскому или арбитражному делу для квалификации мошенничества. Павел Яни подчеркнул, что определение значения вступившего в законную силу и неотмененного решения суда по гражданскому (арбитражному) делу с учетом положений ст. 90 УПК РФ в трактовке Конституционного Суда РФ, предложенной им в 2011 г., представляет значительную сложность в плане не только процессуальном, но и материально-правовом. Это связано с необходимостью установления такого обязательного признака хищения, как противоправность. Как пояснил лектор, по сути, соответствующим решением суда по гражданскому (арбитражному) делу, принятым на основе оценки сфальсифицированных стороной доказательств (о чем суду не было известно), может быть закреплено право мошенника на имущество, ставшее предметом его посягательства. По этой причине, отметил Павел Яни, позиция Конституционного Суда РФ дезавуирована его же более поздними документами и отрицается правоприменителем.
Повторы трансляции лекций состоятся 4 и 5 июня 2022 г.
