Конституционный Суд РФ опубликовал Определение от 31 марта № 788-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы на ч. 1 и 2 ст. 62, а также ч. 1 и 2 ст. 72 УПК РФ, регламентирующие порядок отвода защитника от участия в уголовном деле.
Приговором районного суда Евгений Синюшкин был осужден за совершение преступления. Во время рассмотрения апелляционных жалоб осужденного и его защиты на обвинительный приговор суд по ходатайству прокурора отвел двух защитников. В обоснование такого решения суд указал на наличие противоречий между выраженными в апелляционных жалобах позициями подзащитного и приглашенных им защитников, препятствующих дальнейшему участию последних в деле, хотя осужденный и его защитники утверждали об отсутствии противоречий и о согласованности своих позиций.
По мнению апелляции, противоречия выражались в том, что в трех жалобах, поданных одним из защитников, вывод о виновности осужденного не оспаривался, а в жалобе, поданной осужденным совместно с этим же адвокатом, утверждалось, что осужденный в суде первой инстанции по совету защиты дал ложные признательные показания.
В ходе апелляционного рассмотрения дела осужденный подтвердил, что в суде первой инстанции после консультаций с защитниками оговорил себя в целях назначения наказания, не связанного с лишением свободы.
Впоследствии апелляция назначила Евгению Синюшкину другого защитника и не приняла отказ осужденного от него. После рассмотрения жалоб апелляционный суд частично изменил приговор. Впоследствии кассация и Верховный Суд РФ отклонили доводы кассационной жалобы заявителя и его защитника о незаконности и необоснованности определения об отводе адвоката.
В жалобе в Конституционный Суд Евгений Синюшкин указал, что оспариваемые им нормы противоречат Конституции РФ в той мере, в какой они в силу неопределенности нормативного содержания позволяют суду вопреки возражениям подсудимого и его адвоката-защитника отстранить последнего от дальнейшего участия в деле, если суд сочтет, что подсудимый якобы не согласен с избранной защитником позицией или между позициями этих лиц якобы имеются противоречия. По мнению заявителя, спорные нормы позволили неправомерно отстранить от участия в деле выбранных им и активно действующих адвокатов, вмешаться прокурору и суду в тактику защиты, допускающую одновременное выдвижение утверждений как о невиновности обвиняемого, так и о смягчении наказания, если вина будет установлена.
Изучив доводы жалобы, Конституционный Суд не выявил оснований для принятия ее к рассмотрению. Со ссылкой на Постановление от 17 июля 2019 г. № 28-П КС напомнил, что конституционное право каждого задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении преступления пользоваться помощью защитника предполагает возможность выбора последнего, что, однако, не означает возможность выбирать в качестве такового любое лицо по усмотрению подозреваемого (обвиняемого) и не предполагает участие в уголовном процессе любого лица в качестве защитника. В силу публично-правовой природы оказания юридической помощи подозреваемому (обвиняемому) его право на выбор конкретного защитника или на отказ от его помощи может ограничиваться в интересах правосудия в целях обеспечения быстрой, справедливой и эффективной судебной защиты прав и законных интересов не только этого лица, но и иных участников уголовного судопроизводства.
Как пояснил Суд, основаниями для ограничения могут быть, в частности, отказ или неспособность подозреваемого (обвиняемого) защищать себя лично; ненадлежащая защита его интересов; наличие поводов для отвода выбранного защитника, его длительная неявка и иные обстоятельства. В числе гарантий обеспечения права на получение квалифицированной юридической помощи УПК предусмотрена возможность пригласить другого защитника или нескольких; случаи обязательного участия защитника в уголовном судопроизводстве, а также обязанность дознавателя, следователя и суда обеспечить его участие путем соответствующего назначения при неявке приглашенного защитника в установленный законом срок; недопустимость участия в деле лица в качестве защитника при наличии любого из обстоятельств, предусмотренных ч. 1 ст. 72 Кодекса. При наличии таких обстоятельств и в случае, если защитник не устранился от участия в производстве по уголовному делу, ему может быть заявлен отвод в соответствии с ч. 2 ст. 62 УПК. Согласно ч. 2 ст. 72 Кодекса решение об отводе защитника принимается в порядке, установленном ч. 1 ст. 69.
Таким образом, резюмировал КС, оспариваемые нормы не содержат неопределенности и не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в обозначенном им аспекте. «Требование заявителя, а также приведенные им в обоснование своей позиции доводы свидетельствуют о том, что нарушение своих прав он связывает не с содержанием оспариваемых норм, которые не включают положений, допускающих их произвольное применение, а с фактическим невыполнением, по его мнению, их предписаний в его уголовном деле. Тем самым заявитель по существу ставит перед КС РФ требующий установления и исследования фактических обстоятельств вопрос об оценке состоявшихся в его деле правоприменительных решений, разрешение которого не входит в компетенцию Конституционного Суда», – подчеркивается в определении.
Адвокат АП Калининградской области Владислав Филатьев, который защищал Евгения Синюшкина в уголовном процессе, отметил, что КС фактически напомнил свои ранее высказанные правовые позиции, в частности по делу Юрия Кавалерова. «Если суду не нравится участвующий в деле защитник, последний не может быть отстранен от защиты по не предусмотренным в законе основаниям. В деле Евгения Синюшкина имел место казус - нарушение этих норм и позиций», – полагает он.
Старший партнер АБ «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин согласился с позицией КС, не выявившего в доводах жалобы предмет для рассмотрения в рамках конституционного судопроизводства. «Однако затронутая в жалобе проблема правоприменения в реализации права на защиту действительно имеет место при разрешении отводов защитников, занимающих активную и согласованную с подзащитным позицию. При этом в жалобе указаны два аспекта, которые, по мнению заявителя, нарушили его права: право иметь двух и более защитников по соглашению и право выбирать любую согласованную с ним тактику защиты, в том числе основанную на противоречивых, но одинаково улучшающих положение обвиняемого позициях в случае реализации одной из них. Исходя из указанных в жалобе доводов сложно не согласиться с выводами суда апелляционной инстанции о наличии оснований для отвода адвокатов», – отметил он.
По мнению адвоката, основная линия защиты (в том числе предоставляемый объем доказательств стороны защиты) формируется на стадиях предварительного расследования и при рассмотрении уголовного дела в первой инстанции. «Доводы апелляционной жалобы (жалоб нескольких участников на стороне одного обвиняемого), построенные по логической импликации “если ˂…˃ то ˂…˃ иначе”, сами по себе не нарушают прав обвиняемого, поддерживающего каждый из заявленных доводов, поскольку положения ст. 72 УПК, рассматривающие обстоятельства, исключающие участие в производстве по уголовному делу защитника, прямо не исключают участие адвоката в изложенной правовой ситуации. Однако описанный в жалобе подход к формированию позиции защиты, хотя и одобренный подзащитным, противоречит принципам участия адвоката-защитника в уголовном деле. Пункт 5 Стандарта осуществления адвокатом защиты в уголовном судопроизводстве закрепляет необходимость определения позиции защиты и согласования ее с подзащитным. При этом речь идет об одной позиции, а не о нескольких. Если бы противоречивая позиция выявилась в апелляционной жалобе одного адвоката, то, безусловно, в действиях такого защитника были бы установлены нарушения КПЭА. Но если обвиняемый прибегает к помощи двух и более защитников, с каждым из которых он согласует противоречивую позицию защиты, в таком случае он рискует остаться без одного или всех выбранных защитников из-за реализации права на отвод как стороной обвинения, так и по инициативе суда», – подчеркнул Алексей Нянькин.
Управляющий партнер АБ «Правовой статус» Алексей Иванов отметил, что отвод защитников давно является «ахиллесовой пятой» отечественного правоприменения. «Нередко он используется вопреки положениям закона, позиции подзащитного и служит в качестве инструмента для удаления защитника из дела, ведь следствие имеет противный от защиты интерес и заинтересовано в отводе “неугодного” адвоката. Практика злоупотребления правом на отвод адвокатов обширна. Подобные злоупотребления возможны ввиду того, что отвод защитника не рассматривается судом, применяется без учета позиции защиты и подзащитного и происходит не в условиях состязательности сторон. Защищаться от такого “отвода” в легальном поле невозможно, поэтому позиция заявителя, обратившегося в КС, мне понятна и близка», – пояснил он.
Адвокат с сожалением заметил, что КС не выявил в рассматриваемом механизме правовую неопределенность, несмотря на наличие такой проблемы. «На мой взгляд, механизм отвода защитников нуждается в коренном преобразовании: он должен рассматриваться судом с учетом позиции подзащитного, в интересах которого действует защита, в условиях состязательности сторон. Подчеркну, что вопрос о наличии или отсутствии противоречий между позициями защиты и подзащитного должен оцениваться исключительно с мнением подзащитного, поскольку отвод защитника напрямую связан с его дальнейшей судьбой, а интересы правосудия, как указал КС, не должны противопоставляться реализации права на защиту», – подытожил Алексей Иванов.
