В конце февраля Совет АП Санкт-Петербурга рассмотрел заявление бывшего адвоката К., статус которой был прекращен в связи с вынесением ей обвинительного приговора по делу о даче взятки следователю. Особенностью дела стало то, что апелляционный суд изменил приговор, освободив женщину от отбывания наказания в виде штрафа в связи с истечением срока давности уголовного преследования.
Весной 2017 г. адвокат К. была признана виновной в даче взятки следователю и осуждена по ч. 1 ст. 291 УК РФ к наказанию в виде штрафа в размере 100 тыс. руб. Как следует из приговора, в конце 2015 г. К. предлагала следователю взятку за изменение квалификации преступления ее подзащитному на менее тяжкий состав. Через несколько недель следователь проинформировал об этом руководство, после чего при участии сотрудников УФСБ было проведено санкционированное судом ОРМ «оперативный эксперимент», в ходе которого К. была задержана в момент передачи денег.
В судебном заседании К. свою вину в совершении преступления не признала, а в последующем она и ее защитники подали апелляционные жалобы, в которых они просили отменить обвинительный приговор и оправдать ее. В частности, в них отмечалось, что приговор вынесен без учета и надлежащей оценки всех доводов защиты об отсутствии в действиях К. признаков преступления, предусмотренного ст. 291 УК РФ, а в деле отсутствуют достаточные допустимые и достоверные доказательства ее вины.
Также защита К. указывала, что ряд процессуальных документов, на основании которых строилась позиция стороны обвинения, содержат пробелы и противоречия, которые в ходе предварительного следствия и в ходе судебного разбирательства не позволили установить юридически важные факты, необходимые для доказывания по уголовному делу, в связи с чем они не могут являться доказательствами и не могли быть использованы судом при постановлении приговора.
Кроме того, обращалось внимание на то, что материалами уголовного дела достоверно не установлены дата, время и обстоятельства, при которых К. высказала следователю предложение о переквалификации действий ее подзащитного за взятку. Подчеркивалось, что сам следователь на протяжении длительного времени не совершал каких-либо действий по информированию руководства о якобы преступных действиях К., что, по мнению стороны защиты, прямо свидетельствовало о заведомой ложности его показаний и о провокации взятки.
Сама К. в своей жалобе указывала, что передача денег была предназначена для «получения достоверных сведений от потерпевших в процессе допроса» по делу ее подзащитного. Таким образом, действия следователя при реализации указанной просьбы не относятся к полномочиям представителя власти и организационно-распорядительным функциям, следовательно, не образуют состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 291 УК РФ.
Кроме того, К. указывала на то, что в ходе ОРМ была произведена выемка соглашения об оказании юридической помощи между ней и ее доверителем Л. в нарушение требований п. 7 ч. 2 ст. 29 и ст. 165 УПК РФ. Таким образом, постановление следователя о производстве выемки, протоколы выемки и осмотра, а также постановление о признании указанных предметов вещдоками являются недопустимыми в качестве доказательств.
Осенью 2017 г. апелляционные жалобы были рассмотрены в судебном заседании, при этом срок давности по привлечению К. к ответственности уже истек. Осужденная и ее защитник поддержали доводы жалоб, при этом женщина заявила ходатайство о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования. В то же время прокурор просила изменить приговор, освободив К. от отбывания наказания в связи с истечением срока давности уголовного преследования.
Рассмотрев представленные материалы, суд апелляционной инстанции заключил, что выводы о виновности К. в совершении дачи взятки должностному лицу лично подтверждены исследованными в судебном заседании доказательствами. Все доводы в ее защиту, аналогичные приведенным в жалобах, уже тщательно проверялись судом, им дана оценка и они опровергнуты по мотивам, изложенным в приговоре.
В частности, апелляция указала, что вина К. подтверждена показаниями ряда свидетелей, положенными в основу обвинительного приговора, не доверять которым у суда не имеется оснований. Все противоречия в их показаниях были выявлены и устранены путем оглашения ранее данных ими показаний, сопоставления содержащихся в них сведений между собой и с другими доказательствами.
При этом суд указал, что в основу приговора первая инстанция положила показания самой К., данные в ходе предварительного следствия в качестве подозреваемой. В частности, из них следует, что 3 сентября 2015 г. К. после предъявления ее подзащитному обвинения интересовалась у следователя о возможности каким-либо образом переквалифицировать действия ее доверителя на менее тяжкий состав и предлагала за это 25 тыс. руб. После этого она несколько раз созванивалась со следователем, обговаривала обстоятельства уголовного дела, просила поговорить с потерпевшими и убедить последних изменить показания, а затем при встрече 10 сентября хотела передать следователю деньги, но тот отказался их взять, сообщив, что это незаконно. В октябре К. встретилась со следователем в кафе и вновь попросила переквалифицировать действия ее подзащитного на менее тяжкий состав и передала деньги. После этого к ним подошли сотрудники УФСБ и сообщили, что она задержана.
Суд апелляционной инстанции подчеркнул, что показания К. были получены с соблюдением требований уголовно-процессуального закона, в присутствии адвоката и правильно оценены судом как объективные и достоверные. «Не согласиться с такой оценкой у судебной коллегии нет оснований, поскольку признательные показания осужденной по фактическим обстоятельствам согласуются с данными, полученными при производстве других следственных действий», – указала апелляция.
Вместе с тем судебная коллегия пришла к выводу о необходимости освободить К. от назначенного ей наказания по ст. 291 ч. 1 УК РФ в связи с истечением срока давности уголовного преследования в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ. При этом суд указал, что поскольку в жалобах К. и ее адвокатов содержались доводы об отсутствии достаточных допустимых и достоверных доказательств вины осужденной, а также указывалось на необходимость постановления в ее отношении оправдательного приговора и эти доводы были поддержаны в судебном заседании, то основания для удовлетворения ходатайства о прекращении уголовного дела в связи с истечением срока давности не усматриваются.
В то же время апелляционный суд согласился с доводами К. о необходимости исключения из числа доказательств соглашения об оказании юридической помощи между ней и Л. Однако суд указал, что это не ставит под сомнение законность и обоснованность приговора, поскольку выводы суда о виновности К. подтверждаются совокупностью других исследованных в судебном заседании доказательств.
Таким образом, приговор в отношении К. был изменен, а она была освобождена от отбывания наказания в виде штрафа в связи с истечением срока давности уголовного преследования. В остальном решение первой инстанции оставлено без изменений.
В связи с вступлением в силу обвинительного приговора адвокатский статус К. был прекращен Советом АП Санкт-Петербурга по представлению управления юстиции. Однако, посчитав, что освобождение от наказания – достаточный повод для того, чтобы восстановить прекращенный адвокатский статус, К. обратилась в АП Санкт-Петербурга с соответствующим заявлением. Совет палаты не нашел оснований для его удовлетворения.
Как пояснил «АГ» член Совета АП Санкт-Петербурга, председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов палаты Сергей Краузе, в соответствии со ст. 17 Закона об адвокатской деятельности вступление в законную силу приговора суда о признании адвоката виновным в совершении умышленного преступления влечет за собой прекращение адвокатского статуса и никак не связано с назначением или неназначением наказания судом.
Сергей Краузе добавил, что прекращение уголовного дела в связи с истечением срока давности возможно с согласия обвиняемого. «Если подсудимый соглашается на прекращение уголовного дела по нереабилитирующим обстоятельствам, а не настаивает на оправдании, то суд обычно выносит соответствующее постановление. При вынесении постановления о прекращении уголовного дела в отношении адвоката нет оснований для прекращения статуса. Но так как обвинительный приговор вступил в законную силу, хотя и с освобождением от наказания, Совет все-таки прекратил статус адвоката», – прокомментировал член Совета АП Санкт-Петербурга. Он также обратил особое внимание на тот нюанс, что суд апелляционной инстанции справедливо признал недопустимым доказательством изъятое у К. соглашение с ее доверителем об оказании юридической помощи.
