20 июня стажеру адвоката одного из адвокатских образований Санкт-Петербурга передали повестку о вызове его в Москву для проведения следственных действий, в том числе для дачи показаний в качестве свидетеля по обстоятельствам исполнения им поручения адвоката по конкретному гражданскому делу. Ознакомившись с повесткой, стажер направил ходатайство об отмене допроса на основании ограничений п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ, ч. 3 ст. 18 и ст. 28 Закона об адвокатской деятельности. При этом он попросил перенести дату проведения следственных действий с его участием на более позднее время в случае несогласия с отменой его вызова.
Кроме того, стажер в письме указал: «Если проведение следственных действий не связано с истребованием у меня сведений об обстоятельствах юридической помощи по конкретному делу, прошу уведомить об этом, в том числе указать обстоятельства, о которых следствие желает получить от меня сведения, – и если эти обстоятельства не связаны с ограничениями Федерального закона “Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерацииˮ либо на предоставление этих сведений будет дано согласие курирующего мою стажировку адвоката, я имею возможность письменно сообщить о них в адрес следствия».
Несмотря на это, следователь вынесла постановление о приводе стажера адвоката в связи с необоснованной неявкой по вызовам в следственный орган. 1 августа в шесть утра молодой человек был увезен из Санкт-Петербурга в Москву оперативным сотрудником полиции. Примечательно, что предварительно ходатайствующего следователь не уведомляла о настоятельности своего требования.
Через 12 часов стажер был доставлен к следователю. В течение нескольких часов с его участием не производилось никаких следственных действий. Так как он настаивал на исполнении запрета на разглашение адвокатской тайны и на участии в следственных действиях его адвоката, молодого человека в конце концов отпустили.
Важно отметить, что в апреле уже предпринималась попытка вызова стажера адвоката на допрос, в связи с чем тот заключил соглашение об оказании юридической помощи с адвокатом АП Санкт-Петербурга Константином Кузьминых, поэтому в деле имелись его ордер и контакты. «14 июня с участием следователя районный суд уже разбирал вопросы допустимости подобных действий, когда ст. 8, 18 и 28 нашего отраслевого закона до следователя доводились в том числе в зале суда», – комментирует ситуацию адвокат Константин Кузьминых, добавив, что следователь даже не пыталась с ним связаться.
В три часа ночи другой следователь полиции уведомил Константина Кузьминых, что его доверитель задержан в качестве подозреваемого по уголовному делу и будет направлен в ИВС. Адвокат незамедлительно выехал в Москву.
По прибытии в столицу к своему уже не доверителю, а подзащитному, Константин Кузьминых обнаружил, что оснований для задержания не имелось: «Единственное, что имело место, – это зафиксированное в протоколе очной ставки предположение иного лица о том, что, поскольку мой подзащитный является стажером адвоката, а адвокат оказывал юридическую помощь представителям юридического лица, действия которых сейчас проверяются, он мог знать о противоправном характере этих действий».
Стажера выпустили только ночью – в чужом городе, без денег, средств связи и вдали от следственного органа, в который ему еще нужно было явиться за вещами.
«Об интересующих полицию обстоятельствах к адвокату, стажером которого является мой подзащитный, полиция не обратилась и по сей день. 5 августа уже сам адвокат направил в полицию запрос, что именно интересует следствие в обстоятельствах исполнения стажером поручения адвоката по конкретному делу», – рассказал Константин Кузьминых.
8 августа стажера в очередной раз вызвали на допрос. С ним находился его защитник, который сообщил редакции «АГ», что во время допроса выяснилось – существенной для следствия информацией стажер не обладает. «Обещали больше не вызывать», – сообщил адвокат, добавив, что подал ходатайство о прекращении уголовного преследования, так как даже следствие не видит его причастности.
Адвокат считает, что задержание стажера является умышленным злоупотреблением полномочиями: «Это игнорирование норм федерального закона. Прокуратура будет проводить проверки по таким приводам: как указано в протоколе, следователь в суде говорила о том, что у нее нет возможности проверить, получало ли лицо повестку или нет. В таком случае возникает вопрос: как следователь применяет ст. 113 УПК РФ о приводе?» Защитник сообщил, что в этом случае речь идет о нарушении Конвенции о правах человека.
Константин Кузьминых считает, что историю с приводом стажера необходимо довести до логического завершения – через национальные суды, а при необходимости – через обращение в ЕСПЧ.
«Может казаться, что институт адвокатской тайны в России уже достаточно защищен. Тем не менее нельзя полагать, что вопросы защиты адвокатской тайны урегулированы исчерпывающе. Напротив, когда работника вашего адвокатского образования доставят к следователю приводом, а потом посадят в клетку ИВС как подозреваемого, у него появятся весомые причины раскрыть любые ваши поручения и любые сведения по вашим делам», – заключил Константин Кузьминых.
