Сегодня Верховный Суд рассмотрел административный иск компании Telegram к ФСБ и Минюсту. Руководство мессенджера просило признать недействительным Приказ ФСБ России от 19 июля 2016 г. № 432, которым утвержден Порядок предоставления ведомству информации, необходимой для декодирования электронных сообщений пользователей.
Как ранее писала «АГ», основная претензия к этому приказу ФСБ России заключается в том, что он противоречит уголовно-процессуальному законодательству, поскольку устанавливает внесудебный порядок получения сведений, составляющих тайну переписки. Между тем тайна переписки может быть ограничена только при наличии нескольких обязательных условий и только в строгом соответствии с порядком, предусмотренным законом. В ст. 9 Закона об ОРД и ст. 113 и 186 УПК РФ установлено, что получение доступа и осуществление контроля за перепиской граждан возможны лишь при производстве по уголовным делам о преступлениях средней тяжести, тяжких и особо тяжких преступлениях на основании судебного решения.
В Суде адвокат Международной правозащитной группы «Агора» Рамиль Ахметгалиев, представлявший руководство Telegram, указал, что оспариваемый нормативный акт противоречит Закону о Федеральной службе безопасности и Закону об информации, во исполнение которых он был принят. Также адвокат отметил, что ч. 4 и ч. 4.1 ст. 10.1 Закона об информации, в которой указываются обязанности организатора распространения информации в сети «Интернет», необходимо толковать в системном единстве, в связи с чем полномочия по регулированию подзаконных актов осуществляет Правительство, а не ФСБ.
Также Рамиль Ахметгалиев указал, что если поправки в федеральный закон вступают в юридическую силу в соответствующие даты, то и юридические последствия в том числе возникновения полномочий тех или иных органов по принятию подзаконных нормативных актов во исполнение этого федерального закона возникают именно с этой даты. При этом оспариваемый приказ был подписан 19 июля, тогда как поправка в закон, во исполнение которой тот подготовлен, вступила в силу только 20 июля 2016 г.
Кроме того, адвокат отметил, что в ст. 10.1 Закона об информации речь идет о контроле переписки граждан. По его мнению, на организациях и иных субъектах, которые представляют соответствующие услуги, лежит профессиональная обязанность обеспечить тайну переписки граждан.
Рамиль Ахметгалиев обратил внимание на то, что любая норма должна быть четкой и понятной. Приказ, как считает адвокат, противоречит Закону о противодействии коррупции и общим принципам правовой определенности, так как в нем не указано, в какие сроки предоставлять ответ, как и кем устанавливаются эти сроки и как предоставлять эту информацию. Он отметил, что речь идет не об обычной информации, а об информации ограниченного доступа. Кроме того, представитель Telegram заметил, что нормативный акт выделяется из общей базы приказов ФСБ как принятый в спешке.
Представитель ФСБ Юлия Костина в заседании Суда указала, что приказ принят в пределах предоставленных органу полномочий. Она сослалась на Закон о ФСБ и Положение о ФСБ, в соответствии с которыми данная служба является федеральным органом исполнительной власти в области обеспечения безопасности РФ, непосредственно реализующим основные направления деятельности органов ведомства. В связи с этим оно наделено правом по изданию нормативных правовых актов. Представитель административного ответчика отметила, что приказ устанавливает исключительно организационные основы предоставления информации, обязанность по передаче которой предусмотрена ч. 4.1. ст. 10.1 Закона об информации, и не возлагает на организаторов распространения информации иных обязанностей.
Также Юлия Костина отметила, что ФСБ не может согласиться с доводами истца о том, что приказ принят не уполномоченным лицом. По мнению ответчика, положения ч. 4 ст. 10.1 Закона об информации обязывают организатора распространения информации обеспечить реализацию установленных требований к оборудованию и программно-техническим средствам, используемым указанным организатором в эксплуатируемых им информационных системах, для осуществления органами, осуществляющими ОРД, оперативно-розыскных мероприятий. В соответствии с данной частью на Правительство была возложена обязанность разработать порядок взаимодействия организаторов распространения информации с уполномоченными органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность или обеспечение безопасности РФ. Приказ же был создан в целях реализации п. 4.1. ст. 10.1 Закона об информации.
Представитель ФСБ подчеркнула, что правила введения в действие, в том числе порядок опубликования, государственной регистрации и вступления в силу оспариваемого приказа, были соблюдены. Оспариваемый нормативный акт, по ее мнению, был принят и вступил в силу после вступления в силу закона, которым введена в действие ч. 4.1. ст. 10.1. Закона об информации.
Юлия Костина пояснила, что требования приказа соответствуют УПК РФ и Закону об ОРД, так как не определяют условий проведения ОРМ или следственных действий, в том числе ограничивающих конституционные права граждан, а также не регулируют порядка предоставления сведений, которые составляют охраняемую Конституцией тайну, как и информацию ограниченного доступа. Она пояснила, что информация, необходимая для декодирования данных, федеральными законами не отнесена к информации ограниченного доступа. Юлия Костина добавила, что ФСБ может получить информацию, которая составляет тайну переписки, исключительно как результат проведения ОРМ, на которое было получено судебное решение.
В ответ на мнение адвоката о том, что приказ противоречит Закону о противодействии коррупции, Юлия Костина пояснила, что обязательная антикоррупционная экспертиза была проведена Минюстом и самим исполнительным органом власти при разработке документа. Отсутствие в нем положения, устанавливающего срок исполнения запроса, по мнению ответчика, не свидетельствует о коррупциогенности его норм.
Также Юлия Костина указала, что истец вправе сам выбрать надежный, по его мнению, способ передачи информации. «Что касается доводов истца о неопределенности требований приказа относительно условий хранения переданной информации, то следует отметить, что отношения по хранению информации не являются предметом правового регулирования приказа», – сообщила представитель ФСБ. Она добавила, что требуемые сведения не только не являются государственной тайной, они даже не относятся к информации ограниченного доступа.
Рамиль Ахметгалиев задал вопрос о том, какую функцию выполняет информация для декодирования, нужна ли она для расшифровки переписки. Юлия Костина ответила, что данные сведения необходимы для расшифровки информации, полученной в рамках ОРМ, которые проводятся на основании судебного решения.
Адвокат уточнил, идет ли в приказе речь об информации, которая позволяет расшифровывать конкретную переписку двух абонентов или переписку всех пользователей. Представитель ФСБ на это пояснила, что запрашивается информация только о конкретных пользователях.
Рамиль Ахметгалиев спросил, является ли сам по себе запрос основанием для предоставления информации для декодирования переписки. На что Юлия Костина ответила утвердительно.
Тогда адвокат уточнил, предусматривает ли приказ приложение к запросу конкретных судебных актов, где говорилось бы о переписке конкретных граждан и необходимости ее расшифровки, на что представитель ответчика указала, что такие приложения не предусмотрены. По ее мнению, запрашиваемая информация не является сведениями, которые составляли бы тайну переписки, что не ограничивает прав граждан. В связи с этим судебные решения не требуются, однако если в ходе ОРМ были получены сведения, составляющие тайну переписки, то получается судебное решение.
На уточнение Рамиля Ахметгалиева о том, не относится ли инструмент для дешифровки сообщений к информации ограниченного доступа, Юлия Костина подтвердила, что это не так. А на вопрос о том, как определяются сроки исполнения запроса, представитель ФСБ ответила, что, по ее мнению, у сотрудников ведомства нет никакой мотивации для того, чтобы установить его таким образом, чтобы адресат запроса не смог его исполнить.
Заслушав стороны, судья Верховного Суда вынесла решение об отказе в удовлетворении административного иска.
Комментируя «АГ» решение Суда, Рамиль Ахметгалиев сообщил, что интерпретация приказа ответчиками очень интересна. «Ключи для дешифрования не являются информацией ограниченного доступа. Вот у меня есть доступ к государственной тайне. Вы готовы предоставить мне пароли от телефона и от своих мессенджеров? С этим паролем я могу контролировать переписку. Здесь примерно также. Это хитрая позиция», – пояснил он.
Также адвокат добавил, что апелляционная жалоба будет подана. «Как у адвоката, у меня есть обязательства перед доверителем пройти как минимум первую и вторую инстанции. То, что касается дальнейших шагов, каких-либо отдельных процессов, это будет обсуждаться», – заключил Рамиль Ахметгалиев.
