Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ вынесла Определение от 9 ноября № 305-ЭС19-20914(2) по делу об оспаривании банком, в отношении которого ранее вводилась процедура санации, поручительства по обеспечению обязательства организации-цессионария.
«Промсвязьбанк» принял на себя поручительство по договору цессии перед «Инвестторгбанком»
В феврале–июне 2015 г. АКБ «Инвестиционный торговый банк» предоставил ООО «Серпуховский лифтостроительный завод» заемные средства по четырем кредитным соглашениям. Поскольку заемщик просрочил платежи по кредитам, банк инициировал в отношении него процедуру банкротства (дело № А41-9145/2016). В январе 2017 г. в отношении должника было введено наблюдение. В реестр требований кредиторов были включены требования банка на сумму свыше 3,1 млрд руб. Впоследствии кредитная организация уступила свои требования к обществу-банкроту ПАО «Карачаровский механический завод» за 2,5 млрд руб. По условиям договора цессии, цессионарий выплачивал эту денежную сумму поэтапно, а права требования переходили к нему с момента получения цедентом первого платежа при поручительстве «Промсвязьбанка».
В августе 2017 г. оба банка заключили договор поручительства, согласно которому «Промсвязьбанк» обязался отвечать перед «Инвестторгбанком» солидарно с обществом «КМЗ» за исполнение последним своих обязательств по оплате полученных требований к обществу «СЛЗ» на четырехлетний период. Далее цессионарий передал свои права и обязанности по договору цессии ООО «ПКФ Сиблифт», которое приняло на себя обязательство по оплате остатка задолженности завода перед «Инвестторгбанком». В связи с этим оба банка вновь заключили договор поручительства от 8 декабря 2017 г., по условиям которого «Промсвязьбанк» поручился отвечать перед «Инвестторгбанком» солидарно с обществом «ПКФ Сиблифт» по обязательствам последнего.
Спустя неделю после совершения данной сделки Банк России назначил в отношении «Промсвязьбанка» временную администрацию, функции которой возложил на ООО «Управляющая компания Фонда консолидации банковского сектора». В сентябре 2018 г. исполнение указанных функций было прекращено в связи с формированием «Промсвязьбанком» собственных органов управления. В июле 2019 г. ЦБР сообщил, что его план участия в предотвращении банкротства «Промсвязьбанка» продолжает действовать и дата окончания соответствующих мер не установлена.
«Промсвязьбанк» безуспешно пытался оспорить договор поручительства
«Промсвязьбанк» оспорил договор поручительства от 8 декабря 2017 г. в Арбитражный суд г. Москвы. По мнению истца, спорный договор являлся недействительной сделкой, совершенной с предпочтением и с целью причинения вреда имущественным правам кредитной организации и ее кредиторов.
АС г. Москвы отказал в удовлетворении иска. Впоследствии апелляция отменила данное решение и рассмотрела дело по правилам первой инстанции, удовлетворив исковые требования. Тем не менее кассация вернула дело на новое рассмотрение в апелляцию для установления значимых обстоятельств.
При повторном рассмотрении дела апелляционная инстанция отказала в удовлетворении иска, и окружной суд поддержал данное постановление. Обе инстанции сочли, что у «Промсвязьбанка» отсутствует право оспаривать сделку по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве, так как его финансовое оздоровление завершено, а платежеспособность восстановлена. При этом суды не выявили признаков предпочтительности сделки под предлогом того, что обязательства по оплате уступленных требований и поручительство за исполнение этого обязательства возникли в один день.
Суды также опровергли доводы истца о подозрительности сделки. Указав на противоречивое поведение «Промсвязьбанка», который после выдачи поручительства принимал за него плату и не воспользовался правом на отказ от сделки, две судебные инстанции пришли к выводу, что такими действиями банк убедил другие лица полагаться на действительность спорной сделки, поэтому его заявление об обратном не имеет правового значения в силу п. 5 ст. 166 ГК РФ.
В кассационной жалобе в Верховный Суд «Промсвязьбанк» оспорил судебные акты апелляции и кассации, ссылаясь на нарушение ими положений Закона о банкротстве и несоответствие выводов судов фактическим обстоятельствам дела и представленным доказательствам. Доводы заявителя сводились к опровержению выводов судов об отсутствии у санируемой кредитной организации, к коей продолжает относить себя «Промсвязьбанк» и в настоящее время, права на оспаривание сделок по банкротным основаниям. Заявитель также настаивал на наличии у поручительства признаков недействительности сделки по основаниям как подозрительности, так и предпочтительности. Кроме того, он выразил несогласие с применением судами п. 5 ст. 166 ГК, поскольку сделка оспаривалась в интересах кредиторов банка, а они не участвовали в ее заключении.
ВС пояснил, что сделки санируемого банка могут быть оспорены и по специальным основаниям
Изучив материалы дела № А40-103324/2018, Экономколлегия ВС указала на несостоятельность выводов нижестоящих инстанций о невозможности оспаривания сделок санируемой кредитной организации после прекращения работы временной администрации и выполнения ее функций органами управления банка. Дело в том, указал ВС, что санация как мера по предупреждению банкротства является частью правоотношений, связанных с несостоятельностью кредитных организаций, в силу чего она осуществляется под контролем арбитражных судов. Как пояснил Суд, такие сделки могут быть оспорены в том числе по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве. При этом факт прекращения полномочий временной администрации банка не свидетельствует однозначно о завершении санации. В рассматриваемом случае также имелась информация ЦБР о том, что меры по предупреждению банкротства «Промсвязьбанка» не завершены.
ВС добавил, что в рассматриваемом деле неприменим запрет на непоследовательное поведение, лишающий такую сторону судебной защиты, когда она оспаривает сделку (п. 5 ст. 166 ГК), поскольку предусмотренные Законом о банкротстве специальные основания оспаривания сделок направлены в том числе на защиту лиц, которые не являлись участниками спорных правоотношений (стороной сделки) и своим поведением не давали оснований другим лицам полагаться на действительность сделки. Следовательно, должник не должен безосновательно освобождаться от имеющихся у него долговых обязательств, не требующих встречного исполнения.
В свою очередь, отмечается в определении, п. 1 и 2 ст. 102 Закона о банкротстве должны быть истолкованы таким образом, чтобы не допустить неосновательного обогащения (сбережения средств) должника за счет контрагентов. «Так, в частности, должник может отказаться от исполнения договоров поставки, подряда, возмездного оказания услуг в части оплаты еще не поставленного товара, не выполненных работ, не оказанных услуг (если должник покупатель или заказчик) либо в части поставки товаров, выполнения работ, оказания услуг (если он поставщик, подрядчик, исполнитель). Однако отказ от поручительства по мотиву его невыгодности или убыточности со ссылкой на указанные нормы явно несправедлив, противоречит как существу обязательства, так и цели правового регулирования, в силу чего невозможен», – указал ВС и добавил, что в рассматриваемом случае суды неправильно применили ст. 102 Закона о банкротстве, упрекнув временную администрацию «Промсвязьбанка» в бездействии по отказу от поручительства.
Как пояснил Верховный Суд, оспаривание сделок по признакам подозрительности (ст. 61.2 Закона о банкротстве) направлено на защиту имущественной массы санируемой кредитной организации и потенциально позволяет ей уменьшить долговую нагрузку. Нижестоящие суды сделали вывод о направленности воли сторон спорной сделки на сохранение «Промсвязьбанком» ранее принятых на себя обязательств по обеспечению исполнения должником (в том числе новым) обязательств перед «Инвестторгбанком» в изначально оговоренном договором цессии объеме.
ВС выразил согласие с комплексным подходом нижестоящих инстанций к исследованию правоотношений сторон, выводом об очевидной взаимосвязи договоренностей между ними и квалификацией спорной сделки как согласия поручителя отвечать за нового должника. «В то же время вывод судов о том, что спорное поручительство или согласие отвечать за нового должника не привнесло в имущественную сферу Промсвязьбанка никаких изменений, сделан преждевременно», – подчеркнул Суд.
Верховный Суд обратил внимание, что подобное согласие также является сделкой, подлежащей оценке на наличие признаков подозрительности. Для решения вопроса о наличии признаков подозрительности имело значение сопоставление финансовых возможностей прежнего и последующего должников по основному обязательству, так как замена должника на очевидно менее состоятельного или вовсе несостоятельного по существу очень скоро ставила бы поручителя на место этого должника в части разницы между размером обязательства должника и тем, что получил от него кредитор.
К тому же, добавил ВС, поручитель терял бы возможность удовлетворить впоследствии свои требования за счет имущества нового должника в случае несостоятельности последнего. «Как следствие, подобное согласие поручителя отвечать за несостоятельного должника с очевидностью указывало бы на заключение сделки во вред кредиторам поручителя, – отмечается в определении. – Таким образом, судебному исследованию подлежало сравнение состоятельности обществ “КМЗ” и “ПКФ Сиблифт”. Тем более Промсвязьбанк приводил по этому поводу доводы и доказательства и указывал на предбанкротное состояние общества “ПКФ Сиблифт”, на минимальное значение его уставного капитала, на незначительный размер годовой прибыли и чистых активов этого общества, на структуру его баланса, где подавляющая часть дебиторской задолженности относится на долг организации-банкрота, и т.д.».
Высшая судебная инстанция подчеркнула, что такие обстоятельства имеют существенное значение для разрешения спора и требуют соответствующей проверки. Об осведомленности «Инвестторбанка» о финансовой состоятельности общества «ПКФ Сиблифт» и, как следствие, о целях спорной сделки, указал ВС, может свидетельствовать поведение «Инвестторгбанка» при заключении спорного соглашения о передаче договора. Осознанная замена должника на несостоятельного с одновременным изменением поручительства в обеспечение обязательств нового должника при отсутствии сведений о вхождении поручителя и должника в одну группу лиц косвенно указывает на совместное преследование сторонами сделки одной цели – фактической замены должника не на общество «ПКФ Сиблифт», а на «Промсвязьбанк» в ущерб имущественным интересам последнего. В свою очередь, вывод судов о финансовой состоятельности «Промсвязьбанка» на момент выдачи поручительства противоречит объективным данным ЦБР по результатам проверок.
«Ввиду отсутствия убедительных доводов и доказательств, подтверждающих аффилированность Промсвязьбанка с обществами “КМЗ” и “ПКФ Сиблифт”, и номинальности вознаграждения за поручительство в его соотнесении с принятыми банком обязательствами вывод судов о разумности в действиях Промсвязьбанка также неубедителен. В связи с тем что первоначально поручительство дано Промсвязьбанком 10 августа 2017 г., а его действия от 8 декабря 2017 г. квалифицированы как согласие поручителя отвечать за нового должника, нет оснований согласиться с позицией истца о том, что спорная сделка направлена на обеспечение исполнения обязательства третьего лица (общества “ПКФ Сиблифт”) перед отдельным кредитором (Инвестторгбанком), возникшего до совершения оспариваемой сделки. Следовательно, отказ судов в применении ст. 61.3 Закона о банкротстве правомерен», – заключил ВС, отменяя акты нижестоящих судов и возвращая дело на новое рассмотрение в апелляцию.
Эксперты прокомментировали выводы Суда
В комментарии «АГ» адвокат, руководитель практик разрешения споров и международного арбитража ART DE LEX Артур Зурабян отметил, что формирование регулярных органов управления отнюдь не свидетельствует о завершении санации, целью которой является не только восстановление платежеспособности санируемого банка, но и возврат государству предоставленной при санации финансовой помощи. «Вместе с тем ответ по возможности использования банкротных оснований для оспаривания сделок не так однозначен, – заметил он. – В 2020 г. Экономколлегия ВС разъяснила существенный для санируемых банков вопрос о том, можно ли оспаривать от имени таких банков сделки по специальным банкротным основаниям после прекращения деятельности временной администрации (временных органов управления) и возобновления деятельности регулярных органов управления (Определение от 30 июля по делу № А40-223091/2018)».
По мнению эксперта, как в рамках дела «Бинбанка», так и в отношении «Промсвязьбанка» Верховный Суд сделал последовательный вывод о том, что после восстановления деятельности регулярных органов управления и отсутствия кредиторов, требования которых не были удовлетворены, сделки могут быть оспорены по основаниям убыточности (ст. 61.2 Закона о банкротстве), но не по основаниям предпочтительности (ст. 61.3 Закона о банкротстве). «Такой вывод абсолютно справедлив, так как в случае с предпочтением целью законодателя являлось недопущение ситуации, когда один кредитор получит удовлетворение своих требований в обход очереди других кредиторов. При восстановлении регулярных органов управления таких других кредиторов, стоящих в очереди неисполненных обязательств, по общему правилу, уже нет, и сделка может быть оспорена только в том случае, когда обе стороны осознавали ее направленность на причинение убытков санируемому банку», – подчеркнул Артур Зурабян.
Юрист практики банкротства юридической фирмы «Инфралекс» Владимир Исаенко отметил, что в рассматриваемом определении ВС продолжил развитие судебной практики, допускающей оспаривание по банкротным основаниям сделок кредитных организаций, в которых временная администрация уже прекратила действие, но мероприятия по финансовому оздоровлению продолжаются.
По мнению эксперта, ВС включил в мероприятия по предупреждению банкротства кредитных организаций не только деятельность временной администрации, но и дальнейший контроль со стороны ЦБР, а также дополнительное финансирование и реорганизацию санируемого банка. «На мой взгляд, такой подход Суда обоснован. В ином случае создавалась бы ситуация, при которой кредиторы, которые предоставили финансовую помощь санируемому банку, имели бы меньше средств защиты своих интересов, чем кредиторы банков, находящихся в процедуре банкротства», – заключил Владимир Исаенко.
