«ДОСТАТОЧНЫЕ ДАННЫЕ»
Особенности национального обыска
Олег БИБИК,
адвокат, член квалификационной
комиссии АП Ивановской области
Попробуйте найти достаточно вразумительное толкование того, что имел в виду наш законодатель, когда в ст. 182 УПК РФ предложил считать основанием для производства обыска «наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться орудия преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела». Что это за таинственные «достаточные данные», которыми должен располагать следователь, решившийся на проведение обыска?
Осмелюсь предположить, что не знают этого даже сами авторы правовой нормы. Иначе они указали бы что-то более конкретное и объяснимое, что не вызывало бы сомнений у правоприменителей в законности и обоснованности обыска. Наверняка найдется немало тех, кому на руку расплывчатость нашего уголовно-процессуального закона. Ведь в этом случае достаточными данными можно объявить что угодно – любую сплетню, домысел или вещий сон, приснившийся накануне следователю.
Признаюсь, я не стал бы затрагивать эту тему, если бы она сама своим практическим воплощением не потревожила обыденный ритм моей жизни.
Граната из-за пропавшего тома
11 августа минувшего года я с коллегой Ж.А. Сокольской и нашим доверителем В.В. Бобылевым, обвиняемым в получении полутора десятков мелких взяток, был приглашен к одному из следователей управления Следственного комитета России по Ивановской области для подписания финального следственного документа – протокола об ознакомлении с материалами уголовного дела. С самим многотомным делом мы ознакомились ранее, и речь шла только о процедуре подписания протокола. Все процессуальные формальности заняли около получаса, и мы разошлись.
Вечером того же дня мне позвонила следователь и сообщила, что не может найти первый том уголовного дела. Высказала предположение, что его мог прихватить с собой наш доверитель. На мое замечание, что ни одного тома нам в тот день не предъявлялось, а первый том мы последний раз видели только в июне, следователь разъяснила: в то время, пока мы находились в кабинете, кто-то из следователей якобы занес том в кабинет и положил на тумбочку в углу. Я этого не видел и в утешение следователю выразил уверенность, что утраченное будет нетрудно восстановить, поскольку ничего кроме постановлений о возбуждении уголовных дел и многочисленных документов о продлении срока предварительного следствия в первом томе не было.
Буквально через пару дней том действительно благополучно восстановили, и вскоре уголовное дело отправилось в суд, а досадное недоразумение потихоньку стало забываться.
Первое судебное заседание было назначено на 19 октября. Утром я собирался ехать в суд, когда мне позвонил В.В. Бобылев и взволнованным голосом сообщил, что к нему в квартиру ворвались следователи и сотрудники полиции, пытались подбросить в карман висевшей у дверей куртки боевую гранату, а когда он это заметил, объявили о проведении у него обыска. По просьбе доверителя я поехал к нему.
Обилие полицейских автомашин, служебных собак и оперативных сотрудников во дворе дома и квартире Бобылева наводило на мысль о серьезности и значимости следственного действия.
Увидев в квартире и.о. начальника отдела по расследованию особо важных дел М.В. Цветкова, я попросил показать мне постановление суда, разрешающие производство обыска и «подбрасывание гранаты». С недовольным видом он протянул мне документы, но затем, не позволив дочитать до конца, объявил, что не допускает меня к участию в следственном действии.
На мой недоуменный вопрос преисполненным важности голосом М.В. Цветков объявил, что у него имеются разрешения суда о производстве обысков у меня в квартире, автомашине и помещении адвокатского бюро, предъявив мне соответствующие судебные постановления.
Ознакомившись с этими документами, я узнал, что 14 октября им возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 325 УК РФ по факту похищения неустановленным следствием лицом из кабинета следователя официальных материалов, содержащихся в томе 1 уголовного дела по обвинению В.В. Бобылева в целях воспрепятствования нормальному ходу предварительного следствия, и имеются «достаточные данные» полагать, что похищенный том может находиться в моей автомашине, жилище или помещении адвокатского бюро. Что это за данные, в документах не говорилось. Ни слова не было сказано и о том, что совместно со мной проживают и работают мои жена и сын, также имеющие статус адвокатов, и к потерянному следователями тому никакого отношения не имеющие.
В тот же день все три обыска были проведены. Провели обыск и у адвоката Ж.А. Сокольской. Разумеется, ничего не обнаружили.
Нет надобности описывать эмоции мои и моих близких по этому поводу. В поисках никому уже не нужного тома оперативники старательно обшарили все уголки адвокатского бюро и квартиры, включая холодильники и посудомоечную машину. У меня сложилось впечатление, что злополучный том интересовал их менее всего. Всё мероприятие проводилось ради поиска любого компромата и с надеждой хоть как-то опорочить мою репутацию. Ни то, ни другое не удалось.
Полный текст статьи читайте в печатной версии "АГ" № 6, 2012 г.
