– Андрей Владимирович, расскажите, пожалуйста, о деятельности Исследовательского центра частного права.
– Основная задача Центра как научного заведения – работа над Гражданским кодексом. В 1994 г. была подготовлена первая часть, затем написаны вторая, третья, четвертая части. В 2008 г. началась работа по реформированию гражданского законодательства. Возникла необходимость привести ГК РФ в соответствие с изменившимися экономическими реалиями. Эта стратегическая работа еще не завершена.
Другое направление деятельности Исследовательского центра – подготовка заключений о законопроектах перед их внесением в Государственную Думу РФ. Центр также занимается организацией конференций для участников гражданского оборота, подготовкой заключений по правовым вопросам, разработкой концепций реформирования.
Еще одно направление – издательская деятельность. Центр осуществляет издание сборников по наиболее важным вопросам гражданского законодательства. Статьи в них написаны выпускниками РШЧП. За последние три года издано уже более десятка книг, а общее их число с момента создания центра превысило три десятка. Я думаю, такими темпами, как мы сейчас набрали, мы займем важную нишу лидирующего издательства по частному праву довольно скоро. Пока публикуются материалы выпускников или преподавателей Центра, но это не потому, что они какие-то особенные, а потому, что мы доверяем качеству. Тем не менее под грифом Центра могут публиковаться и прочие талантливые авторы, которым мы готовы предоставить возможность опубликования. Наша важная задача – популяризация частного права через выпуск качественных аналитических и учебных материалов.
– Много лет Центр возглавлял недавно ушедший от нас Вениамин Федорович Яковлев. Каким руководителем он был, какой опыт вы приобрели, работая рядом с ним?
– Вениамин Федорович был одним из титанов юриспруденции и ученым с большой буквы. Он умел слушать, выслушивал аргументы всех сторон, прежде чем высказать свою позицию. Вениамин Федорович был очень выдержанным руководителем, но если нужно было кого-то приструнить, мог это сделать вполоборота – очень мощное качество. Я был у него заместителем в рабочей группе по реформе общих положений ГК РФ и наблюдал, как Вениамин Федорович мог усмирять рассорившихся профессоров.
Вениамин Федорович читал курс лекций в Российской школе частного права все время работы в Центре. Отменил его только в прошлом году по состоянию здоровья. Он всегда общался со студентами, с удовольствием приходил на приветственный прием в честь первокурсников. С его уходом мы потеряли очень много.
– В чем секрет высокого уровня знаний, получаемых студентами Российской школы частного права, созданной при Исследовательском центре?
– Исследовательский центр был площадкой общения единомышленников – столпов российской цивилистики: С.С. Алексеева, М.И. Брагинского, В.В. Витрянского, В.А. Дозорцева, А.Л. Маковского, Е.А. Суханова, К.Б. Ярошенко. В какой-то момент лучшие российские цивилисты задались вопросом: мы написали новый Гражданский кодекс, но кто будет его применять? И тогда поняли, что нужно учить тех, кто понесет правоприменительную практику в массы. Так была создана Российская школа частного права. В РШЧП существовала практика, когда пять (!) преподавателей читали один и тот же курс с разными подходами. Это заложило у студентов способность смотреть на проблему с разных точек зрения, широко мыслить. Главное – не те знания, которые преподаватель передает студентам, не то, что кто-то заучил и хранит, как секрет. В первую очередь важны способность и желание учиться, открывать новое, работать, читать книги. Если не читать книги – знаний не будет. От просмотра медийного ролика в Ютубе должных знаний не приобретешь.
Несколько наших преподавателей работают в Верховном Суде РФ, формируют практику. Когда Вениамин Федорович Яковлев был председателем ВАС и преподавал в Российской школе частного права, РШЧП была настоящей кузницей кадров ВАС. Одно время в Управлении частного права только один-единственный сотрудник не учился в РШЧП.
– Что в сфере частного права, на ваш взгляд, сегодня больше всего нуждается в изменении?
– Есть разные мировоззренческие подходы. Можно относиться к тому, что есть сейчас, с позиции: есть, и слава богу, что это есть, могло быть хуже. А можно относиться с позиции: это хорошо, но надо, чтобы было лучше. Я занимаю вторую позицию. Хотя многие мои коллеги, особенно знакомые с законотворческим процессом, говорят: опасно; может так получиться, что потом скажем себе: зря мы затеяли эту реформу, стало только хуже, не надо было ничего трогать. Некоторые даже говорят: реформу ГК не нужно было начинать, потому что в ходе ее реализации в ГК, помимо полезных изменений, попали какие-то странные нормы, которые будут дискредитировать ГК по принципу «ложка дегтя в бочке меда».
Но я все равно принадлежу к числу тех, кто считает, что надо что-то делать, пытаться, менять. В моем понимании, изменений нужно много, главное, чтобы они были качественными и продуманными. Европейцы пишут единый европейский кодекс, у них выходят модельные правила и принципы договорного права, то есть они находятся в постоянном поиске. У нас проблема не в унификации, а в поиске справедливых норм.
Если говорить о том, что самое главное, я бы назвал, во-первых, вещное право, потому что без четких пониманий этого права невозможно разобраться с остальным. Надо разобраться с правами на землю собственников зданий и строений. Сейчас это чаще всего аренды, реже – сервитут. Пока собственность на такие земельные участки у государства, еще как-то можно существовать, хотя положение собственника здания все равно является очень шатким. Но уже пошли примеры, когда земля у одного частного лица, а здание – у другого. Вот это точно предпосылка для гражданской войны в миниатюре. Нужно ввести хотя бы право застройки, чтобы оно было нормальным активом, на который, кстати, могли бы обращать взыскание кредиторы застройщика. Сюда же я бы отнес и реформу так называемой «поэтажной собственности» – особого вида собственности на помещения в здании, сочетаемого с правом общей долевой собственности на общее имущество здания и землю под ним. Работу над соответствующей концепцией центр уже заканчивает и скоро анонсирует.
Второе – поправки в закон о банкротстве. Недавно я подписал один из своих самых жестких отзывов – на последние поправки, нацеленные на создание вертикали управления арбитражными управляющими. Предложения, которые там содержатся, в случае их принятия дискредитируют законодателя. Предлагается выстроить жесткую централизованную систему арбитражных управляющих под национальным объединением арбитражных управляющих. Я не уверен в том, что это необходимо. Должна быть добровольная форма самоорганизации арбитражных управляющих, чтобы они вместе вырабатывали правила общежития. А здесь пытаются навязать начальника, который будет держать всех в узде, что противоречит самой идее самоорганизации. Риск злоупотреблений в этом случае сильно возрастает.
Еще одно предложение – дать арбитражному управляющему право без постановления суда налагать частный арест, причем не только на имущество должника, но и на имущество других лиц. Стоит ли говорить о том, к каким злоупотреблениям это может привести.
Также предложено ввести в Закон о банкротстве положение о том, что налоговый орган имеет приоритетное право на удовлетворение своих требований из тех активов должника, на которые укажет, через установление на них права залога. По сути, государство в лице ФНС говорит: всё мне, я сильный. А как же малый бизнес, по которому мы тем самым в очередной раз ударим; обычные кредиторы? Проект изобилует подобными непонятными предложениями и в связи с этим вызвал серьезную озабоченность у представителей различных ведомств, чиновников и банкиров. Пока его рассмотрение отложили на осень. Вместе с тем реформирование Закона о банкротстве – важнейшая задача. Сейчас он представляет собой талмуд, в котором многие важные вопросы не решены, а второстепенные вопросы захламляют текст, и к важному сквозь них не проберешься.
– Как вы пришли в юридическую науку?
– Во время обучения на юридическом факультете Московского государственного университета я работал юристом в Союзе защиты прав потребителей, потом в холдинге бытовой техники, российской юридической фирме, а затем попал в аналитическое подразделение ВАС РФ. Очевидно, природная склонность к аналитике взяла во мне взяла верх, и я понял, что нашел свое. После окончания университета поступил в аспирантуру, защитил диссертацию. Параллельно я закончил Российскую школу частного права.
Последние десять лет моя научная деятельность сильно перемежается с административной деятельностью. В период работы руководителем аппарата ВАС научной деятельности в моей работе было немного. Я писал статьи и читал лекции в РШЧП. И сейчас значительную часть времени занимает организационное оформление работы Центра. Но наука меня очень интересует. Мое кредо: нет ничего более практичного, чем хорошая теория. Я встречался с огромным количеством людей, которые говорят: я практик, и не надо мне рассказывать твои теории. Но я прекрасно знаю, что так называемые практики подобной бравадой просто прикрывают незнание теоретических базовых вещей. Ни один серьезный спор на миллионы, миллиарды, триллионы не обходится без научного подхода.
Мне интересно развивать как раз прикладную науку. Не абстрактную, которая обсуждает, что такое правоотношение, вещные правоотношения и т.д. Меня интересует, как та или иная позиция в науке помогает решить конкретный казус. Я видел очень много примеров, когда прикладная наука приносит пользу людям.
Сейчас преподавание – мое любимое дело. Общение со студентами РШЧП – одно сплошное удовольствие. Очень сильные ребята, тянущиеся к знаниям. На их фоне самому постоянно приходится тянуться вперед.
– Помимо научной и преподавательской деятельности, вы также были главным редактором журнала «Арбитражная практика для юристов». Какое место занял этот опыт в вашем профессиональном пути?
– Во время работы главным редактором журнала я пытался переформатировать взгляд на журнал, благо, что мне это позволяла редакционная политика. Я показывал, что наука имеет практический прикладной смысл, и публиковал статьи выпускников РШЧП, разумеется, под моим контролем. Отправной точкой публикаций было наличие научной проблемы и судов, которые не понимают эту проблему, из-за чего на практике у людей возникают проблемы. Статей-исследований на подобные темы в журнале было опубликовано очень много.
Такие исследования получались из заданий, которые я давал студентам, читая лекции в РШЧП. Например, рассказываю студентам о сделках, совершенных под влиянием заблуждения, и говорю: проблема огромная, дел раз-два и обчелся, ищите, что в практике. Минимум две диссертации были защищены по этой теме под моим руководством. Студенты написали много работ, и лучшие из них я опубликовал в журнале. Например, Дарья Савранская написала исследование на тему «Сравнение российского и немецкого регулирования в части существенного заблуждения в свойствах предмета». Эта статья вышла в журнале в 2015 г. и осталась до сих пор в российской правовой действительности в качестве лучшей правовой публикации на эту тему. Таких примеров очень много.
Работа по методу прикладной теории продолжится в нашем новом журнале, который мы назвали пока «Журнал РШЧП» (может быть, со временем придумаем что-то позамысловатее), где я вновь буду главным редактором. Уже вышел первый номер, работаем над вторым. Пока он доступен для свободного ознакомления на сайте privlaw-journal.com, необходима только регистрация. Скоро доступ станет платным, но мы обещаем следить за демократичностью цен.
– На ваш взгляд, какие качества необходимы для высокой профессиональной квалификации юриста?
– В первую очередь, должны быть аналитические способности. Юристу нужно очень хорошо знать логику. На юридические факультеты, где не преподают логику, идти учиться нельзя ни в коем случае.
Для юриста научного склада необходимо владеть методом индукции, поскольку ученый находит частные примеры и пытается из них вывести закономерности. Юристы-правоприменители (следователи, судьи, адвокаты) чаще всего делают наоборот – зная общее правило, решают, применить к конкретным обстоятельствам дела это правило или другое: например, применить ли необходимую оборону или ее превышение, то есть подвести казус под более общее правило. Это метод дедукции, которым действовал Шерлок Холмс.
Наконец, у юриста должна быть тяга к справедливости. С одной стороны, это врожденное качество – оно либо есть, либо нет. С другой, это качество, приобретаемое в социуме, – дети откуда-то знают, что справедливо, а что нет. Справедливость – это то, что объединяет людей. Право – это искусство добра и справедливости, говорили древние. А герой моего любимого мультфильма говорил: делай добро и бросай его в воду. В какой-то момент жизни я понял, что эти две поговорки из разных эпох прекрасно дополняют друг друга.