В декабре 2018 г. на пленарном заседании Совета судей Президент ФПА РФ Юрий Пилипенко выразил несогласие с тем, что адвокатура – посредник между судом и обществом. Он предложил тезис: адвокатура является независимой частью правосудия. Это очень важные слова.
Но чтобы остальные составляющие правосудия приняли адвокатуру как равную, недостаточно только требовать к себе уважения, авторитет завоевывается. Адвокатуре, чтобы заслужить авторитет, нужно навести порядок в своем доме. Размышляя об этом, я сделал десять заметок на полях редакторского блокнота.
1. Политизация
Представляются опасными незаметные попытки политизировать адвокатуру. Член корпорации может иметь собственные убеждения, тогда как корпорация должна остаться вне политики. Не только потому, что в адвокатуру входят люди разных взглядов. Прежде всего, по той причине, что адвокаты служат реализации публичной, государственной задачи – обеспечивают функционирование системы правосудия.
Сегодня молодым адвокатам пытаются «привить» правовой нигилизм, их уверяют, что правосудия нет. Неужели 70-тысячный отряд адвокатов участвует не в чем ином, как только в фарсе?
Смысл профессии адвоката не в том, чтобы ненавидеть тех, кто обеспечивает в стране правопорядок (это наши сокурсники, с которыми мы сидели на одной студенческой скамье, это и те наши нынешние коллеги, которых называют «бывшими»). Удивительно ли, что в качестве ответной реакции адвокаты будут ассоциироваться в глазах суда и правоохранительных органов с интеллектуальными пособниками нарушителей закона?
Если институт адвокатуры на системном уровне будет «троллить» судебную власть и правоохранительные органы, отказывать им в уважении, в признании важности их работы, если не сменит тональность на более ответственную, ничего хорошего для адвокатуры в перспективе не получится.
2. Централизация защиты прав адвокатов
Защита прав адвокатов должна осуществляться ФПА РФ «отдельной строкой» в бюджете и статотчете. Разумеется, посредством всей системы органов адвокатского самоуправления. Было бы ошибкой экономить на финансировании разумного участия представителей палаты в уголовном процессе над адвокатом. Во-первых, в тех процессах, которые перспективны для целей политизации, финансирование обычно осуществляется из сторонних источников, бенефициары «зарабатывают очки» на бездействии органов адвокатского самоуправления. Во-вторых, там, где политизация невозможна, адвокат остается никому не интересным, что в корне неверно.
Эта тема требует неторопливого осмысления. Закрепление самостоятельного процессуального положения адвокатского сообщества в уголовном процессе как форма реализации профессиональных гарантий адвоката – дело будущего (хотя начало положено, пример – ст. 450.1 УПК РФ). Пока адвокатской палате не стоит выступать ни в роли «общественного защитника», ни тем более в роли «общественного обвинителя».
Но если подсудимый коллега до предания суду не прекратил статус по личному заявлению, следует с его согласия направить в процесс защитника, которого определит палата. Оправдательный приговор без участия палаты, хотя и принесет нам всем радость, нанесет урон имиджу палаты.
3. Возвысить «адвоката труда»
Считаю целесообразным прекратить муссировать тему «карманных» адвокатов. В масштабах страны проблема преувеличена.
В глазах высших чиновников создалось ложное, не соответствующее действительности представление об адвокатуре в целом, о большинстве адвокатов. В частности, об отсутствии у адвокатуры эффективных мер для борьбы с профессиональным предательством. Но это не так.
Сегодня, когда «адвокаты-шоумены» и «адвокаты-бунтари» правят информационный бал, крайне важно реабилитировать «адвоката труда».
Подавляющее большинство адвокатов умеют организовать рабочий процесс, проявляют уважение к другим его участникам, несут повседневную нелегкую трудовую вахту без истерики и эпатажа. От них не шарахаются следователи и судьи из-за врожденной или приобретенной конфликтности. Они не прикрывают свои профессиональные неудачи показными скандалами и громкими обвинениями во все адреса. Они достигают профессионального успеха без «троллинга» процессуального оппонента, без выплескивания страстей, без процессуального давления на грани фола, без привлечения медиа, в которых затевается не очень выверенный с точки зрения фактов и норм права, зато весьма эмоциональный разговор.
Необходимо развеять миф, что монополия на принципиальность принадлежит не всей российской адвокатуре, а лишь немногим «борцам с беспределом», ибо это с их стороны всего лишь прием в конкурентной борьбе.
4. Вход в профессию и ее престиж
Я как-то спросил знакомого, владельца кафе, почему у него завышенные цены на вино? Ответ обескуражил: чтобы меньше пили. «Если поставлю низкие – кафе превратится в пивнушку, пострадают подъезды в округе. А тут дети».
Театр начинается с вешалки. Адвокатский офис должен быть приличным, как приличным должно быть и помещение адвокатской палаты.
Все чаще звучит логика демпинга. Но вовсе не факт, что тот, кто «жмется» в тратах, одновременно снижает цены своим клиентам.
Хорошо ли без вступительного взноса? Пришел – ушел – вернулся. Ничего не теряешь и ничем не дорожишь. Можешь зайти в профессию, ничего не инвестируя (в отличие от юриста – «рыночника»), а значит, не обязательно и работать. Есть время покричать и побузить.
Но если идти в адвокатуру с целью серьезно заниматься делом, то оно принесет такой доход, что взнос не окажется предметом разговора.
Материальный взнос задает планку, обеспечивает профессиональный стандарт, является аналогом инвестиций для юридического бизнеса. Он выполняет регулятивную функцию в такой же мере, как и проверка знаний претендента на статус. (Третьей составляющей – психологической проверки на профпригодность в адвокатуре, увы, нет.)
Что же касается малообеспеченных, но способных, а главное, любящих адвокатуру всем сердцем, то тут нужно и предоставить рассрочку, и понизить размер взноса, особенно если в районе не хватает адвокатов.
5. Повышение квалификации
Если исходить из того, что адвокатская профессия есть некая самость, в полной мере не повторяемая никакой другой профессией, то следует признать, что повышение квалификации – функция адвокатской палаты. Уверен, что создание централизованной системы повышения квалификации адвокатов – дело будущего. А пока только органы адвокатского самоуправления в выработанных ими процедурах должны определять наличие методической и практической ценности образовательного продукта. Сегодня никакая госаккредитация не может позволить «выучить на адвоката».
<Что касается наработок коллег, тут также требуется аккредитация в палате адвокатов. Предложенные методики необходимо оценить с точки зрения их научности, практической полезности с применением процедур рецензирования и оппонирования, принятых за правило в научной среде.
Доход следует извлекать из клиентов, а не коллег. Представьте свои уникальные методики адвокатскому сообществу. Пусть оно убедится в их научности и методической ценности. В конечном счете ваш труд и сподвижничество будут вознаграждены, но, в свою очередь, предложите их коллегам бесплатно. Особенно коллегам начинающим. Аргумент дикого рынка, что все решается голосованием рублем, а не ученым советом, – вчерашний день. Заодно сделаем повышение квалификации отличным от шоу.
6. Скромность и достоинство
«Я» – последняя буква в алфавите. Раньше это было в культурном коде адвокатуры, сегодня данная традиция просматривается фрагментарно.
Нужно восстановить ее в масштабах всей корпорации. А пока одни продолжают ее соблюдать, другие подвержены нарциссизму, выдаваемому за свободу конкуренции.
Тщеславие – самый любимый дьяволом грех. Звездность... Как отказать коллегам в праве на все это? Очень просто. Адвокатское сообщество должно решать, кто является звездой, а кто нет. Не должно быть звездности в порядке самовыдвижения или благодаря усилиям импресарио. Не в цирке.
7. Маркетинг и реклама
Остановить «вау-маркетинг», увлечение ненастоящими наградами, преувеличение и выпячивание заслуг. Сформулировать более строгие правила поведения в интернете. Бороться с увлечением некоторых адвокатов несуществующими организационными формами партнерства адвокатов (разного рода «содружества»). Внимательно подойти к завуалированному осуществлению адвокатской деятельности не имеющими на то право юридическими фирмами и всякого рода посредниками, а не ждать, пока появится «Яндекс-адвокат».
Все перечисленное вводит клиентов в заблуждение, размывает границы ответственности перед клиентом, на деле создает параллельную коммерческую адвокатуру (кстати, не без помощи самих адвокатов).
8. Профессионализм и инфантильность
Все чаще в публичном пространстве вместо скрупулезного анализа действующего законодательства звучат эмоциональные безапелляционные субъективные оценки и рассуждения общего характера. Стали расхожими слова «абсолютно незаконно», «беспредел», «нагло нарушены».
В публичном пространстве дела подаются односторонне, уважающему себя юристу не хватает информации, чтобы составить объективное суждение. Но это и не является целью тех, кто адресует свой «месседж» в публичное пространство. В чем же тогда она, если не в стремлении оказать внепроцессуальное давление (этой технологией уже торгуют как отдельной услугой).
Какой профессиональный облик адвоката мы наблюдаем в итоге? Вместо анализа собственных ошибок адвокат сетует на отсутствие правды и справедливости, вместо аргументированной критики процессуальных решений слышны нападки на судей. Вместо присущих юристу сомнений сегодня достаточно рассказать клиенту о своем понимании справедливости и прав человека.
Все это является следствием падения правовой и профессиональной культуры.
Инфантилизм проявляется в требовании повышенного внимания к собственной персоне, всего и сразу при неспособности и нежелании совершенствоваться в профессии. Часто отсутствуют такие качества, как умеренность и способность быть благодарным своему сообществу. Детская вера в простые и универсальные решения (панацею), нежелание обременять свое сознание сложной цепью причинно-следственных связей все чаще встречаются и в суждениях о работе органов адвокатского самоуправления.
9. Открытость и технологии «майдана»
До недавнего времени мы жили одной семьей, хотя и не без ссор. Не сильно что-то прятали друг от друга, и не слишком хотели что-то узнать. Это была доверительная атмосфера, которая с 2018 г. начала кардинально меняться. Изменились две вещи. Первая – цели коммуникаций (объявлена информационная война). Вторая – технологии коммуникаций (замечены тенденции «майдана»).
Надо понимать, что сегодня тем, кто добивается открытости, она нужна лишь как брешь в системе. Сегодня получение информации – не столько реализация конституционного права на любопытство, сколько способ установления в той или иной степени контроля над ситуацией.
Чтобы взломать защиту, ваш «антивирус», в ход идут опробованные технологии: разыгрывается карта коррупции, разворачивается информационный «бомбизм» как разновидность эсеровского террора прошлого века против чиновников и адептов «кровавого режима» для парализации их воли.
Слышатся призывы к люстрации, звучит парадоксальное для юриста утверждение о незаконности самого закона и вступивших в законную силу судебных решений. Тут и сатира как инструмент информационной войны (вот пример: «злокачественное адвокатское образование» – согласен, талантливо).
Тут и технологии сетевых объединений, и хищение информации, и «тыкание» в лицо камеры, и бесконечные вопросы ради вопросов («а что в этом такого, я хочу знать?!»). Можно зарегистрировать газету «тьмутараканский лесоповал» и постараться аккредитоваться на Конференцию адвокатов Москвы. А если пошлют туда, откуда пришли, – подать в суд. Можно начать дружно посещать заседания советов (благо регламент позволяет). Главное, достать до печенки, вывернуть наизнанку, «все равно ничего ж не сделают».
При этом продолжать как ни в чем не бывало требовать прав, внимания и защиты.
Каждая система должна понимать, что от любой мелочи возникает эпидемия, если не сделать вовремя прививку. Часто палаты гипнотизирует звонкая фраза о демократии и открытости. Мы сами насоздавали дискуссионных площадок, наивно надеясь, что будет если не конструктивный диалог, то хотя бы «выпуск пара».
В итоге дискуссия, которая должна вестись внутри сообщества, подменена борьбой с самим сообществом. У оппонентов совершенно иные цели. Не может быть никакой дискуссии, когда против тебя ведут информационную войну. Только контрпропаганда, до которой не опускаются органы адвокатского самоуправления под хохот «троллей», собирающих «жатву адвокатских душ».
10. Анархия – мать порядка?
Следует остановить тех, кто, рассуждая о системе адвокатского самоуправления, называет адвокатское большинство «стадом». Призвать этих коллег к порядку, в основе которого уважение к корпорации и ее членам.
Сегодня термин «демократия» приватизирован небольшой группой, среди которых заметны анархисты. Адвокатские палаты манерничают и миндальничают, иные предпочитают не связываться – бороться с «демократией» не хочется никому.
Не все из участников «протестного движения» смогли ясно сформулировать свои цели, большей частью они движимы эмоциями, обидой, комплексом нереализованности (повод задуматься, нет ли ошибок в «кадровой политике»). Пока нельзя признать движение однородным, а стало быть, несправедливо приписывать всем один и тот же замысел. Как и нельзя все оставить без внимания, ибо конец известен – радикализация.
Встречаются следующие предложения: «Необходимо создавать параллельные органы для разрешения как текущих, так и стратегических вопросов функционирования адвокатуры, разоблачая одновременно импотенцию существующих институций». Есть иное предложение: вернуться во времена альтернативной адвокатуры. Есть и предложение: разогнать палаты или оставить им клубную роль.
Реализация подобной стратегии означает ослабление адвокатуры. Причем в тот момент, когда адвокатуре предстоит сделать важный шаг вперед, предусмотренный проектом Концепции регулирования рынка профессиональной юридической помощи.
Полагаю, что организационные усилия, направленные на воплощение подобных идей, должны влечь дисциплинарную ответственность за нарушение ст. 39 Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре: «Адвокаты вправе создавать общественные объединения адвокатов и (или) быть членами (участниками) общественных объединений адвокатов в соответствии с законодательством Российской Федерации. Общественные объединения адвокатов не вправе осуществлять предусмотренные настоящим Федеральным законом функции адвокатских образований, а также функции адвокатских палат субъектов Российской Федерации или Федеральной палаты адвокатов либо их органов».
Демократия и хаос – вещи разные. Сегодня в адвокатуре работают институты представительной демократии (выборы выборщиков), которые, на мой взгляд, ей наиболее подходят. Не время затевать кардинальную перестройку и ставить все вверх ногами. Заседания общих собраний многотысячных адвокатских палат дорогостоящи и трудно осуществимы. Неизбежные споры о процедурах голосования, формировании комиссий, фракции, самовыдвижения, популистские повестки, выступления самолюбующихся ораторов отпугнут от них адвокатов. В итоге заинтересованная кучка деятелей, которая и составит явку, сделает в силу малого представительства принятые решения отнюдь не демократичными.
Нельзя вообразить, чтобы в других профессиональных сообществах их членам позволялось столь много, сколько допускает сегодня адвокатура.
***
Но кто поправит зарвавшегося руководителя адвокатского образования, которому порой и палата не указ? Или наведет элементарный порядок в региональной палате? Как восстанавливать лучшие адвокатские традиции в тех регионах, где они утрачены? Как ограничивать произвол, если он все же происходит?
Думаю, решение лежит на поверхности.
Адвокатуре нужна несколько большая степень централизации.
Нужно дать Совету ФПА РФ больше полномочий. Чтобы избранные в его состав президенты лучших региональных палат сообща могли воздействовать на коллег из тех регионов, где дела идут не блестяще. Имели право потребовать, а не только увещевать (например, навести порядок с приемом экзамена). Вмешаться, если ситуация выходит за рамки региона и доставляет беспокойство всей адвокатуре и наносит ущерб ее репутации.
Это логичный следующий исторический шаг. Он не сложен технически и потенциально эффективен. Но это уже одиннадцатый тезис.
